Инженер. Золотые погоны

– Э-э-э… – забеспокоился Гоша, – это вы кого тут во рву собрались давить танками, уж не евреев ли?

– Фи, – фыркнула Маша, – любимый, антисемитизм тебе не идет. А дядя мечтает насчет финансистов… Торговцев деньгами, если точнее.

– А если еще точнее, то нас с тобой?

– Нет, – возразил я, – вы, если можно так выразиться, жертвы обстоятельств. Ну понадобились нам средства, на большой дороге сейчас много не награбишь, вот вы и вынуждены были… Да и не вы этот порядок придумали.

– А за что тебе этот порядок так не нравится? – сел поудобнее Гоша.

– Мы вроде пока не торопимся? – уточнил я. – Тогда начну с определений. Вот вы, значит, люди с техникой довольно близко знакомые, и представьте себе некий механизм. Когда его изобрели, он обладал приемлемым коэффициентом полезного действия. Потом этот механизм начали совершенствовать, но любое улучшение приводило к падению КПД, и сейчас он допадался уже не то до двух, не то вовсе до полутора процентов, а ведь поначалу было даже больше пятидесяти…

– Я бы решил, что в самой идее такого механизма заложена системная ошибка, – осторожно сказал Гоша.

– Возможно. Денежная система – это механизм обеспечения хозяйственной деятельности человечества, согласны? Его КПД – это отношение суммы сделок с присутствием реальных товаров к сумме сделок, в которых товара нет вообще! В идеале такого не должно быть, но идеал недостижим… Так вот, к двадцать первому веку объем сделок второго типа превысил первый почти в восемьдесят раз. Это если считать только чистые махинации «деньги-деньги», а если сюда добавить и те, где товар присутствует фиктивно, то вообще получается кошмар. Чтобы замаскировать это безобразие, деньги велено было считать тоже товаром… В развитых странах нашего мира на одного производящего материальные и духовные ценности приходится порядка пяти, распоряжающихся его деньгами. Тонкость заметили? Объем почти в сотню раз больше, а численность только в пять! То есть эти распоряжатели потребляют в десятки раз больше производящего, а это лично мне говорит о том, что никакой стихийностью здесь и не пахнет. Имеет место быть хорошо спланированная акция, в нашем мире кончившаяся полной победой – оттого меня туда и не тянет. Здесь пока победа этой сволочи еще не полная, можно потрепыхаться… в том числе и при помощи танков.

– Постой, ты что, вообще против любых финансовых операций? – встрепенулся Гоша.

– Нет, есть полезные. Производственный кредит, например. Но в большинстве своем существующие системы предназначены не для улучшения производства, а для снятия своего процента с любой деятельности людей в любой точке земного шара. Причем по мере развития слово «процент» явно заменяется словом «сливки». Вот тебе пример из нашего мира. Что нужно сделать китайцам, чтобы заработать миллион? Построить корабль, например. А американцам? Один от фонаря рисует на бумаге единицу с шестью нулями. Другой на деньги, принудительно изъятые у тех же китайцев, покупает этот пипифакс за лимон и тут же продает третьему за два. А уж потребительский кредит – это вообще песня. Вот хочет какой-то урод жить в своем доме. Денег у него не то что на дом – на собачью конуру нету, но ведь хочет же! И китайцы строят ему дом… Ладно бы они лично ему поверили, что он вот прямо по вселении прекратит маяться херней, начнет работать и лет через десять с ними расплатится… А так им просто недоплатят за работу, другим тоже, вот он и бесплатный дом, а сливки банку.

– Но ведь по-другому невозможно! – не отступал Гоша.

– Ой ли? Ты в какой стране сейчас живешь? И почему ваши самые выгодные сделки идут через несколько дочерних фирм и посредников – вы же законы не нарушаете? Правильно, для сохранения имиджа. Но ведь то, что ты лично ковыряешься в самолетных моторах, руководишь несколькими производствами – то есть занимаешься реальным делом, твоему светлому образу нисколько не вредит? Даже наоборот. А живи ты во Франции, стал бы ты так конспирировать? В России пока уважаемый человек – промышленник, купец. Спекулянт товарами в глазах общества на ступень ниже. А уж спекулянт деньгами совсем внизу… Кроме России в этом мире есть еще две страны с похожей идеологией. И система ограбления человечества при помощи финансовых механизмов не может нормально функционировать, пока это так! Первый бой они уже выиграли – две страны из этих трех вот-вот сцепятся. В нашей реальности потом была и война России с третьей… Ты понял, к чему я клоню?

– Да. Ты считаешь, что нашей победой в грядущей войне будет не разгром Японии, а создание такой ситуации, при которой она станет нашим союзником? Я тоже думал над этим…

– Вот-вот. А если удастся склонить к этому союзу еще и Германию, то пусть Англия с Америкой там друг друга грабят, я не против. Но ведь не выйдет, при первых признаках такого союза на нас, забыв распри, набросятся сразу все, включая Швейцарию! Вот тут танки и понадобятся. И не только танки, понятно…

– Снайперские винтовки, – подсказала Маша.

– Если как аллегория, то да, а вообще-то Татьяна с Беней могут и тоньше действовать. Я уже начал процесс выяснения персоналий. Их не так много, вместе с холуями всего несколько тысяч… При угрозе войны начнется массовая акция. Понятно, что навсегда систему не обезглавить, но то, что в самый ответственный момент она останется без руководства – уже хорошо.

– Ладно, а что ты предлагаешь в России – поставить банки под жесткий контроль государства?

– Конечно. Причем даже американцы, как подперло, сделали что-то подобное, вспомни Великую депрессию. Потом, правда, опять началось… России проще, если сохранится монархия, естественно, потому что любая выборная власть продается и покупается еще до выборов. И, кстати, все эти затеи с неограниченной конвертируемостью рубля мне как-то не нравятся.

– Мне последнее время тоже, – мрачно сказал Гоша, – идет процесс захвата ключевых постов в российской промышленности иностранцами. Я тут иногда даже думаю – должен же твой шестой отдел на чем-то тренировать сотрудников? Пусть пакостят по мелочи, я могу подготовить список наиболее вредных…

– Обязательно, и Танечкина служба в стороне тоже не останется.

– Ага, значит нам еще и с немцами дружить, – задумалась Маша, – а почему тогда кайзеру до сих пор «Пересвет» не подарили?

Мы с Гошей молчали, как-то нам не приходило в голову подойти к проблеме с этой стороны.

– Ведь ты, Гошенька, пока еще никакой не царь, дипломатического резонанса это не вызовет, а вот налаженные личные отношения – большое дело. И что за ерунду Витте выдумал с таможенными тарифами? На месте немцев я бы обиделась…

Маша пошевелила палкой догорающие угли, с сожалением посмотрела на еще оставшийся шашлык, но пересилила себя, блюдя фигуру.

– Кстати, а ведь в нашем концерне одной службы явно не хватает, – продолжила она. – Если надо кому-нибудь сделать бяку, есть шестерка и служба этой… в общем, «Дом». А если понадобится, вот как мы сейчас задумались, с кем-нибудь подружиться? Нужно что-то вроде зародыша министерства иностранных дел…

– «Отдел внешних сношений», – предложил я. – И организовывать его лучше Гоше, как великому князю, высочеству и вообще культурному человеку.

– На четырех языках говорит свободно, в отличие от некоторых! – наябедничала Маша.

– Тем более. Так что, ваше высочество, позвольте вас поздравить с еще одной должностью.

– Да, пожалуй, придется, – вздохнул Гоша, – вот только название… ладно, пока сойдет. И, значит, первой задачей новой службы станет налаживание личных контактов в Германии. Удачно, однако, у нас с Цеппелином получилось, он ведь теперь напрямую вхож к кайзеру…

– Слушайте, – вспомнил я, – мне же вчера письмо от него пришло, он теперь мечтает о трансатлантическом перелете! Но на двухтактниках долететь можно разве что только до середины Атлантики, да и то при очень большом везении… Надо будет Густава озадачить на облегченный вариант тринклера, нам же он потом для танков пригодится, а делать немцы и так половину деталей делают… Ладно, так и быть, пусть у них появится нормальный мотор, на самолет его все равно не поставишь.

– В Германии есть довольно сильная антирусская партия, – заметил Гоша.

– Это еще полбеды, – вздохнул я, – а вот то, что у нас тоже есть своя антигерманская свора, хуже. И возглавляет ее, между прочим, вдовствующая императрица…

– Возможно ли ее переубедить, ты же имеешь на нее влияние? – неуверенно поинтересовался Гоша.

– Ты так плохо знаешь свою мать? Переубедить ее нельзя, лучше и не пытаться. Ее можно убедить в том, что на данном отрезке времени нам необходимы хорошие отношения с немцами – как политик, она это поймет. Хорошо еще, что я при ней до сих пор никак не обозначал свое отношение к этой проблеме. Так что мне придется делать вид, что я люблю колбасников ничуть не больше нее, вот только Цеппелин исключение, но в силу сложившейся обстановки вынужден строить любезные рожи, типа для блага России я еще и не то могу… и ожидаю от нее аналогичного самопожертвования.

– Та-ак, – достал блокнот Гоша, – пора, значит, резко увеличивать наше участие в проектах графа Цеппелина. Создание ряда предприятий воздухоплавательного профиля, действительно трансатлантический проект запустить…

– Да ну ее, эту Атлантику, – махнул рукой я, – в ближайшие три года графу ее не перелететь, хоть он наизнанку вывернись, это только на далекую перспективу. Но вот дирижабельная авиалиния Берлин – Багдад, это вещь! Кайзер давно мечтает такую железную дорогу построить, но там Турция, науськиваемая Англией, кочевряжится… А могучие цеппелины, гордо пролетающие на недостижимой высоте, чихать хотели на мнение расположенной внизу местной мелочи по этому вопросу.

– Неплохо, – одобрил Гоша, – но это придется тебе, ты уже достаточно засветился как приятель графа. Денег дадим, да, дорогая?

– Родному дяде и не дать? Обязательно дадим, сейчас прикину, что мы можем быстро… Так, в декабре найдем миллиона три с половиной и потом в конце января еще два.

– Выходит, сразу после учений я – в неметчину. Кстати, наши с графом предприятия – это же будут АО, и тамошние акционеры – готовый костяк пророссийской партии. Это я к тому, чтобы с дивидендами не жадничать, на святое дело и из своих доплатить немножко можно…

– Хорошо мы сегодня посидели, – заявила Маша, – закругляемся или еще какие-то глобальные планы остались недостроенными?

– Только начали, – удивился я, – и закругляться? А с Францией как быть, союзница, мать ее!

– Я тогда быстренько посещу вон те кустики, – встала Маша, – и чтоб без меня Францию не трогали, а то знаю я вас!

Мы послушались. Гоша употребил еще сто грамм и принялся за очередную порцию шашлыка, я приступил к пиву.

– Так как там прекрасная Франция? – спросила вернувшаяся Маша.

– Свинячит, – пояснил я. – Условия кредитов грабительские, японцам деньги дает, во внешней политике палки в колеса ставит… Договор у нас с ними о чем? О дружбе! Разве друзья себя так ведут?

– Я читал, что в вашей реальности французы ограничивали заход в свои порты кораблей нашего флота, уголь не продавали, – добавил Гоша.

– Они тут то же самое будут делать! Вот и скажите мне, на фиг России такой союзник? Воевать они за нас, что ли, будут? – потянулся за новой бутылкой я.

– Но все-таки, как ты предлагаешь быть с договором? – не унимался Гоша.

– Очень просто. Как только на российском троне окажется император Гоша Первый, он первым делом возопит: «Да что же вы, гады, творите, разве союзники так поступают? А ваши проценты, это же грабеж! В общем, если вы подтвердите свои добрые отношения к нам, предоставив беспроцентный кредит лет на двадцать в размере двух уже даденных, шуганете в отставку правительство и официально извинитесь за то-то и то-то, то так и быть, мы с вами еще подружим маленько. А нет – подите в задницу со своим союзом!»

– А они потребуют досрочного возврата кредитов, – возразил Гоша.