Рутея

Перчатку-джойстик перепрошили под мои отпечатки – процесс был недолгим, а вот проверить в действии сферобайк я не успел и понадеялся на честность Радмира. В конце концов, дарёному коню в зубы не глядят, подумал я. Если чего – разберу на запчасти и продам.

Часов в девять утра прилетел курьер и бригада ремонтников. Я заплатил хозяевам за аппарат – тоже символическую сумму, «чтобы хорошо ездил», собрал вещи и распрощался с хозяевами.

В курьерском мобиле откинулся на спинку кресла и впал в полудрёму, довольный и успокоившийся. Наконец-то я снова на нужном пути, и мне почти ничего не угрожает.

Почти.

Глава 3. Шимак

Наверное, пора уже сказать пару слов о том, откуда я ушёл и куда собрался идти.

Александрит-пять – закрытый посёлок, каких что у нас, что у амирланцев наберётся по полсотни. В Соединённых Королевствах всё устроено по-другому, но закрытые города с заводами существуют точно также. Дело в том, что производство и изготовление сферодвигателей и всех сопутствующих вещей – государственная монополия и государственная тайна, как некогда это было с ядерным оружием на земле. Банановые республики вроде Ирниатана сделать сферолёты не могут. Во-первых, из-за сложности добычи материалов, во-вторых, из-за большой наукоёмкости производства. Из двух десятков государств Рутеи всего два – Рутенийская Директория и Амирлания – смогли за последний век заново открыть потерянную со времён Колонизации технологию и восстановить производство летающих машин. Теперь их три, считая отколовшуюся Югрось.

В Александрите-пять производили фреон и микрогель. На самом производстве я не работал и в цеха не заходил, но помимо завода в десятитысячном поселении был ещё с десяток мелких контор и служб, которые нуждались в механиках и разнорабочих. Платили хорошо – в обмен на запрет в перемещении за границы поселения. Сбежать оттуда при всём желании было трудно – городок стоял на скалистой горе, а с другой стороны, был огороженный природный парк с горными львами, через который безопасно можно было проехать только на наземной машине. Для гражданских над всем парком была бесполётная зона.

Поезда и сферолёты в посёлок в обычное время ходили только грузовые, и пассажиров не брали. Два или три раза в месяц прилетал сферобус из Средополиса, привозил в буферную зону новых и забирал «освободившихся». Свой рейс после выписки я проворонил, уже освободив место в съёмной квартире, а полторы недели кантоваться в ночлежке для отъезжающих без нормального жилья не захотелось. Вот и пришлось топать пешком по пустынной местности.

Куда я шёл? Собственно, у меня было два плана, два варианта моей следующей жизни. В первом случае я хотел уйти на дальний северо-восток, за перешеек, в Восточную или Сиянь-градскую субдиректорию. К мастодонтам, в самую глушь. Завести семью – может, в третий раз получится? – и прожить остаток жизни, латая старую технику и, возможно, преподавая в каком-нибудь ремесленном училище.

Но была и небольшая надежда. Была идиотская мечта, почти больное желание, не дававшее мне покоя последние два десятка лет и обострившееся после ухода второй жены.

Я хотел отыскать Ирэну, свою первую жену, которая без вести пропала во время моей службы в армии.

История с её исчезновением казалась мне тогда странной, непостижимой. Жена рано стала сиротой, и когда меня забрали стрелять в анархистов, за моей вчерашней невестой осталась присматривать моя мать. Отношения у них сложились хорошие, мать относилась к невестке, как к своей дочери, и волноваться не было причин. Но буквально спустя две недели я получил от матери письмо, в котором она писала, что обнаружила утром её комнату пустой, при этом и окна, и двери были закрыты изнутри. Я, разумеется, не поверил этому и уже хотел готов обвинить свою матушку в безумии, но после того, как она прислала видеосъёмку, сделанную городской охраной во время досмотра, я почти поверил. Охрана зафиксировала также повышенное содержание озона в квартире и другие странные улики – например, на полу около кровати лежала одежда и бельё так, как будто мою жену буквально выдернули из одежды. В тот же день я прочитал истории о десятках подобных исчезновениях, произошедших за последние месяцы. Возникали мысли, что её перенесли, украли или таинственные спецслужбы, или инопланетяне, владеющие телепортацией – или вообще полумифические Собиратели.

Так или иначе, боль утраты, притихшая во время службы в армии, после возвращения на гражданку разгорелась с новой силой. Несколько лет я искал её следы везде, где можно – отправлял запросы по всем иногородним цифровым сетям, вплоть до амирланских, добивался встреч со спецслужбами – всё тщетно.

Через лет десять успокоился. Появились новые знакомства, увлечения, старался выкладываться на работе – для грусти места не оставалось. Всё всплыло полтора года назад, когда отношения со второй супругой окончательно пошли наперекосяк. Я получил письмо от старого приятеля, офицера городской охраны, живущего в Дальноморске – крупнейшем городе перешейка. Он сказал, что ему попал в руки странный документ «для служебного пользования» шестнадцатилетней давности – как раз примерно того времени, когда Ирэна пропала. Там был список из трёх с половиной тысяч человек – разного возраста и национальности. Документ, многозначительно озаглавленный «переселенцы», был адресован пограничной службе Восточной субдиректории.

Ирэна Этоллина, две тысячи пятьсот шестьдесят пятого года рождения, была в этом списке на предпоследнем месте.

Куда, зачем и, главное, кто переселял этих людей, оставалось неясным – ведь обычно списки покидающих страну находятся в открытом доступе. Эмиграцией занимается сама пограничная служба, а не кто-то другой, присылающий ей письма. К тому же пограничники никогда не стали бы тайно красть человека, чтобы переселить его в другую страну – это нонсенс. Я долго пытался выбросить это из головы. Пытался убедить себя в том, что это могла быть фальшивка, что это совсем другой человек, что за столько лет всё могло поменяться, но мысль прочно засела у меня в голове и не давала покоя.

Я пытался искать данные по остальным людям из списка. Оказалось, что они тоже пропали при загадочных обстоятельствах. Когда же узы второго брака перестали меня сдерживать, а контракт закончился, я не выдержал – решил возобновить поиски и поразмыслил логически.

Пограничники, Восточная субдиректория. Если перечисленных людей тайно перемещали куда-то, то из соседних стран это могли быть Кеолра – что маловероятно, это закрытая страна, населённая потомками земных корейцев и шведов, и «Мировой Заповедник», в закрытую территорию аборигенов-мрисса. Этим же можно было объяснить и закрытость проекта. Разумеется, перемещать их могли не только в приграничные страны, но начать поиск хотелось именно с той части света, где оставался последний след.

Если бы мне ничего не удалось найти в Восточной субдиректории, то я бы направился ещё дальше. Осмотрел бы страны Левиафанового моря, Экваториальный Архипелаг, южные Бриззу и Денну. Чёрт, тогда я даже был готов уйти из ареала человеческого обитания в дикие лесные болота цивилизации «лягушкоротых». Это звучит безумно, но мне всё чаще казалось, что именно там я найду Ирэну или её следы, думал я.

* * *

«Рутенийский (или Главный Северный, Mainnorth) материк – крупнейший материк планеты Рутея. Протяжённость материка с запада на восток – 23,5 тыс. км., с севера на юг – 11 тыс. км. Площадь ок. 64,4 млн. кв.км (+2,1 млн. – острова, всего – 43 % суши планеты). Общее население (2490) – 340-360 млн. человек (включая имеющее гражданство население колоний держав с других материков), ок. 400 млн. мрисса.

Крупнейшие острова: Ванкувер (260 тыс. кв.км), Ньюфаундленд (210 тыс кв. км), Констант (180 тыс. кв.км), Кеолра (150 тыс. кв.км), Ольхон (145 тыс кв. км), Ямайка (142 тыс кв. км). Также иногда к материковой зоне относят остров ("малый континент") Семдестан из Экв. Архипелага (1,1 млн. кв. км).

Крупнейшие озёра: Меомрасотал (Система озёр Мрисса, ~130 тыс. кв. км), Верхний Каспий (~110 тыс. кв.км), Байкал Северный (95 тыс. кв. км), Ладога (82 тыс. кв. км), Онега (75 тыс. кв.км), Южный Каспий (~70 тыс. кв.км).

Климат от субарктического на крайнем севере до пустынного и экваториального. Форма фауны – Северная пост-плейстоценовая.

Колонизацией материка занимались восемь земных директорий из десяти, осваивавших Рутею».

(из краткого курса географии)

* * *

Шимак, второй по величине город Уктусской субдиректории, встретил меня вонью труб медеплавильного завода, смешанной с запахами крупнейшего в субдиректории речного порта. Я всего в пятый или шестой раз посетил его, и с каждым разом городок мне нравился всё меньше и меньше. Вроде бы, и улицы здесь не были столь переполнены, как в Средополисе, и нет того столичного пафоса, свойственного всем городам-миллионникам, но уютным Шимак всё равно не назовёшь. К тому же, за последние годы в центре городка появилась парочка новомодных «башен» с зеркальной облицовкой, смотрящихся среди серых кварталов и заводских труб напыщенными франтами.

Не люблю небоскрёбы. И высоты побаиваюсь – летать мне не страшно, а вот стоять на последнем этаже такой «свечки» – бр-р.

Расплатившись с подвозившим меня курьером, я дошагал до вокзала. Опечатал там у ближайшего солдата городской охраны ружьё – в городах их полагалось упаковывать в пластиковые чехлы. Сложил рюкзак и чехол с сферобайком в камеру хранения и сходил в ближайшее конзанское кафе, которых в любом городке Уктусской субдиректории пруд-пруди. Там я заказал наваристую шурпу из баранины, плов и зелёный чай с жасмином – крепкий и душистый.

Конзанскую кухню люблю с детства. Всё же, несмотря на всю их клановую систему и склонность к криминальным делам они ещё сохранили то легендарное гостеприимство, которым славились их земные предки.

Расплатился кредитным «уником», смуглый официант заметил краем глаза фамилию на чековой бумажке и проговорил себе под нос:

– Антон Этоллин? Что-то знакомое…

Фраза официанта показалась странной, но ничего подозрительного я тогда не подумал. Подозрения возникли чуть позже, когда я допил чай, вернулся к камере хранения и заметил двух крупных парней лет двадцати, вышедших из кафе и глядящих в мою сторону. Слежка? Скорее всего, просто заинтересовались редким гостем.

Дошёл до электронной кассы и выбрал рейс на Дальноморск. Ближайший сферобус отправлялся туда через четыре часа. Рука зависла над сенсорной кнопкой «оплатить», но неожиданно для себя я задумался. Стоит ли так быстро, поспешно бежать на восток? К тому же, ждать четыре часа, когда за тобой следят какие-то головорезы…

Прервал платёж и остановился. Вдруг захотелось домой – а настоящим домом, как ни крути, является не съёмное, а твоё собственное жильё. Я решил забрать кое-какие вещи из своей квартиры, где сейчас находился квартирант, заодно проверить – всё ли с ним в порядке. В последний раз он связывался со мной ещё в Александрите-пять две недели тому назад, и с тех пор так и не отзвонился.

К тому же, квартирант был моим родственником.

За четыре года, что я просиживал за оградой посёлка, мне жутко не хватало ощущения свободного полёта. Не мешало проверить подарок Радмира в действии. Отошёл от касс и нашёл автомат с биотопливом. Потолкавшись в небольшой очереди минут пять, купил литр самого лучшего хлорофиллового концентрата – столичного, из Скомлы, за двести рутен – после чего вышел из вокзального комплекса и осмотрелся.

Площадки для стартов у вокзала все были заняты – многие здесь пересаживались с сферо-транспорта на поезда. Я пошёл дальше по улице Уральской в сторону набережной. Через метров двадцать ко мне подбежала парочка подростков-попрошаек, в одном из которых я разглядел чистокровного кеолранца – светлые волосы, узкие глаза, круглое лицо. Удивительно, что ребёнок делает в этих краях. Кеолра – изолированное государство со столицей на восточном острове и узкой полоской земель на побережье. Оттуда редко бегут, ведь по слухам, у них неплохо живётся. Впрочем, сколько разных судеб я не перевидал за свою жизнь…

Милостыню парням я дал – две пластиковых полоски по пять рутен. Даже «спасибо» не сказали.

Зато остановку я использовал как удобный повод незаметно посмотреть назад. Двое подозрительных парней переместились на улицу и курили у входа в вокзал. Похоже на преследование. Я ускорился и свернул на небольшой переулок, где, наконец, нашёл свободную площадку для взлёта между двумя высокими тополями.

Раскладным сферобайком я пользовался третий раз в жизни, и собрать его с первого раза оказалось достаточно непросто. С радостью для себя отметил, что система охлаждения была исправной, лишь один сегмент из двенадцати немного подтекал на стыке, но его я быстро залатал.

Через минут десять я с лёгким трепетом залил топливо в бак, закрепил вещи в корзине и, защёлкнув ремень, попытался активировать двигатель. С первого раза не запустилось – вещи вывешивались за границы сферы, и потому сработал оптический датчик. Вещи подтянул, снова повёл перчаткой над панелью – со второго раза сферополе активизировалось, и аппарат приподнялся над землёй. На панели горели два красных голографических сообщения, оказывается, из шести датчиков два не работали. Хорошо хоть не нижний, и не передний – всего лишь задний и боковой, а с этих сторон касание и столкновение менее вероятны.

«Дарёному коню в зубы не глядят», – ещё раз повторил я и включил наушники плеера. Музыка серебра расслабляет.

Аккуратно поводил джойстиком – датчики работали исправно, высотомер – тоже, потому системы не позволили мне «разгуляться» на столь низкой высоте. Таймер рекреации начал отсчёт – к сожалению, срок оказался очень небольшим, всего три с половиной минуты.

Поднялся над переулком и вылетел на оживлённую улицу. Под ногами болтались электрогрузовики и дизельные машинки всех мастей – движение в таких городках было двухярусное. В городах с небоскрёбами оно бывает трёх, четырёх и даже пятиярусным,

На перекрёстке я краем глаза заметил тех самых парней, неторопливо шедших по направлению к набережной. Один взглянул наверх, но, похоже, внимания на меня не обратил.

Вылетел на речку Шимву, также служившую транспортной артерией, и полетел вверх по течению, в сторону из города. Скорость уже достигла сотни километров в час, и я с радостью отметил про себя – стабилизация и искусственная гравитация не шалили. Это хорошо, двигатели сферолёта – это даже для меня, механика, «чёрный ящик», и отдавать их на настройку в государственные ремонтные бюро проблематично даже в таком большом городе, как Средополис. Издержки монополии и формы правления.

Ведь что, по сути, Директория? Это бывшая корпорация по управлению полётами, одна огромная организация, одно предприятие, каким оно было в начале колонизации. Каждое отдельное предприятие – это всего лишь департамент, кусочек большой структуры. Даже криминальные структуры, насколько я понимал, каким-то образом входили в эту иерархию, выполняя роль «общественных санитаров». Департаменты могут конкурировать, могут возникать и закрываться, могут спорить и судиться между собой и начальством, но все финансовые потоки между ними управляется едиными цифровыми системами. Часть должностей – назначаемая, часть – выборная. Но выбирается не всеми, а только частью населения – Директора обороны, например, выбирают только старшие офицеры всех видов войск, а Директора департамента образования – учителя и учёные. Нет ни партий, ни парламента, ни иной политической дребедени – только прямые выборы и единый аппарат.