Корабль в пустоте

– Где ваши коллеги? Конференция должна уже начаться. В зале журналисты. На открытие приехал наш глава администрации.

Мужчина у окна повернулся ко мне. Бугристый лоб его навис над глазами, брови сдвинулись в одну линию. Без сомнения, он был зол.

– Хорошо, я понимаю, вы ученые, а не чиновники или солдаты, – процедил сквозь зубы он. – Но должно же быть и у вас какое-то представление о порядке. Город сделал всё для успешного проведения конференции. Хотя мы не имеем таких возможностей, как Москва. А вы? Зачем вы взялись за это дело, если не способны организовать людей? Почему вы приехали один?

– Что же здесь странного? Я и в ваш город прилетел один, и сюда приехал один, – ответил я. – Вы, вероятно, решили, что именно я организатор от этрускологов? Нет, я обыкновенный участник. Причем я вовремя вышел из отеля и вовремя сел в автобус. И этот вопрос: «Почему я один?» – у меня самого крутится на языке с утра.

– То есть, вы хотите сказать, что автобус привез только вас?

– Совершенно верно.

Глава администрации сочно выговорил букву «б», но осекся и раздавил зубами прочие буквы предполагаемого мной слова.

– А куда могли запропаститься остальные? Там же у вас и иностранцы есть!

– Я думаю, вы уже поняли, что это вопрос не ко мне. Нужно звонить организаторам.

– Да звонили! – скривился он, кивнув в сторону дамы за столом. – Недоступны!

Я развел руками:

– И мне недоступны.

Мэр задумался на секунду, пожевал узкими губами, глянул на часы и бросил регистраторше:

– Я поеду к себе. Вернусь после перерыва, скажу приветственное слово. Звоните. И всегда вот так с этой Москвой! Не по-людски!

Он ушел, сердито вбивая каблуки в плиточный пол. Мы остались с девушкой одни.

– Ну хоть вы распишитесь, – предложила она.

Я поставил автограф и пошел в зал.

* * *

Полтора десятка местных журналистов и блогеров, томившихся бездеятельностью там, сразу окружили меня, когда поняли по бейджику, что я «участник». За неимением гербовой пишут на простой, так и я на несколько минут превратился в звезду науки. Никогда в жизни я не был настолько популярен. Меня интервьюировали сразу несколько человек. Особенно старалась одна молодая дама с расширяющимся книзу носом, как у красоток Модильяни:

– Почему исчезли этруски?

– Я же вам говорю: я тоже с утра их не видел…

Народ засмеялся, а я поморщился. Острить я не хотел: просто, уже по привычке, услышал «этрускологи» вместо «этруски».

– Простите, я думал, вы всё о моих запропавших коллегах… Знаете, есть народы, которые исчезают, как кельты или готы. Вот и этруски исчезли.

– Я читала, что римляне всему научились у этрусков. Значит, ученики превзошли учителей?

– У них был сильнее выражен инстинкт государственности.

По лицу дамы пробежала тень. Видимо, она была либералкой.

– В Северной Корее тоже сильно выражен инстинкт государственности. Но значит ли это, что за ней будущее?

– Ничего не могу сказать про Северную Корею, не был. Но, если вдруг ослабнет ее южный сосед и с полуострова уйдут американцы, то какая из Корей возобладает? Наверное, та, в которой сильней государственность. Вот и римляне: да, они не придумали водопровода и даже тогу позаимствовали у этрусков, но им, чтобы послать куда-то войско, не требовалось вести переговоры между двенадцатью городами.

– Значит, всё так просто?

– Да, всё просто, как и в нашей жизни. Только мы не доживаем и до ста лет, а история складывается столетиями. Вот и судите сами, просто или нет было небольшому племени из Лация создать империю, окружившую Средиземное море, словно это какое-нибудь озеро.

– Если римляне действительно переняли всё лучшее от этрусков, зачем нужна этрускология? – поинтересовался молодой человек хипстерского вида.

– Затем хотя бы, что римляне без этрусков погибли. Для них, кстати, полное исчезновение их языка и искусства в первом веке нашей эры стало неприятной неожиданностью. Римляне, очевидно, всё же хотели бы иметь при себе небольшую прослойку этрусской элиты, чтобы она и дальше подпитывала их в научной, технической и культурной сфере. Иначе чем объяснить, что будущий император Клавдий написал фундаментальную «Историю этрусков» в двадцати книгах и составил к ней словарь этрусского языка? Ничего подобного не было за всю историю римско-этрусских отношений. Очевидно, что Клавдий хотел оживить ассимилированное этрусское сообщество. Но было поздно.

– Значит, существует этрусско-римский словарь? Почему же сейчас не могут читать этрусские надписи?

– Ни одно из сочинений Клавдия до нас не дошло. Причем они были утеряны еще тогда, в эпоху расцвета Рима, во втором веке. Это довольно странно, поскольку Клавдия, как и Августа, после смерти обожествили. Но, видимо, он написал нечто такое о роли этрусков в истории Рима, что не пришлось по вкусу ни Нерону, ни его преемникам.

– А может быть, и потомков этрусков уже не было в Риме? Иначе бы они озаботились, чтобы сохранить свою «Историю»? – спросила дебелая женщина с могучими ляжками, выставленными на всеобщее обозрение мини-юбкой. Она представляла местное ТВ, судя по оператору с «Бетакамом», выполнявшему ее указания.

– Весьма может быть. Согласно свидетельствам античных историков, в восемьдесят девятом году до новой эры на Апеннинах нет-нет да звучала этрусская речь, и продавались еще их знаменитые вазы и зеркала. Потом – как отрезало. А всё дело в том, что именно в этом году этрусков объявили римскими гражданами. По обывательским понятиям того времени, мало отличавшимся от нынешних, это было хорошо, сулило обладателям новые права и возможности, а с точки зрения той небольшой доли самостоятельности, что еще оставалась у этрусков – не очень. Фактически их переверстали в римлян, обязав забыть, что они этруски. Полагаю, что тем из них, кто сумел к концу первого века до новой эры сохранить национальную идентичность, это совсем не понравилось. Но в новом статусе особого выбора не было: либо ты римский гражданин, либо нет. И тем, кто решил «нет», пришлось, очевидно, покинуть пределы империи.

– И куда же?

– Это одна из этрусских загадок. Но в Ватикане хранится средневековая карта Древнего Рима, на которой указано две Этрурии: одна, нам известная, находится на Апеннинах, а другая – значительно восточнее, над средним течением Дуная, в Карпатах.

– Неужели на территории нынешней Украины? – оживился пожилой плешивый мужчина в «разгрузочном» жилете, старейшина местного журналистского цеха, очевидно.

– Не исключено. Только не говорите об этом украинскому делегату, если он имеется. Шутка. Границы второго местопребывания этрусков на этой карте не обозначены: просто написано «Этрурия» и поставлен прямоугольничек. Ни координат, ни названий кроме Дуная, всё примерно. Но по общему местоположению это, и впрямь, может быть и Закарпатье, и Прикарпатье, и Буковина.

– А как в свете этой карты вы смотрите на утверждения, что этруски имеют отношение к русским?

– Перед нами тот уникальный случай, когда непосредственными носителями этого утверждения были не исследователи, а исследуемые. Разве сторонники «русской версии» назвали этрусков русами, расами, расеной? Нет, они сами. Римляне же говорили в точности, как и мы – «русские», с тем исключением, что зачем-то прибавляли к этому слову союз “et” – «и». “Etruscans”, «ирусские». Тут, кажется, что-то вроде истории с подпоручиком Киже. Очевидно, в каком-то давнем документе перечислялись народы Апеннин, в том числе, “еt ruscans”, без разбивки на слова, как это тогда было принято. А потом, по прошествии времени, кто-то, уже малознакомый с тамошними этносами, переписал название этого народа вместе с союзом “et”. И пошло – «этруски». Они, кстати, и славянами себя называли – “cluveni”, в Пиргийских табличках пятого века до нашей эры. Это вообще первое зафиксированное в истории упоминание о славянах. Переводы этрусских надписей, сделанные с использованием славянских и древнеславянских языков, по-моему, самые убедительные и отражают суть рисунков при надписях.

– Можете ли вы привести примеры?

– Ну, вот, скажем, часть надписи седьмого века до нашей эры, начертанной на спине змеи, обвивающей кувшин: «Е малу дике малу века ви сия жили». Нам с вами, пожалуй, тут незнакомо только слово «дике» – точнее, употребленное его значение. Между тем, на словенском и сербохорватском языках «дика» – доблесть, слава. Словенец Матей Бор совершенно справедливо переводит эту фразу на свой язык: “Je malo dike, malo veka v tem zitji”. По-русски же будет: «Мало славы, мало времени в сей жизни». Для кого-то это удивительно, а вот знаменитый академик Марр считал, что в недрах русского языка существует огромное этрусское наследие, притом в составе наиболее коренных русских слов.

– Каких же?

– Рай, радуга, рок, рокот, тризна, луч, глаз, рот, рождать, расти, раб, отрок, ребенок, река, ремесло, рыть, рушить, стричь, красный, румяный, рыжий, лайка, конь, лошадь, лось, – и это лишь малая часть слов.

– В чем же тогда проблема? «Русскую версию» не принимают западные этрускологи?

– Они ее даже не обсуждают. Любопытно послушать, что они скажут на этой конференции. Хотя лично мне это заранее известно. Для западных ученых этруски без приставки «эт» политически неприемлемы, ибо в обратном случае выходит, что протославяне стояли у истоков древнеримской цивилизации. А значит – европейской цивилизации вообще, ведь она строилась по римскому образцу. Тем не менее, не все сторонники «русской версии» русские или славяне. Например, Себастьяно Чампи, пионер «славянской этрускологии», итальянец. На родине его методы объявили ненаучными, хотя этрускологов такого уровня не было в тысяча восемьсот двадцать четвертом году не только в Италии, но и во всей Европе. Причем Чампи, в отличие от оппонентов, знал славянские языки. С тех пор картина не меняется: «славянский след» отвергают прежде всего те, кто не имеет никакого представления о славянской лингвистике. Таков, с позволения сказать, «истинно научный метод».

– Вы, как можно понять, сторонник именно «русской версии»? – уточнил давно тянувший руку человек с бритым интеллигентным лицом, выделяющийся среди остальных костюмом и галстуком.

– Я постарался ее объективно изложить в главе своей книги о праславянах – скорее, в информативном, нежели в апологетическом ключе. И тому есть причины. Этрусков недаром считают самым загадочным народом. Откроешь у них одну тайну, и вылезет десять. Так и с «русским следом». Допустив, что этруски – праславяне, мы вправе ожидать эволюцию их языка от праславянского к древнеславянскому. Практически же это означает, что поздние этрусские надписи должны быть нам понятнее, чем ранние.