Тайные тропы

– Как и мне, – признался я. – Но все знать и невозможно.

– Бесспорно. – Модест Михайлович вернул мне перстень. – Потому я бы посоветовал тебе его не носить. Я подобными материями никогда и не интересовался, но точно знаю то, что не стоит баловаться с вещами, смысла которых не понимаешь.

– Снова соглашусь, – кивнул я, убрал украшение обратно в коробочку, положил ее в сейф, а после спросил: – Скажите, Модест Михайлович, а вам имя Куль-Отыр ничего не говорит?

Глава 2

– Максим, у меня нет повода не верить вашим словам, – немного чопорно произнес Разин. – Тем более мне прекрасно известно, насколько трепетно вы относитесь к собственной репутации, что делает вам особую честь. В наше время подобная деловая щепетильность большая редкость, знаете ли.

– С радостью отвечу тем же, – приложил руку к сердцу я. – По роду деятельности мне приходится сталкиваться с разными людьми, но более достойного контрагента, чем вы, среди них еще поискать нужно.

Кстати, я ни словом не соврал. Вениамин Ильич Разин, в гостях у которого я в данный момент находился, на самом деле являлся одним из моих лучших клиентов. И одним из самых давних, поскольку познакомил меня с ним еще мой наставник. Сам Мирослав, правды ради, заказы от него не принимал, поскольку считал поиски редкостей пустыми хлопотами, но он со своими связями и влиянием мог отмахиваться от многих поступающих предложений, я же себе пока подобную роскошь позволить не могу.

Разин – коллекционер. Но не тот, который собирает, к примеру, картины, созданные во фламандской манере, или античные монеты, нет. Коллекция Разина формируется из редкостей, скажем так, мистического толка, то есть таких, которые на обычном аукционе или в типовой антикварной лавке не купишь. Нет, случаются иногда забавные ситуации, когда люди сами не знают, чего продают, но это, скорее, случайности, чем закономерности. К тому же и оценщики не всегда в полной мере осознают, что именно им принесли, оценивая предложенные вещи как обыкновенные украшения или предметы быта.

Но такое, повторюсь, случается крайне редко, не в последнюю очередь от того, что не так и много по-настоящему серьезных артефактов в свободном обороте находится. Это в сериалах, снятых в жанре «городское фэнтези» их бог весть сколько по рукам ходит, аж целые хранилища под них приходится выстраивать. А на деле все не так. Многие вещи, которые коллекционеры между собой называют «предметами силы», просто не дошли до наших дней, потому что были уничтожены или утрачены навсегда по тем или иным причинам. Возьмем, например, золотые пластины, на которых изображен древнеегипетский символ «Уаджет», он же око бога Гора. Всего их было четыре штуки, и находились они во владении могущественных жриц, служивших богиням Уаджит, Мут, Баст и Хатхор, коих сильно уважали во всем том же Древнем Египте. Если верить преданиям, то время от времени четыре жрицы собирались вместе в храме уже тогда заброшенного, а сейчас и вовсе затерянного города и проводили там некий ритуал, после чего получали возможность побеседовать с небожителями. Пластины же выполняли роль ключа, который открывал дверь из нашей реальности в другую. И если верить источникам, то данную манипуляцию можно повторить даже сейчас, при условии, что будут найдены наследницы жриц по крови, тот самый город, тот самый храм и четыре пластины со знаком ока Гора.

Чушь? Да нет. На самом деле только вопрос времени и денег, я видел, как люди заморачивались куда более кручеными проектами, а в некоторых даже сам участвовал. И тут все разрешимо, кроме одной детали – одну из четырех пластин добыть положительно невозможно, поскольку она находится на дне Атлантического океана, где-то среди обломков «Титаника». Одним из пассажиров злосчастного рейса являлся некто лорд Кентервиль, который вез на выставку в Нью-Йорк саркофаг с мумией трехтысячелетней давности, а если конкретнее – жрицы, на груди которой, собственно, и покоился данный артефакт. В результате судно ушло под воду вместе с кораблем, лордом, большей частью команды, оркестром, рукописью Омара Хайяма и всем остальным, в том числе и заветной пластиной.

Время от времени я читаю в сети сообщения о том, что какие-то авантюрно настроенные граждане пытаются добраться до останков «Титаника», и всякий раз думаю о том, что зря они это затеяли. Океан никогда не отдает свою добычу, особенно если та сама не рвется обратно к людям, зато он может забрать жизни тех, кто нарушил его покой. А может, и не он, а кто-то другой. Или что-то другое.

Я к чему? Вот, пожалуйста – артефакт известный, описанный в документах, не секрет, где он находится, а толку с того?

И таких потухших искорок в мировой истории тысячи. Амулеты и перстни, фолианты и свитки, клинки всех размеров и видов, от кинжалов до фламбергов, десятками исчезали с лика Земли, причем делали они это когда со своими владельцами, а когда сами по себе. Артефакты плавились на кострах инквизиции и в домах, подожжённых истово верующими горожанами, горели синим пламенем на аутодафе, их разбивали на наковальнях освященными по обряду молотами или они просто становились добычей разбойников, которые закапывали их в землю невесть где и невесть когда. Впрочем, в последнем случае какие-то шансы на то, что давно сгинувшая вещичка вдруг мелькнет на коллекционерском небосводе, остаются, но не сильно великие. Старый клад, в котором лежит серьезный артефакт, вот так запросто не выкопаешь, тут нужен знающий профильный специалист.

Но кое-какие предметы силы до наших дней все же добрались, и, как полагается, появились и те, кто эти осколки истории собирает, плюнув на то, что это, признаться, достаточно опасные игры. Никогда не знаешь, что в твой дом принесет вещь с историей и как тебе это аукнется после того, как ты станешь ее владельцем. Может, ничего не случится, а может, и прилетит какая нежданочка в виде проклятия или призрака, который повадится таскаться по твоему дому ночной порой, портя имущество и пугая обслуживающий персонал.

Впрочем, коллекционеров, таких как Разин, подобные нюансы абсолютно не смущают, ибо страсть к обладанию все новыми и новыми экземплярами в нем сильнее, чем инстинкт самосохранения. Собиратели все такие, и вот тут уже не столь важно, что именно они коллекционируют – бабочек, спичечные коробки, марки или реликвии вроде перстней давным-давно умершего царя.

Впрочем, последних не так и много. В Москве, не считая Разина, я знаю троих. Есть еще два в Петербурге, один в Смоленске и парочка в Минске. Больно затратное хобби, абы кто его не потянет. Упомянутые ранее фламандцы и то дешевле обойдутся, даром что они предметы музейного уровня.

– И все-таки, – сказал я, перед тем отпив глоток кофе из фарфоровой чашечки, – нынче ночью я проверил данный предмет. Вернее, это сделало мое доверенное лицо, но я при этом лично присутствовал. Все как положено – мерцает в лунном свете, внутри присутствует вот такой знак.

Разин взял листочек бумаги, на котором Модест Михайлович накануне изобразил увиденное им.

– Мессопотамия, без сомнений, – сообщил он мне, только глянув на него. – Почти наверняка какой-то символ, связанный с Иштар. Вот все же как неисповедимы пути судьбы, Максим. Какой путь прошел этот камень, сколько всего он видел!

– Перстень, – поправил его я.

– Нет-нет, ты все услышал верно, – рассмеялся Разин, вертя в пальцах предмет, о котором между нами шла беседа. – Оправа – всего лишь серебро, главная ценность в камнях, именно их и собирал Антиох Первый. А то, что вокруг них, так, обрамление.

Коллекционер нагнулся к столику и поставил на него украшение камнем вверх, придерживая его при этом пальцами.

– Вот, – он глянул на меня, – а после еще семьдесят пять перстней, один за другим, по кругу. И один, главный, в центре. Понимаешь, о чем идет речь?

– Догадываюсь, – ответил я. – Да и читал кое-что по данному вопросу.

Интересно, а сколько перстней у тебя уже в копилке лежит? Пять? Десять? Больше? И есть ли там тот главный, о котором он упомянул? Да и вообще я бы не отказался глянуть на коллекцию Разина в целом, уверен, там присутствуют очень и очень интересные экземпляры.

Не исключено, кстати, что он до тайных свойств некоторых из них даже докопался. Ему ведь семьдесят с гаком, причем хорошим таким, а больше полтинника на глазок и не дашь. Хотя тоже, конечно, не факт. В наше время, когда медицина и пластическая хирургия на коне, при наличии денег можно себе запросто лишние двадцать-тридцать лет выторговать. Да диеты, да здоровый образ жизни…

Но все же мне думается – не так все просто. Рассказывали мне, что Разин водит дружбу с кое-кем из московских колдунов, может, те ему и пособили с особо интересными экземплярами из его собрания редкостей.

А еще мне всегда было очень интересно узнать, как он вообще начал собирать свою коллекцию, что послужило началом такого любопытного хобби. Никто не говорит, что обитатели теней и сумерек прямо вот прячутся от людей, делая тайну из своего существования. Нет, домовые, лешие, арыси – тут да. Таковы традиции, а их в Ночи чтут. Но вурдалаки и ведьмы плевать на секретность хотели, давно поняв одну простую вещь – в них никто не верит. Кино и телевидение в какой-то миг сделало всю эту публику частью современной культуры, превратив в мемы, комиксы, франшизы и так далее. Кто поверит в реалистичность комикса? Да ну, несерьезно.

Но он-то поверил. Более того, довольно быстро оброс связями и знакомствами, приобрел крепкую репутацию, стал вхожим в те круги, где обычных людей не очень-то принимают. Вот как? Ладно я, у меня был наставник, но у него-то нет.

Да и деньгам, несмотря на всю их силу, многое недоступно. Бесспорно, они решают огромное количество проблем и вопросов, но не настолько же?

– Максим, может, все же деньги? – мягко поинтересовался Разин, прямо в тон моим мыслям. – Как насчет твоего двойного гонорара? Это хорошее предложение.

Чистая правда, предложение достойное. Но я бы от него отказался, даже не свались на мою голову вчера мешок проблем, поскольку у меня уже имелись планы на то, что я получу в оплату за перстень. Ну а теперь и вовсе думать не о чем.

– Нет, – качнул головой я. – Предпочту забрать то, о чем мы с вами договаривались ранее.

– Ждал чего-то подобного. – Разин встал с кресла. – Но решил все же попробовать – а вдруг?

– Бывают в жизни случаи, когда нет-нет – и да, – улыбнулся я. – Сам тому свидетель. Но сегодня не тот день.

Коллекционер отсутствовал минут пять, а когда он вернулся, то в руках держал вытянутый футляр, обтянутый красной кожей.

– Как обещано, – протянул его мне он. – Венец берегини Ладимиры, вернее то, что от него осталось. В подлинности можешь не сомневаться, за нее ручаюсь.

– И в мыслях не имел, – укоризненно глянул на хозяина дома я. – Как вы могли подумать?

Щелкнув замочком, я распахнул футляр и увидел скрученный чуть ли не в пружинное состояние серебряный ободок, инкрустированный мелкими тусклыми камушками.

– Похоже, представители славянского пантеона по сути своей являлись минималистами, – сообщил мне Разин, снова усаживаясь в кресло и закидывая ногу на ногу. – Сколько ни видел предметов, дошедших до нас из тех времен, могу отметить одно – все они довольно неказисты. Да и тонкостью работы похвастаться не могут.

– Соглашусь. – Я закрыл футляр, убрал его в сумку, встал и протянул Разину руку. – Заказ выполнен?

– Выполнен. – Не вставая, он ответил на рукопожатие. – Заказ оплачен по чести?

– По чести, – подтвердил я. – Как всегда, было приятно иметь с вами дело.

– Взаимно, – кивнул коллекционер. – Еще кофе?

– Да нет, пойду, – отказался я. – Хотя… Можно вам задать вопрос как знатоку языческой тематики? Может, подскажете чего?

– Изволь, – согласился Разин.

– Существовал в свое время на Урале и районах, относящихся к Северу, некий языческий бог по имени Куль-Отыр. – Я снова присел. – В основном ему поклонялись манси, да и то далеко не все, поскольку бог этот относился к числу не самых добрых и светлых. Сейчас служение ему назвали бы вообще культом, если не хуже. Так я о чем – вы ничего про него не слышали? Может, с какими реликвиями сталкивались или книгами, ему посвященными?

В принципе за ночь я накопал немало материала про этого Куль-Отыра. Нет, Модест Михайлович про него ничего и никогда не слышал, что, собственно, совершенно неудивительно, но зато интернет знает все. Вернее – все в первом приближении.

Из сети я узнал, что Куль-Отыр представлял собой исключение из немаленького, в общем-то, пантеона мансийских божеств. Дело в том, что почти все тамошние небожители являлись сущностями суровыми, но при этом справедливыми и даже где-то добродушными. Если человек работящий, если зла другим не делает, зря зверя не бьет, не забывает в нужное время жертвы и дары приносить, то он всегда найдет понимание как у Нуми-Торума, который являлся главным божеством и сидел где-то наверху, за облаками, так и у богов рангом поменьше вроде повелителя вод Вит Хона или девы огня Найэквы, охраняющей дом от напастей.

А вот недобрых богов у них было всего два. Первый как раз Куль-Отыр, представляющий собой зло в чистом виде. Если в мансийских сказках и легендах что плохое случалось, то виноват был непременно он. Его винили в насылании болезней, в том, что он сбивал с пути души добрых охотников после их смерти, и те становились злобными духами, которых манси называют менквами, в том, что именно его жаркое дыхание порождает тучи мошек, нещадно достающих летом людей и животных… Короче – тот еще изверг, за что ему было присвоено почетное второе имя – Тэрн-Хуль, что переводится как «владыка болезней».