Файролл. Сицилианская защита

– Зимину или Валяеву, – невозмутимо пояснила Вика. – Мы с ними запросто общаемся, они не любят официоза между друзьями.

Соловьеву слегка передернуло от зависти, Таша, такое ощущение, что и не слушала Вику вовсе, перебирая какие-то бумажки, Жилин сделал некое движение губами, что-то вроде: «Во дает», и даже Шелестова сузила глаза – ее колкость не прошла.

Н-да, и вот кто из них?

Я взял четыре небольших листочка и изобразил новеньких – по одному на каждом листочке. Художник я никакущий, поэтому, скорее, получились контурные шаржи с некими определяющими персону деталями, например, у кого прыщ, а у кого – отличная фигура.

Разложив творения перед собой, я откинулся на кресле и стал думать. Информации для размышления было пока немного, зато ее бесценные источники располагались неподалеку и опять принялись ругаться.

Каждый из них и подходил и не подходил одновременно. Жилин – морпех, спокойный, явно неглупый, но тюлень. Было видно, что Шелестова им уже крутит как хочет, и его это устраивает. Сама Шелестова – ну да, красива, ну да, умна, ну да, прямо Мата Хари. Но у нее богатый папаша в комплекте, который наверняка пасет каждый ее шаг, а значит, вряд ли проглядит ее небезопасные отношения с «Консорциумом» и вовремя их пресечет. Надо будет потом из любопытства пробить, что именно стало с тем первым замом из «Белого знака». Ох, думается мне, что ничего хорошего. Тем не менее она явно авантюристка. Ей не признания и славы надо, а нервы пощекотать. Ей жизнь без приключений – как суп без соли. И все остальные такие же. Все – и ничего конкретного.

Я замурлыкал себе под нос какую-то старинную мелодию и попробовал сделать фигурку ежика из скрепок. Не получилось. Тогда я начал отгибать кончики скрепок и аккуратненько их складывать кончиками вверх. Получилось, но что-то не то, явно не ежик.

– О, дикобраза выложил, – хихикнула тихонько вошедшая в кабинет Вика. – Скучаешь? Статью написал?

– Да написал, сейчас тебе отправлю, – кивнул я. – Скучаю? Ну не то чтобы, думаю…

– Слышал, что Таша сказала? – Вика присела на краешек стола. – Считай, мою идею озвучила, я ее тебе еще вчера хотела изложить.

– Здраво, поговорю с Зиминым. Он не откажет, я так думаю. Ну супермеч и прогулка в «Радеон» – это вряд ли, но придумаем что-нибудь.

– Не сомневаюсь. – Вика нагнулась ко мне и поцеловала. – Езжай домой. Я же вижу, в игру ты хочешь в эту свою. Я скоро тебя к ней ревновать начну, честное слово.

– Не имеет смысла, – взял я ее руку. – Это тоже часть работы. И от нее, в том числе, зависит, будут у нас апартаменты на пятом этаже или нет.

– Я бы хотела, чтобы были. – Вика взяла меня двумя руками за щеки и теперь не мигая смотрела мне в глаза. – Ты пойми. Это наш шанс, такой, который не каждый день выпадает и не каждому. Если мы его профукаем, то всю жизнь потом будем локти себе грызть.

И этой девочке двадцать пять? Это были глаза умной, повидавшей жизнь женщины. Капкан-то, похоже, захлопнулся…

– Ладно, пойду все-таки выясню, чей это «мерс» под окном. – Вика вышла из кабинета.

Чей, чей… Ейный…

– Елена! – гаркнул я во все горло, как только Вика скрылась в коридоре. – А ну ко мне!

– Да, мой генерал. – Через секунду Шелестова была у меня в кабинете и стояла, вытянувшись в струнку и выставив вперед грудь идеальной формы, причем ничем под свитерком из альпаки явно не сдерживаемую.

– Вольно, – скомандовал я. – А то мне как-то армия вспомнилась.

– Там было так плохо? – Даже невинные вопросы от нее воспринимались двусмысленно.

– Там было весело и увлекательно, – съязвил я. – Но кормили плохо и, по первости, поколачивали. Впрочем, к делу это не относится.

– А что относится? – Елена начала накручивать локон на палец, игриво шаркая ножкой по полу.

– Некий серебристый «мерседес» относится, который второй день на моем парковочном месте стоит, – пояснил ей я.

– Это вон тот? – спросила Шелестова, подойдя к окну, и показала одной рукой на машину, а второй оперлась на мое плечо.

– Он самый, – подтвердил я. – Там что написано на асфальте было, ты читала?

– Там все правильно было написано, как надо. – Шелестова переместила на мое плечо вторую руку. – «Место мое. Кто поставит машину – убью».

– Правильно, – не стал спорить я. – Но написано это мной. Ты видела, тетя Вика побежала куда-то с недобрыми глазами? Так это она следствие побежала проводить, выяснять, кого конкретно убивать будет. Я-то только стращаю, а вот она – нет. Она – человек дела.

– Да? – Шелестова на мгновение задумалась. – Ведь, пожалуй, что и найдет. Ну и славно. Я тхэквондо занималась долго, так что если драка будет настоящей…

– Не надо драки. – Я вздохнул. – Нет, это забавно, и тотализатор можно устроить, а уж как Соловьева обрадуется… Но мы ведь здесь для дела собрались, а не для гражданской войны, понимаешь? И если вся эта мышиная возня перерастет в собачью грызню, я просто буду вынужден устранить источник дрязг. Ты славная, но Вику я знаю дольше, чем тебя, и потом – она мой зам, а ты…

– Как не понять, мой генерал. – Шелестова пробарабанила по моим плечам какой-то марш и пошла к выходу из кабинета. – Она зам, а я… А я пойду, пожалуй, и впрямь переставлю свою ласточку. Не буду доводить начальницу до кипения. Она же не борщ?

– Верное решение, – похвалил я ее. – Рациональное. Конструктивное.

– Что вы пьете, фельдмаршал? – Шелестова остановилась на пороге. – В четверг мы небольшой курултай устраиваем, надо же знать, чем любимого господина порадовать?

– Все я пью. Кроме незамерзайки и политуры. Хоть самогон приноси, я и его выпью.

– Небалованный, – отметила Шелестова. – Это хорошо. Это радует. Я-то думала, что вы там, в высших сферах, к элитному пойлу попривыкли, а тут все так демократично, по-простому.

– Так и я простой парень, из народа, – объяснил я ей. – Высшие сферы сегодня есть, завтра нет, так что нечего особо привыкать к хорошему, отвыкать потом будет сложно.

– Это да. Хоть и банально, но правда. – Шелестова мне подмигнула. – Никто не знает, что будет завтра.

Ну, завтра будет завтра, а сегодня – это сегодня. Я стоял посреди все той же равнины, где и завершил свой путь третьего дня. Светило солнце, дул ветерок; шелестя травой и подвизгивая от неожиданности, от меня улепетывал гоблин с торчащим изо рта змеиным хвостом, совершенно офонаревший от того, что ему во время обеда чуть ли не на голову свалилась напасть с мечом и в доспехе.

Я немного поулюлюкал ему вслед и достал свиток портала. Идти мне больше не хотелось, да и смысла особого я в этом не видел – потратить несколько часов, сэкономив полторы тысячи и при этом рискуя нарваться на неприятности? Нет, можно было бы, конечно, но следует учитывать две вещи: в сумке добра – на многие тысячи, а врагов у меня теперь побольше, чем друзей. Так что – во Фладридж, в гостиницу. Да и письма надо почитать, вон значок внешней почты показывает, что сообщения есть.

В номере я разгрузился, что-то сбросил в сундук, что-то нет. Немного поэкспериментировал с рунами. Как это ни печально, но звук «пф-ф-ф» они издавали куда чаще, чем приятно светились. Если честно, то только «пф-ф-ф» они и делали, пять рун – не три, вероятность удачного сочетания ощутимо ниже. Поэкспериментировав с пятью, я начал пробовать варианты с четырьмя рунами, но тоже не преуспел. И только когда я вообще собрался вернуться к первоначальному комплекту, планшет окутался золотистым облачком.

«Уведомление. В связи с успешным слиянием рун «Вейрд», «Дагаз», «Эйваз», «Джера» вы получаете дополнительные бонусы к их стандартным показателям: + 7 % к урону, наносимому нежити; + 4 % к прочности амуниции; + 2 % к шансу нанести урон холодом».

Ну, как обычно, ничего особенного. Но все равно приятно – считай, с неба свалилось. Вот только стремно их с собой носить: если прикончат, то не вернут, это точно. Но, с другой стороны, все в сундук не положишь, поэтому планшет с сочетающимися рунами отправился в сумку. Но две остальные рунки тут пусть полежат, будут золотым запасом.

Выйдя из гостиницы, я подошел к почтовому ящику: надо было доделать все второстепенные дела, а потом уже прикидывать, каким макаром я буду добираться в Сумакийские горы.

Почта немного удивила. Ну не скажу, приятно или нет, но тем не менее. Одно письмо было от моего теперь уже бывшего клана, оно меня уведомляло, что я больше им не друг, поскольку обошелся я с ними как недруг, и по этой причине они плюют в мою сторону и будут меня резать везде, где увидят. Ничего нового.

Второе письмо было от Гедрона Старого, который каким-то макаром уже пронюхал, что меня изгнали, и радушно приглашал «досточтимого Хейгена» в свой клан. Кабы не природная вредность и некоторая неприязнь к «Буревестникам», то, конечно, стоило бы стукнуть Элине о такой информированности Гедрона, было бы ей тут о чем подумать. Ведь это же не просто так получается, что совершенно свежая информация моментально попадает в чужие руки, вряд ли о таком пишут на каждом столбе. Хотя это теперь только ее проблемы, и вообще, сейчас чем им хуже, тем мне лучше. А пусть бы они и вовсе сгинули, я тогда только спляшу от радости.

Третье письмо тоже предлагало мне присоединиться к клану, только на этот раз – совершенно незнакомому, под названием «Алые стрелы». Я почесал затылок, но так и не вспомнил, чтобы где-то с ними пересекался. Тем не менее они звали меня к себе, обещали защиту и поддержку, комфортную игру и свое радушие. Клан был откуда-то из конца первой сотни, его название мне попадалось в новостях, и все это было, конечно, несерьезно. Я, может, и сноб, но у меня с самого начала отношения строились исключительно с клановой верхушкой, и я не хотел менять порядок вещей. Да я вообще пока никуда не хотел – ни к топам, ни к новичкам.

Человек я вежливый, по этой причине ответил обоим, но практически одно и то же. Мол, спасибо, польщен, только об этом и мечтал, но извините, пока хочу поиграть один. Как только соберусь прибиться к коллективу, то сразу пойду к вам. Что примечательно – не врал.

А вот четвертое письмо – это да. Это было интересно.

«Привет, Хейген.

Знаешь, вот как-то все не так у нас с тобой получилось, неправильно все вышло. И повздорили мы зря. Признаю – я был не прав, дав тебя убить, и тем более ошибкой было что-то у тебя забирать. Есть предложение – сесть за стол в какой-нибудь таверне и по-человечески поговорить. Таким образом, мы сможем решить все наши проблемы, поскольку два умных человека всегда сумеют договориться.