Аргентина. Кейдж

– «Вскоре после этого повстречал Галахад сэра Борса и сэра Персиваля, и вместе отправились они в замок Корбеник к Увечному Королю. Было много радости, когда прибыли они туда. И был им явлен Святой Грааль, который напитал их…»

Мисс Репортаж взглянула без всякой радости.

– Ты мне, малыш, своей памятью не хвались. Давай по делу.

– Могу, – Кейдж улыбнулся как можно беззаботнее. – Ты, Лорен, когда последний раз совместный материал делала? Чтобы две подписи?

Ответа ждать не стал…

– Хро-хро-о-о! Хру!

…Откинулся поудобнее на жесткий диван, шлепнул книжкой по столу.

– Шеф хочет, чтобы мы не простаивали. Ты хочешь написать что-нибудь приличное, чтобы не позориться. Ты же Лорен Бьерк-Грант! Зачем тебе моя подпись на материале?

Женщина дернула губами, поморщилась.

– Хра-а! Хро-о-о!..

– Я буду работать сам. Что-нибудь да найду, меня же не зря хорьком прозвали. А ты – блистай!..

Монстру довелось всхрапнуть еще десяток раз, прежде чем Лорен ответила. Не сразу, вначале усмехнулась.

– Никогда не называла тебя хорьком, малыш. Ты просто хитрозадый парень из Луизианы, который привык выживать среди аллигаторов…

Таковых в Сен-Пьере отродясь не водилось, но Кейдж не спешил уточнять.

– Я как тебя как в редакции увидела, так сразу подумала о Камилле. Не считай меня сволочью, Крис, она – хорошая девушка. Со мною бы ты точно не ужился!

Потомок кажунов с трудом удержался, дабы не осенить себя крестом. Святой Христофор Песьеглавец, небесный заступник, не попусти!

– Тогда придумай, что нам делать с приказом босса. Нас двое, тема одна.

Кейдж придвинулся ближе, покосился на внезапно притихшего Монстра.

– Наша тема – Грааль. Во всех моих материалах это слово будет. И в названии будет. Сегодня твоя статья – моя завтра.

Мисс Репортаж на миг задумалась.

– Обойдешься! Две статьи мои – твоя одна. И помни, Крис, – чтобы ни политики, ни бандитов. Найди какой-нибудь городишко в самом захолустье – и просто опиши со всеми подробностями. Будет как у Марка Твена в «Простаках за границей». Только, пожалуйста, не подведи, ни меня, ни редакцию.

– Читаешь мне курс юного репортера? – улыбнулся Кейдж.

Лорен взглянула серьезно.

– Напоминаю, малыш, пока – только напоминаю. Иногда это полезно. Ладно, решили!

И протянула ладонь.

Легкий толчок. Поезд Париж – Тулуза отбыл с вокзала д’Орсе[28 - В 1936 году – еще не музея.].Монстр приоткрыл один глаз…

– Хррр? Хррр! Хррр…

9

Заработался! Харальд Пейпер поглядел на плоское блюдце настенных часов, затем на собственные наручные и едва сдержался, чтобы не присвистнуть. Считай, полночь. Они хоть обедали? Вроде бы да, он спустился вниз, попросил герра Гримма послать кого-нибудь в магазин, потом… Яичница? Нет, омлет, удалось купить молока.

А на зеленом кухонном столе – общая тетрадь в темном кожаном переплете (из запасов племянницы), карандаши – да пустая консервная банка с окурками. Потому и работал здесь – квартиру задымливать не хотел.

Сын колдуна, перелистав записи, устало провел рукой по лицу. Квадратики с ромбиками, черточки с крестиками – ведьмина азбука, а сжечь все равно придется. Но сперва – еще и еще раз изучить. Все написанное должно само собой связаться в узел, завертеться, теряя контуры и размер, чтобы обратиться короткой ясной формулой. Привычное шпионское колдовство: анализ, синтез, результат.

Харальд, вновь присев к столу, отодвинул подальше пустую чашку из-под кофе, уткнулся локтями в пластик.

Колдуем!

Нас не тешат птичьи свисты,
Здесь лишь топь да мокрый луг,
Да молчащий лес безлистый,
Как забор, торчит вокруг.

Солдат болотных рота,
С лопатами в болота – идем…

Песня, родившаяся в «болотном лагере» Бергермор, гауптштурмфюреру очень нравилась. Вражеская? Но если подсчитать, сколько сейчас за проволокой таких же, как он, «старых бойцов»? А скольких и до проволоки доводить не стали? Хорст Вессель, воспетый, прославленный, чуть ли не обожествленный… Не повезло, ой не повезло парню!

Поутру идут колонны,
На работу в злую топь,
И сердца у заключенных
Выбивают глухо дробь…

Песня нравилась, а вот концлагеря – нет. Не сами по себе, британцам можно, русским тоже. Чем германцы хуже? Но то, что Агроном с ними связался, а заодно и СС подключил, было совершенно лишним. Толстый Герман придумал – вот пусть и пачкает дальше свой геройский мундир. Фюрер приказал? Мало ли что Бесноватому в голову стукнет? Тот же Геринг приказы выполняет хорошо, если через один – и правильно делает. Увы, Агроном слишком уж старателен, есть такой грех!

Колдовская формула никак не рождалась. Ромбики, квадратики, черточки… Нет, чего-то не хватает!

Болотные солдаты,
Идем среди проклятых – болот…

– Харальд! Извините!.. Можно вас… Харальд!..

Наследник Мельника, с трудом оторвавшись от записей, взглянул недоуменно. В дверях, нежданным ночным привидением – чудо в халате и домашних тапочках. Зачем оно здесь? И накормили, и спать уложили.

Закрыл тетрадь, вновь провел ладонью по глазам. Этак и до очков дело дойдет!

– Мне… Мне страшно одной, Харальд!..

Отвела взгляд, губу закусила. Сын колдуна подумал было о жутком Призраке Конструктивизма, заблудившемся в недрах светло-голубой, в цвет глаз баронессы, четырехэтажки, поглядел внимательнее…

Нет, дела похуже!