Файролл. Разные стороны

– Эльза, а почему она? – сузила глаза Дарья, в ней появилось что-то от кошки перед атакой – Что-то личное? Почему не я?

– Дарья – чуть повысила голос девушка, которую, похоже, звали Эльза – Простите нас, господин Никифоров.

– Кхгм – прочистил я горло, немного удивленный увиденным – Да нет, даже где-то приятно, самолюбие мужское, то, се. За меня так уже лет десять никто не сражался, ну только врачи как-то разок.

– Прошу вас – невысокая Ольга, протянула руку, указывая мне на лифт.

– Да я знаю куда идти – махнул я рукой – Мне же здесь уже как дом родной, я сюда чаще, чем к себе в редакцию хожу.

– Порядок есть порядок – отчеканила Эльза – Есть определенная категория гостей, которые должны быть сопровождены до того места, куда они направляются.

– Ну, раз надо, значит надо – пожал плечами я.

Дарья промолчала, на верхней губе у нее появились бисеринки пота, и если бы взглядом можно было испепелять, Эльза, скорее всего, поместилась бы в сигаретную пачку.

По лицу Эльзы, в свою очередь, ничего нельзя было понять. Оно было абсолютно бесстрастно. Остальные девушки с ресепшн умело прятали ехидные улыбки – видно Дарью здесь не очень-то и любили. Оно и понятно – когда среди красавиц все равно находится та, кто еще красивее… Куда там собачьим боям…

– И не сомневайся, Даша, я непременно доложу Ядвиге Владековне о твоем поведении в целом и в отношении господина Никифорова в частности – услышал я, удаляясь от стойки – Не думаю, что она все это одобрит.

– Кто бы сомневался – да, похоже, что этой рыжей любое болото, как асфальт – пройдет и не заметит.

– Вот ведьма рыжая – вырвалось у меня непроизвольно. Ольга, нажимавшая в этот момент кнопку лифта, с непонятной улыбкой посмотрела на меня.

– Извините – я изобразил улыбку типа «вот не сдержался» – Но она такая… Живая.

– Не то слово – скупо улыбнулась Ольга – Иногда даже чересчур.

Больше девушка мне ничего не сказала, только сделала что-то вроде книксена, когда я покидал лифт.

– А, Никифоров – Елиза Валбетовна как всегда была само очарование, эдакая модель атомной бомбы в миниатюре. Красива, загадочна, не встречается в мирной жизни и не оставляет после себя ничего живого – Говорят, тебе кто-то недавно хорошенько наподдал?

– Есть такое – кивнул я и сделал жалобное лицо.

– Надеюсь, ты хотя бы сопротивлялся? – недоверчиво глянула на меня Елиза.

– Как берберийский лев – заверил ее я – Встал грудью на защиту Вики.

– Н-да – Елиза Валбетовна покачала головой – Лев, да еще и берберийский. Это, наверное, в миниатюре, масштаб один к ста… Тапочки там принести, на дверь порычать.

– Елиза Валбетовна – я, насупив брови, изобразил отважного и смелого защитника девиц и иных угнетаемых людей женского пола – Я, конечно, произвожу впечатление угрюмого дрища, но я по факту не такой, мамой клянусь.

– Ну, если мамой – брови-ниточки прекрасной повелительницы двадцать третьего этажа дрогнули в сомневающемся изгибе – Поверю уж, хотя все равно…

Я шаркнул ножкой в знак признательности за хоть какую-то веру в меня, долбанул в дверь кабинета Зимина пальцами, обозначив стук, и не дожидаясь ответа, проскользнул в него.

– А, смертный – Зимин сидел в кресле и глядел на карту Файролла, находящуюся на его стене – Что, не страшно входить в логово Тьмы?

– Да ладно вам уже, Максим Андрасович – побурчал я, стоя в дверях – Сколько уже глумиться-то можно?

– Много – расплылся в улыбке Зимин – И долго, и еще с удовольствием. Да ладно я, вот сейчас Кит придет, вот он оторвется на тебе по полной, это я тебе гарантирую.

Меня передернуло, я представил себе размер бедствия, носящий фамилию «Валяев» и подумал, что лучше бы они и впрямь были мятежными духами, оно мне дешевле бы вышло.

– Ты чего в дверях залип, проходи, садись – в уголках рта Зимина была добрая улыбка, он явно на меня не злился. Он смотрел на меня так, как взрослые глядят на ребенка, который говорит им какие-то очень важные и понятые им вещи, являющиеся на самом деле всего лишь детскими фантазиями.

– Поесть нету? – решил не изображать из себя графа Монте-Кристо я, это он в доме мутных личностей не кушал, меня же подобное сроду не смущало – А то подхарчиться дома не успел, сразу из капсулы сюда рванул. Вот, только побрился – и в машину.

Зимин ткнул в какую-то кнопку на мощном агрегате, стоящем на столе, и, видимо, кроме телефона, несущем в себе массу дополнительных функций.

– Елиза, распорядись там, чтобы нам сюда еды какой-нибудь доставили, мой гость сытым к начальству не ходит. Да и Никита наверняка голодный придет.

– Корми теперь его еще – раздалось из глубин аппарата – А Валяеву, сколько я его помню, всегда не еда была нужна, а бутылка…

– Елиза! – по возможности грозно сказал Зимин.

В ответ раздалось фырканье, и связи разъединилась.

– Вот же наградил меня кто-то секретарем – потер лоб Зимин – Не поверишь – лишний раз боюсь из кабинета выйти, и так год за годом.

– Очень страшная женщина – поддакнул я хозяину и увидел в его глазах вопрос – Нет, не в смысле страшная, что страшная, а в смысле, что грозная и властная. Я ее очень боюсь, если честно.

– Ее все боятся, ну кроме, может только Ядвиги, они вроде как очень старые подруги, а может та что-то про Елизу знает, что-то такое, что никто не знает – Зимин нажал кнопку, и карта Файролла на стене закрылась узорными жалюзи.

– А Ядвига – это кто? – я это имя пару раз до сегодняшнего дня слышал, да и внизу только что оно прозвучало.

– Ядвига – это начальница управления по работе с персоналом – Зимин достал из ящичка на столе сигару – Она знает всех и каждого в «Радеоне», и совершенно без сантиментов решает их судьбу, иногда даже не сообразуясь с нашими пожеланиями, ну в рамках дозволенного конечно. Не завидую сотрудникам из тех, кто попробует встать на ее пути. Ну, из младшего и среднего персонала компании, конечно, не из высшего руководства.

– Да? – удивился я – А чего тогда я…

– Ты взят на работу непосредственно нами, мной и Никитой, а после одобрен Стариком, и вопросы твоей судьбы и жизни решаем только мы, или Старик, чье слово является последней инстанцией. Кстати, гордись – твое личное дело лежит в его сейфе, рядом с моим, валяевским и еще десятком руководителей рангом поменьше. Хотя она как-то раз пыталась потребовать у меня, чтобы я приказал тебе явиться к ней на прием, давно, еще в начале осени, но я в тот день был не в духе, так что ей не повезло. Да и ни к чему тебе это.

Я проникся, прочувствовал, погордился и задал следующий вопрос.

– А мои гаврики? Чего их она тогда не дергала к себе?

– Твои люди не в штате «Радеона» – пояснил Зимин, окутываясь клубами дыма – Они тоже не в ее поле действия, повезло им. Кстати, она тебя здорово не любит.

– Чего это? – удивился я – Особенно учитывая то, что мы с ней даже не встречались ни разу.

– Да за крота в твоем издании она тебя не любит, запрос-то через нас шел – Зимин пощелкал пальцами, встал, достал из настенного шкафа бутылку коньяку, два фужера, наполнил их, один пододвинул мне, во второй окунул кончик сигары, с аппетитом затянулся и продолжил – Азов тогда такой хай поднял, ну, мол, «бардак, левая рука не знает, что правая делает». Такое шапито было!

Зимин даже зажмурился, видимо воспоминания были из разряда приятных, смахивало на то, что он эту Ядвигу не сильно любил.

– И чего? – тихонько поинтересовался я, пытаясь отвлечь хозяина от сладких воспоминаний.

– Чего, чего – Зимин приподнял фужер, отсалютовал мне им и сделал глоток, я ответил ему тем же – Потом это дошло до Старика, он через Стеллу, свою секретаршу, передал Ядвиге свое неудовольствие ее работой, в ее управлении прошла волна сокращений, а ты приобрел врага, сам даже об этом не зная.

Вот и нафига он мне это рассказал, а? Будто у меня и так мало головной боли было, теперь еще одна досталась. Где-то тут, в «Радеоне» сидит злобная и мерзкая тетка по имени Ядвига и точит на меня большой и желтый зуб. Почему-то мне казалось, что эта самая Ядвига выглядит именно так – толстая, страшная и нерасчесанная бабища с кривыми зубами. Баба-яга такая. Бррр.