Сеятели ветра

– Мистресс Виталия, – пробормотал я, неожиданно для себя самого кладя ей руки на талию. Рефлекс, должно быть. – Что вам от меня нужно, а? Я уже ничего не понимаю.

– Вот теперь ты задал правильный вопрос, – томно проворковала магесса. – А все что-то ерепенишься, разную чушь несешь. Итак, ты желаешь знать, что я от тебя хочу? Ничего особенного. Мне просто надо, чтобы в нужный момент ты встал и сказал: «Я хочу».

– Хочу чего? – уточнил я. – Если можно – поподробнее.

– Вот какой же ты занудный. – Виталия сняла руки с моих плеч, а после очень ловко стянула с меня рубаху. – Ого, а ты окреп за этот год. Приятно посмотреть. Молодец, не теряешь зря времени. Маг должен быть физически сильным. Мощь тела гарантирует мощь духа.

– И все же? – переспросил я, стараясь не обращать внимания на ее пальцы с острыми ноготками, которые довольно болезненно прошлись по моей груди, царапая ее. – Что я хочу?

– Скажи, ты ведь «Уложение о магах-наставниках, делах их, свершениях и обязанностях», конечно же, не читал? – спросила Виталия, снова прильнув ко мне. – Как и всякий порядочный подмастерье? Я-то вот в бытность свою ученицей подобной ерундой точно не занималась.

– Выходит, что я не лучше, чем вы, – заморгал я. – Впервые про подобную книгу слышу.

– И неудивительно, – утешила меня магесса. – Наставники про нее не рассказывают, им это невыгодно, а у подмастерьев и других дел полно. Учеба, пиво, радости плоти. Накой читать пыльный трактат, который по сути своей бесполезен? А, между тем, там есть кое-что интересное. Вот скажи мне, в каких случаях ученик мага может оставить своего наставника? Так, чтобы по закону?

– Дуэль с учителем, – сразу ответил я. – Правда, это скорее способ самоубийства, чем дорога на свободу. Еще если наставник умрет, тогда другие наставники учеников разбирают вроде. Ну и изгнание. Если мастер-маг сам выгонит ученика.

– Все? – уточнила она.

– Вроде, – подтвердил я.

– Как ты понимаешь, я сейчас должна сказать тебе: «А вот и нет», – умелые руки Виталии распустили шнуровку на моих штанах. – Никак без этого не обойтись.

– Ага, – признал я.

– Так что – а вот и нет, – радостно сообщила мне она. – Есть еще один способ покинуть своего наставника. Причем крайне оригинальный.

Мне и на самом деле стало интересно – что это за способ такой?

– Ученик вправе покинуть своего мастера в том случае, если он хочет перейти от него к другому наставнику, – объясняла мне Виталия, руки которой творили совсем уж непотребные вещи. – Правда, делается это не вдруг, не по желанию левой пятки ученика, а в соответствующей обстановке и при наступлении определенных условий. Например, методика обучения должна быть признана не слишком успешной, причем не кем-то одним, а магическим сообществом. Ну или этот маг должен быть скомпрометирован в глазах этого самого сообщества. И вот тогда ученик или ученики вправе отказаться от своего учителя и уйти к другому.

– И вы хотите, чтобы я ушел от Ворона к вам?

– А почему нет? – промурлыкала Виталия, стягивая с себя прозрачную накидку. – Разве я плоха как наставница?

Наставница. В каких науках?

Хотя – это я зря. Как маг она сильна, мне ли этого не знать. Причем использует она свои знания и опыт крайне умело. У нее было бы чему поучиться, что скрывать?

– А зачем вам это? – поинтересовался я, стараясь не отводить глаза в сторону. – Вам-то чем Ворон так насолил?

– Мне? – Виталия усмехнулась так, что я понял – было что-то. Но она мне про это не скажет. – Ничем. Просто он оказался не в том месте и не в то время. Скотина Гай мстителен донельзя, он не забудет мне, что я тоже метила на кресло архимага. И, естественно, в связи с этим крутила интриги против него. Но, как уже и было сказано, Герхарда он не любит больше, чем меня, а потому оценит то, как я его, в смысле – Ворона, унижу. Уход ученика от наставника – позор несмываемый. Ворон сколько угодно может носить маску циника, но я-то знаю, что в душе он все тот же добрый, доверчивый и наивный милашка Шварц. И этот удар выбьет его из седла очень, очень надолго. Что, разумеется, порадует Туллия. Ну и откроет ему новое поле для деятельности против Ворона. А я получу если не его прощение, то как минимум какое-то время для спокойной жизни.

Вот только за это прощение и это время должен заплатить я. Предательством.

Слово-то какое противное. Точно паука раздавили.

– Вы же сами говорили – вот так вдруг такие вещи не делаются, – идти к кровати со спущенными штанами было очень неудобно, но Виталия тащила меня именно к ней. – Надо чтобы…

– Будет, – мурлыкала магесса. – Все будет, мальчик мой. Уж мне поверь, я знаю. Я тут, в Руасси, уже неделю сижу, много чего увидела, много чего узнала. И кое-что связала воедино. Главное – не подведи меня, в нужный момент встань и скажи: «Я хочу». И укажи на меня, как на свою новую наставницу. Возможно, ты не знаешь, но я тоже могу набирать учеников. Эта ваша дурочка, бывшая принцесса, была неправа. Я могу учить. Но – не хочу. Это слишком хлопотно, слишком муторно. И занимает очень много времени. Но одного ученика я, пожалуй, потяну. Сапоги сними.

Интересно, а откуда она знает, что Аманда – принцесса? Тем более – бывшая? Нет, возможно, эта история стала достоянием гласности, но вряд ли ее обсуждали на каждом перекрестке.

– Все случится так, как и должно случиться, – ворковала Виталия, раскинувшись на широченной кровати. – Ворон упадет в ту яму, которую ему уже выкопали, независимо от того, хочет он этого или нет. Она уже вырыта, и он стоит на ее краю. И ты, Эраст, должен быть мне благодарен хотя бы за то, что я не дам тебе рухнуть в нее со всем остальным выводком моего бывшего соученика. Поверь, твоих приятелей ничего хорошего не ждет. Ученики всегда разделяют участь наставника, таковы законы жизни. Я даю тебе шанс. Даже не даю, а дарю. Так что ты должен сказать в нужный момент?

– Я хочу, – с великой неохотой мне удалось выдавить слова из своего горла.

– Громче! – потребовала Виталия. – Отчетливей.

– Я хочу, – на этот раз получилось лучше и уверенней.

– Хочешь – так бери, – предложила мне магесса, притягивая меня к себе. – Чего время терять?

Не хочу. Но придется. Иначе, боюсь, мне из этой комнаты живым не выйти.

Впрочем, пару часов спустя, когда мне все-таки удалось выбраться за дверь, заправляя одной рукой рубаху в штаны и держа в другой сапоги и плащ, до конца живым я себя и не ощущал.

Заездила меня эта Виталия до звезд в глазах. Как с цепи сорвалась, честное слово. Вот так соглашайся к ней в ученики идти. Это на сколько же меня хватило бы, при таком подходе к делу?

Нет-нет, не знаю и знать не желаю! Главное – я выбрался на свободу на своих двоих. И теперь мне надо решить для себя – как дальше быть?

Хотя – чего тут решать? Куда бы я не кинулся, меня все равно ждет смерть. Если я предам наставника, меня прикончат те, с кем я учился. Монброн, или Эль Гракх, или та же Аманда. Если я этого не сделаю, то Виталия неминуемо сведет со мной счеты.

Все, Эраст фон Рут, отплясал ты свое. Теперь уже точно.

Да и пустые это все размышления. Я же с самого начала знал, что не буду я вставать в этот самый нужный Виталии момент, и говорить ничего не стану. Потому что есть вещи, которые человек для себя решает раз и навсегда.

Для меня все давно решено. Да, я рожден в подворотне, и не было у меня сроду-роду чести благородной. Но вот понимание того, что свою жизнь я строю сам, имелось всегда.

Так что надо спешить. Надо наставника предупредить, что тут, в Руасси, все хуже, чем он предполагал, что здесь его ждет ловушка, а то и не одна. И что не худо было бы скоренько отсюда унести ноги, плюнув на все грядущие пересуды и обиды. Их пережить можно, а вот то, что затеял мастер Гай – не факт.

Но для начала я заскочил в ту комнату, что была отведена нам под проживание. И, как оказалось, не зря.

Кстати – комната оказалась и в самом деле маленькой. Шага четыре в поперечнике.

– О, явился, – радостно захохотал Монброн, сидящий за столом и пластующий здоровенный окорок на ломти. – Герой-любовник! Ну, как опытная магесса на ощупь? Не хуже, чем обычная девица? Или она знает некие особые трюки, которые запросто в жизни не встретишь?

– Не понял? – застыл в дверях я.

– Грейси заходила, – объяснил мне Эль Гракх, лежащий на кровати в углу. – Была зла, как сотня песчаных демонов, топала ногами, сквернословила. Обещала тебе некий орган отрезать при следующей встрече. Знаешь, Эраст, я начинаю думать, что она к тебе неравнодушна. Не может женщина вот так реагировать, если ей все равно, с кем пошел в спальню тот или иной мужчина.

– Да-да. – Гарольд положил толстый кусок ветчины на ломоть хлеба. – Не попадайся ей на глаза хотя бы сегодня. Я ее такой вообще никогда не видел.

– Мне к Ворону надо, – бросив плащ в угол, сообщил друзьям я. – С Амандой потом разберусь.

– К Ворону нельзя, – жуя, ответил мне Гарольд. – До утра даже не думай к нему соваться. Беда случится.

– Поясни, – потребовал я.