– Это все из-за того, – говорю, – что просветительская работа у вас не на должном уровне поставлена.
Точнее, насколько я здешнюю систему уяснил, она у них не поставлена вовсе. А с потрохами отдана на откуп товарищам церковникам. Где чей храм стоит – тот жрец местное население грамоте и обучает… если захочет, если вера позволяет. Потому как у одних в догмах записано, что непосвященных и учить-то незачем, у других – что знание и вовсе не к добру, а истинной вере помеха.
Вдобавок, даже когда попы за обучение берутся, в дело при этом сплошь и рядом идет не обычный алфавит, а храмовый. Или руны с пиктограммами, это уж как повезет. Вот и выходит в итоге: вроде бы и грамотный, а толку с той грамоты, если ничего, кроме священных книг какого-нибудь Джунгма Хвостатого, читать не можешь? Ну и его писанину соответственно тоже никто, кроме таких же праведных джунгмохвостов, расшифровать не способен.
– Мы, – гордо заявляет принцесса, – служим делу Света преданней многих и многих!
Я назад глянул… прислушался…
– Знаешь, – говорю, – тема беседы у нас образовалась нужная и важная, не спорю… но давай все-таки я тебе в другой раз объясню, почему ученье – свет и чем оно от лампочки Ильича отличается? А то ведь подкрадется какой-нибудь… волкомахновец в самый решительный момент и скажет… почему у него зубы такие длинные да острые.
– За оборотнями, – перебивает меня Дара, – я слежу!
Я еще раз назад оглянулся… потом по сторонам.
– Хочешь сказать, ты их видишь?
Сам-то я за вычетом храброго мустанга впереди различал от силы двух-трех. Да и то – там мелькнуло, здесь шмыгнуло – об уверенной, как говорит старший лейтенант Светлов, идентификации цели речь заводить не приходится.
– Нет. Не вижу. Знаю. Кроме глаз есть и иные… способы.
В первый момент я пошутить собрался: спросить, а почему эти способы не подсказали, что один оборотень уже в фургон заполз и вот-вот кинется. Даже рот открывать начал… и передумал. Шутки шутками, но ведь отреагировать на нее принцесса может… резко. К примеру, полфургона какой-нибудь магией в щепки разнести… а потом и шутнику чего-нибудь оторвать.
– Ты хотел что-то сказать?
– Нет. То есть да… хотел спросить, как на них солнечный свет подействует?
– Волкодлаки, – задумчиво говорит Дара, – не любят его, и только. Солнце для них, как для нас резкий запах. К тому же, – вздыхает она, – до рассвета еще далеко.
– Ну да, – в тон ей говорю, тоскливо так. – К тому же и рассвет здешний солнца не принесет, одни тучи серые – мы ведь еще из пограничья не выбрались. Значит, по всему выходит, быть нам, ваше высочество, обедом. Вернее, с учетом времени суток, поздним ужином… до завтрака.
Сработало. Хоть и не рассмеялась, но улыбку я из принцессы выжал точно. И голос бодрее стал.
– Подавятся.
– Вот, – говорю, – это уже куда более правильный подход. Осталось только решить, как именно?
– Положимся на милость Светлых Богов, – спокойно так отвечает принцесса. – Они не могут оставить нас.
Я чуть кнут не выронил. Присмотрелся – нет, вроде бы взгляд нормальный, никакого фанатичного сверкания не наблюдается, равно как и пены на губах.
– Ну-ка, – говорю, – насчет последнего пункта поподробнее. С чего это боги вдруг чего-то там не смогут? Если они, конечно, настоящие боги, а не серафимы с херувимами на полставки.
– Потому, – все так же ровно произносит Дарсолана, – что мы лишь в начале Пути. Я знаю множество древних легенд: ни в одной из них герои не гибли от стаи мелкой нечисти, едва отойдя от родного дома.
Прокачивал я это откровение где-то минуту.
– Знаешь, ваше высочество, – говорю. – Какая-то логика в твоих рассуждениях есть… наверное. Только… может, все дело в том, что про остальных, тех, кто в первом бою головы сложил… про них-то как раз легенды сочинить забыли?
Судя по тому, как Дарсолана после этих слов на меня уставилась, до сегодняшней ночи ей подобные мысли в головку не забредали. А ее учителям-советникам если и забредали, то явно не озвучивались.
– Но… Пророчество…
– Во-первых, – напоминаю, – в подробности всей этой прорицательной истории меня так никто посвятить и не удосужился. Или не пожелал: секретность и все такое, я ж не дурак, понимаю. Ну а во-вторых… поскольку, как уже сказал, дураком себя не числю… мы ведь к эльфам едем как раз затем, чтобы насчет этого самого Пророчества уточняющие справочки навести?
– Да… но…
Осеклась, нахмурилась, задумалась.
Я тем временем привстал, по сторонам огляделся. Никого не видно, даже храбрый мустанг больше не маячит. И тени не мельтешат. А звуков всех: фургон скрипит, да кони изредка всхрапывают… ну и, – если хорошенько прислушаться, – ветер в кронах слегка шумит.
Само собой, в идею, что волкодлаки нас решили в покое оставить, я и на секунду не поверил. Оттянулись метров на двести-триста – это да, это запросто. Только – зачем? Что эти тварюки выдумать могли?
Ох, думаю, не нравится мне эта тишина. Нехорошая она… подлая.
– Эй, – Дару окликаю, – ваше высочество. Тут в президиум из зала предложение поступило, насчет ведения. Предлагают мысли о богах да пророчествах куда-нибудь подальше отложить, а вот сиюминутными проблемами, в лице оборотней, наоборот – озаботиться.
Сказанул и понимаю – а ведь меня сейчас за нервы тоже пощипывает, и неплохо. В обычном-то состоянии я подобные перлы раз в месяц выдаю, да и то по спецзаказу или в порядке отоваривания карточек. А тут… да уж, думаю, если Дара поймет, чего я сказать хотел, – первый удивлюсь.
– Я их не чувствую, – удивленно, почти растерянно произносит Дарсолана. – Едва-едва… они не ушли совсем, держатся неподалеку.
– Мысли, идеи, – спрашиваю, – по этому поводу будут?
– Сергей, я никогда прежде не слышала о таком. Чтоб волкодлаки отступили, бросив верную добычу… словно…
– Словно что?
– Словно их спугнул кто-то, – медленно, будто нехотя, говорит Дара. – Кто-то много страшнее их самих.
– Ну, положим, – улыбаюсь, – быть страшнее стаи красноглазых волко-неуделков – это дело нехитрое. Зондеркоманда, к примеру… да и сам я тоже не лыком шит. Кстати, – добавляю, – а не могли они твою истинную сущность разглядеть? Или Эскаландер под слоем тряпья унюхать?
– Не знаю, Сергей. Не должны были… защитные покровы в порядке. И потом, волкодлаки слабы в магии, они привыкли больше полагаться на другое.
– Так ведь, – поясняю, – я как раз об этом. Магия магией… а как насчет обычного запаха? Я вот табачный дым в лесу метров за триста почую… а капитан наш, то и вовсе за полкилометра ловил.
– Какой дым?
– Обычный, табачный… а-а, нету же у вас этой дряни… ну, та гадость, которую его сиятельство герцог комбриг Клименко в столе держит, чтобы дым изо рта пускать. Или ни разу не видела?
Спросил – а сам чуть не взвыл, почище любого волкодлака. У меня ж в кармане полный мешочек «кайенской смеси» лежит, в брезент для вящей надежности завернутый. Махра с перцем – лучше против собачек, пожалуй что, только натяжная мина. Сейчас-то, конечно, уже поздно, а вот раньше, когда они по следу шли… эх-ма, ну и лопух же я!
Хотя, думаю, на самом деле не такой уж и лопух – нюх у оборотней, может, и волчий, а мозги в голове человечьи… или, по крайней мере, чего-то наподобие. Ну и допустим: чутье им мой волшебный порошок отобьет, а как со следами от фургона быть? Это не заостряя внимания на том факте, что дорога сквозь лес идет одна и кони наши на Пегасов не похожи.
Ладно. Зато вот если полезут, глядишь, пару-тройку магистровых патронов мне этот мешочек сэкономит.
– Видела, – кивает Дара, – запах и в самом деле омерзительный.
– Ну, это кому как…