История одного гоблина: Cимвол веры

– Кажется, у нас образовалась патовая ситуация, Антонио. Как в шахматах. Ты не можешь отсюда выбраться без моего разрешения, а у меня не получается использовать тебя, как я задумал. Признайся, на тебя наложена какая-то защита от темных искусств?

– Фиг знает, – честно сказал призрак-Антонио.

– У него и спросим, – ответил Алехандро, недобро усмехаясь.

Глава 20

Орки пришли незваными. Их злой бог надоумил безумного мага на Лумее открыть запечатанный портал, ведущий в иной мир, «полный богатств». Жаждущий славы первооткрывателя волшебник не подозревал, что по ту сторону открытого прохода между вселенными его поджидают сотни тысяч кровожадных тварей. Мага разорвали на части первым, а за его смертью по Лумее прокатилась волна орочьего нашествия, известная как «Кровавый потоп».

«Современные орки лишь отдаленно напоминают тех необузданных кочевых варваров, которые однажды наводнили королевства первичного мира. Зеленокожие гуманоиды нахватались у разумных рас всяких цивилизованных штучек вроде туалетной бумаги, ношения доспехов и скаллинга, который они переняли у эльфов, приспособив игру в кегли к своим условиям. В целом первобытная дикость и ярость покинули умы этих антропоморфов уже после первых поражений, поставив их перед сложным выбором: воевать со всеми остальными дальше или договариваться и мирно сосуществовать в новом мире.

Большая часть племен остепенилась, осела и стала промышлять мирными делами: разбоем, работорговлей, кражей скота, похищениями с целью получения выкупа и тому подобными шалостями. Часть оседлых орков даже стала наниматься к людям в армии, чему феодалы немало обрадовались, ведь берут зеленокожие за свои услуги недорого, свирепостью в бою отличаются необыкновенной, а выплескивают ее в основном на врагов, если свои под ногами не путаются.

Со временем от этих наемников у человеческих женщин стали рождаться дети, так что нынче полуорком сложно кого-нибудь удивить. Разумеется, у бедных женщин, ставших жертвами обстоятельств и военных действий, никто не спрашивает, хотят ли они ребенка от орка, но это уже совсем другая история. Орки полукровок в свои общины обычно не принимают и презирают, держа их за второй сорт, тогда как гоблинов и людей почитают за сорт третий, а остальные расы считают бракованными. Известные исключения скорее подтверждают общее правило. Если полукровке и удается занять достойное место в племени, то только благодаря уму и умению колдовать, поскольку чистокровные орки к магии почти не способны.

Не все, однако, ушли с тропы войны. Сохранились отдельные племена, обосновавшиеся по большей части в горных районах. Они регулярно устраивают набеги на цивилизованные города и поселения, оставляя после себя только выжженную землю, руины и горы из черепов поверженных врагов. Откуда в них берется эта страсть к разрушению, не могут понять даже их более смирные сородичи. Воинственные орки обычно крупнее своих собратьев, нравы и обычаи у них более жестокие, а их умелые батыры почитаются в общине наравне с богами».

Гарб свернул рукопись «О происхождении видов. Часть первая: орки», подписанную сэром Чериальдом Д’Арвином, любезно предоставленную для изучения коллегой шаманом и сладко потянулся.

– Ну, как? – поинтересовался его мнением молодой полуорк.

Издали парнишку можно было бы спутать с человеком. Для орка он не вышел ростом и размерами. Не было у него и характерной для зеленокожих бочкообразной груди, но некоторые внешние признаки сразу выдавали смешанную кровь. Слишком большая голова с вытянутой вперед челюстью, короткая шея, выступающий широкий нос и мощные надбровные дуги не оставляли в этом сомнений.

Зато одежду юноша предпочитал вполне человеческую: белую шелковую рубашку, свободные холщовые штаны и сандалии на шерстяной носок. Венчала этот наряд серая шерстяная накидка свободного кроя. За все время чтения он не проронил ни слова, внимательно следя за реакцией читателя.

– Достойно, Рэкс, – выразил одобрение ловец духов. – Только не пойму, зачем тебе это понадобилось. Хочешь, чтобы тебя убили свои же собратья?

– Ну, – смутился полуорк. – Ради науки я готов пойти на жертвы. К тому же убить меня побоятся. Я все-таки шаман и могу наложить проклятье перед смертью, а вот изгнать завсегда смогут. За ними не заржавеет. Хотя, они и читать-то не умеют. Откуда им знать, что я тут пишу?

– Я и сам в некотором роде ученый и почти понимаю тебя, – осторожно поддержал порыв историка гоблин. – Но все-таки, уверен ли ты, что твоя работа будет по достоинству оценена и принята? Как мне кажется, те же эльфы и гномы вряд ли станут восторженно отзываться о научном трактате, который симпатизирует их врагам.

– У каждого творения всегда находились пристрастные критики, но история нас рассудит. И потом, Академия в Льонасе уже прислала мне приглашение для выступления с докладом, – высокопарно произнес Рэкс.

– Да, твое выступление произведет фурор, – не без иронии ляпнул Гарб, подумав, что даже появление полуорка в городе обеспечит последнему изрядную долю внимания со стороны эльфийской общественности и особенно стражи.

Полуорк почему-то обиделся до слез, и гоблин принялся утешать гостеприимного хозяина отдельной пещеры со всеми удобствами. Внутрь заглянула подозрительно довольная морда Каввеля, а через долю секунды показался и весь минотавр.

– Все, ребятки, даю на сборы ровно пятнадцать минут, – заявил он, кладя конец невнятным причитаниям и сдавленным всхлипам. – Я договорился с Аггрхом – скоро выступаем на Алвар.

Поведению орочьего шамана он ничуть не удивился, успев привыкнуть к нему за неделю пребывания в лазарете, по совместительству оказавшимся обиталищем полукровки. Первое знакомство минотавра с рыдающим шаманом состоялось, когда Каввель пришел в себя.

– Приветик, меня зовут Рэкс! – радостно известил очнувшегося минотавра шаман. – Я твой лечащий врач.

– Рэкс? – посмаковал имя во рту Каввель, у которого раскалывалась голова и было крайне поганое настроение. – Гномы так собачек называют.

– А у людей так называют королей! – переходя на фальцет, заявил полуорк и расплакался.

С тех пор он регулярно закатывал истерики, которые минотавр вскоре научился игнорировать. Орки же старались не тревожить своего шамана по пустякам, обращаясь к нему только в самых безнадежных случаях, когда без магии или совета духов было не обойтись. Стоило только Рэксу начать всхлипывать и приговаривать, что его никто не ценит и не понимает, как могучих и грозных батыров словно ветром сдувало.

Орки обычно ненавидят любые проявления слабости, но тут терпели изо всех сил. Этому вскоре нашлось объяснение. В один из дней какой-то замешкавшийся проситель на секунду дольше положенного остался в поле зрения плачущего шамана. Рыдания перешли в утробный рев, от Рэкса отделилось туманное облако и, быстро ускоряясь, понеслось за улепетывающим беднягой. Судя по крикам и шипению, оно настигло беглеца всего в нескольких футах от выхода. Спустя пару минут он вполз обратно в пещеру, и полуорк спешно принялся смазывать ожоги, которыми облако щедро наградило незадачливого посетителя.

– Я не специально, это случайно получилось! – лепетал встревоженный шаман.

Обожженная рожа орка только исказилась гримасой боли, когда зеленокожий попытался вяло улыбнуться и сказать, что он сам виноват, прогневив духов. Тем временем кто-то уже гоготал за стенкой, пересказывая в сотый раз, как под горячую руку плаксы попал очередной неудачник.

Странный шаман был для племени чем-то вроде талисмана. Его любили несмотря на очевидную слабость, уважали за скрытую в нем силу и побаивались непредсказуемых ее проявлений.

Каввель уже успел освоиться в роли военного вождя племени. Обязанности политического руководства возложил на себя Аггрх как самый сильный и умный из местных. Этот факт попытался оспорить только Бутлур, но быстро получил доказательства своей неправоты в виде синяка под глазом и смирился.

На плечи военного вождя легло тяжкое бремя организации похода. При этом минотавр, не зная ни орочьего языка, ни обычаев племени, старался не вляпаться в какой-нибудь конфуз. До сих пор ему активно помогал Рэкс, и Каввель великодушно прощал полуорку периодические жалобы на все и вся. Последний со своей стороны несмотря на кажущуюся бесполезность очень многое сделал, чтобы облегчить новому предводителю вхождение во власть.

Когда тауросу в сопровождении двух шаманов появился на плато перед входом в главную пещеру, вся орочья рать выстроилась в боевом порядке для смотра. Каввель недовольно поморщился, глядя на бестолково переминающихся с ноги на ногу обормотов в кожаных доспехах, трофейных кольчугах, а то и без таковых. Стояли все, естественно, вразнобой, шеренги изгибались под причудливыми углами и порой пересекались. Батыры переругивались, некоторые что-то жевали, в двух местах назревала драка.

Среди матросов Лунного моря было куда больше дисциплины, а пираты Каввеля славились хоть и на редкость свободолюбивым нравом, но мирились с довольно жесткими порядками своего капитана. На море отсутствие дисциплины порой стоит жизни. К тому же пиратов сдерживал морской кодекс, а для орков законы вообще не писаны. Минотавр тяжело вздохнул и скомандовал выступление, решив обходиться тем сбродом, что есть под рукой. В конце концов, дисциплину этим дикарям можно привить, как и пиратам, надо только подучить язык. В остальном Каввель полагался на свой богатый опыт, а также многочисленные навыки и таланты.

Командиры по цепочке передали приказ, и нестройная толпа в полтораста морд неспешно побрела в сторону города мертвых. Зрелище удручающее, но обманчивое. Этот отряд представлял собой грозную боевую единицу, способную обратить в бегство человеческую армию в несколько раз больше численностью.

Михель, две недели чувствовавший себя овцой в волчьей стае, вздохнул с превеликим облегчением. От участи стать обедом его спас только героизм Каввеля, и монах проникся нескрываемым уважением к гиганту. Но даже сейчас расслабиться не давало наличие неподалеку отряда людоедов, время от времени бросавших на него плотоядные взгляды. Поэтому Михель все время старался держаться поближе к минотавру.

Каввель с решительным видом закинул секиру на плечо и последовал за своей маленькой армией, а монах и шаманы пошли за ним, развлекаясь дискуссиями о вечном и гадая, бросил их непутевый Бурбалка или просто потерялся.

***

– Эй, Алехандро, мне долго еще тут чалиться? – жалостливо сказал Бурбалка, в очередной раз наткнувшись на стенку кокона.

– Зови меня Сандро! Так солиднее, – потребовал некромант и добавил. – До полного раскрытия твоих секретов.

Призрак тяжело вздохнул, а колдун и бровью не повел. Он широким жестом обвел скелетов из личной охраны.

– Нравятся мои творения? Кости очень прочные. Армирование я произвожу по собственной технологии, – с гордостью поведал Сандро. – На самом деле им даже не обязательно носить доспехи, ведь лобная доля черепа любого из них выдерживает рубящий удар двуручного меча! А уж для обычного колюще-режущего инструмента они и вовсе неуязвимы! От боевых молотов пока не защищены, но я над этим работаю.

Бурбалка рассеянно слушал, стараясь осмыслить произошедшее за последние несколько дней.

Старому мерзавцу явно не хватало чего-то на уровне высшей магии, чтобы всласть поиздеваться над духом. В то же самое время у пленника не было ни малейшей возможности вырваться из удерживающего заклятия. Почти две недели колдун регулярно навещал его в подземелье, куда переместил вместе с коконом.

Каждый раз Сандро пробовал всякие чернокнижные штучки. Терпел неудачу, сквозь зубы чертыхался и уходил в свою башню, чтобы следующей ночью вернуться с очередной порцией трюков. Когда набор фокусов истощился, некромант сменил тактику и перешел к разговорам.

Повелитель мертвых рассказал, как после исчезновения Антонио учитель поклялся отыскать его, а заодно и того демона, из-за которого стряслась беда. Изверга удалось вызвать через несколько лет экспериментов. К тому времени учитель овладел магией призыва в совершенстве, поэтому вызванной твари пришлось очень несладко. Под пыткой она рассказала все, что знала, в обмен на клятву ее отпустить.

Так удалось узнать, что непутевого ученика забросило в Умбру. Больше демон ничего не смог рассказать. Верный клятве сеньор Велмсли освободил его и продолжил поиски.

«Если б ты только знал, учитель, что там нельзя выжить!» – подумал дух, – «Ты бы сразу потерял надежду».

– Впрочем, с порталами у него так ничего и не получилось. Так что спустя несколько неудачных опытов он вернулся к экспериментам с искусством некромантии, надеясь воскресить тебя хотя бы таким образом.

Беда, как всегда, подкралась с подветренной стороны. Один из экспериментов по совмещению обычной некромантии с портальной магией дал Сандро необычайную силу повелевать мертвыми. Сеньор Велмсли в попытке повторить результат что-то напутал с магическими векторами, и все, кто находился в Алваре в тот момент, неожиданно умерли. Это пришлось весьма кстати, так как опытами двух безумцев всерьез начала интересоваться городская стража. Сандро тут же воспользовался случаем, чтобы объявить себя повелителем города. Старик Адриан не возражал, но намекал, что надо бы вернуть все, как было, попользовавшись плодами успехов.

До поры до времени дела шли нормально, а исследования сменяли друг друга, Алехандро наслаждался жизнью и развлекался работой с костями подданных. Так бы все и продолжалось, если бы учитель незаметно для себя не постарел. Адриан, по словам Сандро, к тому времени совсем спятил, все твердил, что обязательно надо успеть, запирался подолгу в лаборатории, ставил опыты. Наконец он радостно объявил, что у него все готово и пора приступать к заключительной части, то есть к воскрешению города.