Неистовые

Едут в маршрутке. Платят за проезд. Студентам скидка. Бюджетник Костя показал студенческий и заплатил чуть меньше. Тёма тоже показал билет, но заплатил полную стоимость. Вышел, плюнул, идут. Зашли в универ, разошлись по аудиториям.

Третья пара – «философия», коммерческая группа. Профессор Николай Саныч, как к нему обращались в ВУЗе, читал лекцию. «Кто нибудь приготовил доклад?» – спросил. «Ну я» – ответил Тёма с последнего ряда. Преподаватель удивился, ибо Цепной никогда не проявлял активности в учёбе, да и учился довольно посредственно. «Ну что же, просим» – вежливо сказал Николай Саныч . Тёма встал, руки в карманы, ни папки, ни листочка у него не было. Профессор оглядел студента с ног до головы, такой вид одежды и кепка на голове ввели мужчину в ступор и какое-то шоковое состояние. Он аж поднёс руку ко рту. Тем не менее, Тёма уже наступил на последнюю ступень и вот уже стоял перед преподавателем. «Можно?» – спросил он. «Извольте, любезный» – ответил профессор. Цепной встал перед группой и громко сказал: «Уважаемый биомусор!.. Вы не в счёт, Николай Саныч». Николай Саныч схватился за сердце. Тёма продолжил: «Вы, наверняка, злы на меня за такое обращение!» Посмотрел на некоторых студентов, дабы оценить их реакцию, которой, проще говоря, не было. Цепному вообще показалось, что никто даже не понял как их оскорбили. Он встал менее официально, перевёл вес на одну ногу и заговорил: «Тема свободы. Мы редко поднимаем эту тему. Кто-то боится даже слова «свобода», потому что у свободы нет грани дозволенного. Свободу стараются ограничить, о ней не говорят, ибо свободный человек – самый опасный человек. В первую очередь он опасен для ограничителей этой свободы, для рабовладельцев, коим является наш декан Владимиров Фёдор Ильич, например, или любой директор, мэр, президент!» Николай Саныч обмахивался листом в файле, но продолжал слушать. «Но пусть система знает, что есть как минимум один человек, или даже два, которых не сломать, не уговорить, не подчинить! До свидания» – закончил Тёма и вышел из аудитории. «Феноменально» – заключил профессор.

Цепной шёл по коридору универа и постучал в аудиторию к Косте. «Можно?» – спросил он. «Можно я закончу?!» – противным голосом спросила преподавательница, дочитывающая какую-то муру. Тёма стал ждать у двери. Женщина дочитала пять последних слов и спросила: «Что вы хотели?»

Тёма: Я хотел бы забрать Костю Раскованного.

Преподаватель: С какой такой стати?

Тёма молча подошёл к брату и говорит: «Собирайся».

Костя: Я никуда не пойду.

Тёма: Твоего отца госпитализировали.

Костя, испуганно: Как?! Что с ним?!

Тёма: Пока неизвестно. Звонила тётя Оля, сказала, что тебе не дозвониться. Надо ехать в Барнаул.

Преподаватель: Ну что там у вас?! Какая наглость!

Костя взял сумку и последовал с Тёмой к выходу. «Извините» – сказал.

Идут по коридору.

Костя: Когда звонила мама?

Тёма: Сейчас выйдем – позвонишь, узнаешь. Ты наверное телефон дома оставил.

Костя пошарил в сумке, телефона и вправду не было. На улице вновь дождь зарядил. Сильнющий.

Вышли из университета. Тёма раскинул руки, поднял голову вверх, закрыл глаза и засмеялся.

Костя, недоумевая: Ты меня обманул, да?

Тёма, радостно: Да, да, да! На сегодняшний день ты свободен, а я – на всю жизнь.

Тёма стоял весь мокрый и весёлый. Костя не менее мокрый, но злой. Он, было, хотел ударить брата, но сдержался. Топнул ногой и крикнул: «Меня же теперь отчислят!»