Бумер-2: Большая зона

– Уезжайте, пожалуйста, – прошептал он. – Прошу вас. У меня трехлетняя внучка в доме. И родни полно. Больше ничем не могу помочь.

– Может, давай его хоть на сиденье положим. Чего он там валяется на полу машины. Как собака дохлая.

– Пусть лежит, как ему удобно и где удобно, – ответил Кучушев и прижал ладони к груди: – Уезжай.

– Уеду, – мрачно пообещал Жлоб. – Но еще вернусь. Рассчитаться с тобой за оказанную помощь.

– Погоди, погоди…

Но Жлоб уже не слушал. Он сел за руль, и огни "опеля" исчезли в темноте.

* * *

Свет погас ровно в час ночи. Выждав еще минут сорок, Кот стал осторожно пробираться к люку, в темноте задел и опрокинул пустую стеклянную банку. Хорошо, не разбил. На всякий случай Кот выждал минуту, прислушался. Наверняка Кум уже дрыхнет без задних ног. И теперь все надо сделать быстро и по возможности тихо.

У стенки на кровати спит хозяйка, подушка пропахла недорогими цветочными духами. А Кум с краю. Тут не промахнешься, даже если очень захочешь. От двери до изголовья кровати ровно пять шагов. Это займет три-четыре секунды. Два выстрела в голову – это еще пару секунд. Пока эта продавщица проснется, поймет, что к чему, включит свет и побежит будить соседей, он будет уже далеко отсюда…

Кум уже задремал, когда услышал, как где-то скрипнула доска. Он открыл глаза, вгляделся во тьму. В комнате было тихо, как в могиле.

– Ирка, ты что ли встала? – тихо спросил Кум и не услышал ответа. – Слышь, Ирина…

И снова нет ответа. Значит, не она. Наверное, просто почудилось. И немудрено. При такой-то жизни недолго и с привидением встретиться, а то и вовсе крыша на курорт уедет. Кум закрыл глаза и тут услышал странный далекий звук, будто кто-то уронил на пол стакан. И снова гулкая тишина, от которой в ушах звенит.

Кум вытащил из-под подушки пистолет, передернул затвор и, поставив на предохранитель, сунул ствол на прежнее место. В доме никого нет, а на улице в такую-то погоду тем более. И нечего себя пустыми страхами изводить…

* * *

Выждав, Костян поднял крышку люка, подхватил корзину, в которую сложил все пожитки, и медленно спустился вниз по лестнице. Темнота в сенях кромешная. Одно окошко, выходившее в сторону соседского участка, занавешено темной сатиновой занавеской, в другое, дальнее окно пробивается млечный свет луны, такой слабый, что не увидишь вытянутую вперед руку.

Кот поставил кошелку на пол под лестницей. Неподвижно постоял пару минут, дожидаясь, когда глаза привыкнут к такому освещению. Он вытащил из-за пояса ствол. Патрон уже в патроннике. А с близкого расстояния, почти в упор, трудно промахнуться даже при нулевой видимости. До двери в горницу ровно шесть шагов, надо взять наискосок, чуть правее. Фонарик в кармане пиджака, но пользоваться им нельзя. Впрочем, большой надобности в фонаре нет. Кот, когда обследовал дом, запомнил, сколько шагов нужно сделать и в какую сторону, чтобы оказаться у цели.

До двери в горницу оставалось метра полтора, когда под ногой скрипнула половица. Кот остановился, замер на месте, вслушиваясь в звуки ночи. Все так же по крыше и подоконникам стучал дождик, по жестяным желобам вода стекала в бочку, стоявшую у ближнего угла дома. Кажется, этот проклятый скрип, кроме Кота, никто не услышал. Он сделал вперед три коротких шага, провел по двери ладонью, нашарил железную ручку и медленно потянул ее на себя. Петли хорошо смазаны, тут все пройдет тихо. Лишь бы попугай, почуяв незнакомца, не выдал матерную тираду.

Света в горнице было больше, чем в сенях, тут занавески прозрачные. Кот держал пистолет в согнутой руке дулом вверх. Дверь не скрипнула, попугай не подал голоса. Кот инстинктивно отступил на шаг: что-то насторожило его. В слабом свете видны контуры разобранного дивана, белая простыня или пододеяльник. Значит, Кум спит здесь, а не в спальне, не с Будариной…

В следующую секунду Кот услышал тяжелый шлепок, словно на пол рухнула медвежья туша. Всполох выстрела на мгновение озарил комнату, как фотовспышка. В сантиметре от уха вжикнула пуля и с глухим стуком ткнулась в стенку за спиной. Запрыгала по крашеным доскам стреляная гильза. Кот, качая маятник, ушел с линии огня. Снова выстрел – пуля разнесла в мелкие осколки зеркало, висевшее возле двери. Отскочивший осколок полоснул по шее. Кот, не целясь, выстрелил в то место, где по его представлениям мог находиться Чугур. Шагнув в сторону, снова нажал на спусковой крючок. Пуля вспорола подушку: в лунном сиянье закружился по комнате белый пух, похожий на большие снежинки.

Кот бросился на пол, инстинктивно вжав голову в плечи. Он не видел своей цели. Чугур должен быть где-то здесь, совсем близко. Горница большая, метров тридцать, но спрятаться ему негде, разве что за углом бельевого шкафа. Дверь в спальню была закрыта. Значит, он затаился и ждет, он тоже не видит противника и боится обнаружить себя, пальнув в темноту наугад. В этой ситуации все решает только один выстрел. Один точный выстрел. И шансы у них равные – пятьдесят на пятьдесят.

Костян кувырком ушел в сторону. Тут же один за другим ударили три выстрела – Чугур стрелял на звук. Пули выбили щепу из стен и двери. Кот шмальнул в ответ. Еще две пули прошли у него над головой. Кот, распластавшись на досках возле стола, лежал неподвижно, затаив дыхание, ждал. У Кума остался один патрон, перезарядить пистолет он вряд ли успеет, даже если есть запасная обойма. Вопрос в том, промажет Чугур или попадет в яблочко.

Кот перевернулся на спину и, держа пистолет двумя руками, дважды выстрелил в контур бельевого шкафа, рассчитывая, что пули пробьют створку и достанут Кума. Потом откатился в сторону и вжался в пол, ожидая ответного выстрела. И он прозвучал. Пуля, отрикошетив, срезала с потолка люстру богемского стекла. Она со звоном рухнула на стол, во все стороны брызнули невидимые стекляшки.

Кот, считая про себя израсходованные патроны, выстрелил еще два раза. С грохотом вывалилась и рухнула на пол разбитая пулями дверца шкафа. И еще Кот услышал громкий стон и тяжелое, прерывистое дыхание. Так и есть: Кума зацепило. Теперь главное – не дать ему перезарядить пушку, если запасная обойма у Кума все же есть. Вскочив на ноги, Кот бросился к шкафу. Оступился на битом стекле и, чтобы сохранить равновесие, взмахнул руками.

В это же мгновение Чугур вылетел на него из темноты, как локомотив. Кот успел подумать, что Кум не ранен, на нем нет ни царапины. Этот его стон – всего лишь хитрость, на которую он купился, как последний лох…

* * *

Жлоб гнал машину в обратном направлении. Опять ночная дорога, свет фар, выхватывающий из темноты заборы, стволы деревьев и рваное полотно асфальта. Ладони вспотели от волнения, и руль был скользким, будто его натерли мылом. Путь через лес казался бесконечным, сзади тихо стонал Куба. Видно, морфин, который вколол ему Кучушев, был левым, бодяжным или это вовсе не наркотик был. Врач наверняка уколол Кубу грошовым анальгином, лишь бы отвязались. Скот, крохобор паршивый. А еще людей лечит. Впрочем, лечит – это совсем не то слово. Помогает пациентам поскорее прибраться – так будет правильнее.

Жлоб остановил машину, когда стоны прекратились. Зажег верхний свет и заглянул за сиденье. Куба неподвижно лежал на полу и не дышал. Больше всего он был похож на обгоревшее бревно. Ясно, теперь спешить уже некуда: с такими подпалинами долго не живут. С трудом сдерживал позывы тошноты, Жлоб вылез из машины и выкурил одну за другой две сигареты. На придорожных полях лежал туман, в лесу чирикнула бессонная птичка. Облака расступились, на темном небе выпала мелкая звездная россыпь. Жизнь продолжается, ничто не изменилось в этом мире, но Куба об этом уже не узнает. Теперь ему все до лампочки.

Желабовский, не обращая внимания на катившиеся по щекам слезы, набрал номер Постникова. Тот долго не отвечал, а когда взял трубку, первое, что услышал Жлоб, были веселые женские голоса и звон бокалов. Постный не сразу вспомнил, с какой целью звонит один из его бойцов.

– Умер, говоришь, Куба? – переспросил он автоматически. – М-да… Черт побери, так некстати вся эта фигня. Поручи вам работу, самую простую, самую легкую, вы обязательно обосретесь. И еще этот трупешник. Тоже мне, подарок судьбы. А что, Кучушев не мог помочь?

– Сказал, что не может, – голос Жлоба дрожал от волнения и злости. – А так хрен его знает. Наверное, гад, возиться не захотел.

– Чего? – переспросил Постный. – Нет, это я не тебе. А ты давай… Наливай. Все уже заждались. Барышни легли и просют.

Снова послышался звон посуды и чье-то заливистое ржание.

– Слышь, ты вечно звонишь не вовремя, – недовольно сказал Постный. – Всю дорогу у тебя одни проблемы. Дай тебе говна, так ты ложку попросишь. Ничего сам решить не можешь. Ладно… Так ты говоришь, Куба того, откинулся?

– Вот именно: того, – подтвердил Жлоб и всхлипнул. – Умер, да… Мертвее не бывает. И я не знаю, что делать дальше.

– Машина на кого зарегистрирована? На Кубу? И хорошо. Отгони "опель" подальше, посади покойника за руль, залей салон бензином. И дальше по полной программе. Пусть менты потом разбираются. Хотя тут и разбираться нечего: несчастный случай. Все, действуй. Надеюсь, спичку ты сможешь зажечь без посторонней помощи?

Послышались короткие гудки. Жлоб убрал телефон. Надо было пересилить отвращение и страх, сесть в машину, но на это просто не было сил. Постояв с минуту, он вспомнил, что в багажнике у Кубы заныкана армейская фляжка с водкой.

Он сделал пару жадных глотков, сел за руль и погнал дальше, чувствуя, что голова идет кругом и в таком состоянии он вряд ли далеко уедет…

* * *

Ирина Степановна, разбуженная грохотом стрельбы и звоном стекла, вскочила с постели и метнулась к двери, чтобы включить свет, но тут же поняла, что этого делать не следует. Несколько пуль прошили стенку комнаты, словно она была сделана из картона. Что происходило за дверью, можно было понять по шуму драки: оттуда доносились глухие удары, стоны и треск ломаемой мебели.

Бударина упала на домотканый коврик, закрыла уши ладонями. Мысли одна нелепее другой лезли в голову. Может, это вернулся бывший муж Леня и полез с кулаками на Чугура. Но кто тогда стрелял? И каким образом бывший супруг сумел войти в дом? На двери засов и замок надежный. Окно разбил? Почему же тогда не встал Чугур, всегда спавший очень чутко? Он просыпается от любого шороха, а тут окно размолотили и хоть бы что. Такого быть не может. Что же делать?

Ирина подползла к платяному шкафу, не вставая с пола, распахнула дверцы. Под тряпками лежало охотничье ружье шестнадцатого калибра и старый патронташ, – все, что, уезжая неизвестно куда, оставил здесь Ленька. Ирина Степановна, умевшая обращаться с двустволкой, переломила ружье, засунула патроны в ствол и взвела курки. Он не видела маркировки гильз, поэтому не представляла, чем снаряжены патроны, картечью или дробью.

Впрочем, сейчас это большого значения не имеет. Может, и стрелять не придется, достаточно будет просто пугнуть названого гостя, выпустив один заряд в потолок. А если человек окажется слишком навязчивым, что ж… Ружье не пистолет. С такого расстояния из него не промахнешься. Она поднялась с пола, шагнула к двери.

* * *

Чугур выбил пистолет из руки гостя, подмял его под себя и изо всех сил долбанул затылком о доски пола. От удара Кот на секунду потерял сознание. Тут же очнувшись, он изогнулся дугой, но сбросить с себя Кума так и не смог. Чугур мертвой хваткой вцепился ему в горло, сжал твердые, будто вырезанные из корня дуба, пальцы…

Чугур понял, что ситуация под контролем: подонок, забравшийся в чужой дом, извивался под ним, как придавленная к асфальту змея… Кот молодой и сильный мужик. Ничего, Кум справлялся и не с такими молодцами. Тактика тут простая: подмять под себя, перекрыть кислород или выдавить глаза. А там уж можно будет размазать этого гада по стенке тонким слоем.

Кот захрипел, пытаясь оторвать от шеи чугунные лапы, но силы оказались неравны. Голову начал заполнять тяжелый красный туман… Уже теряя сознание, Кот несколько раз стукнул рукой о пол, как борец, попавший на болевой прием. И почувствовал, как ладонь коснулась металла. Пистолет, выпавший из его руки, лежал рядом.

Он обхватил пальцами ствол и саданул Кума по виску рукояткой, как молотком. Чугур вскрикнул от боли и неожиданности, разжал пальцы. Уже через мгновение Костян сидел на противнике и как заведенный лупил его пистолетом по голове, пока не почувствовал, что все кончено. Тяжело дыша, он медленно вытер пистолет о майку Кума, сунул в карман пиджака и, шатаясь, поднялся на ноги. Голова кружилась, мысли путались, а пол уходил из-под ног.

Свет в комнате вспыхнул так неожиданно, что Кот вздрогнул и зажмурился, прикрыв глаза ладонью. Час от часу не легче. На пороге спальни стояла стройная женщина в ночной рубашке. Сквозь полупрозрачную материю просвечивали острые соски и темный треугольник внизу живота. Держа палец на спусковом крючке, она целилась в Кота из охотничьего ружья. Стало тихо, как в подземелье.

Неожиданно попугай в клетке ожил, зашуршал газетой и выпалил:

– Ум-р-ри мусор. Умри…