Анализ романа «Мастер и Маргарита» Михаила Булгакова

– А вот это хорошо, это хорошо. Вы о нем продолжение напишите!

Иванушкины глаза вспыхнули.

– А вы сами не будете разве? – тут он поник головой и задумчиво добавил: – Ах да… Что же это я спрашиваю, – Иванушка покосился в пол, посмотрел испуганно.

– Да, – сказал мастер, и голос его показался Иванушке незнакомым и глухим, – я уже больше не буду писать о нем. Я буду занят другим».

Конечно, если предлагается продолжить, то, скорее всего, речь идет о романе про Понтия Пилата. Но анализ этого произведения показывает, что в нем выражается взгляд Воланда на Иисуса как Иешуа Га-Ноцри. Получается, что мастер предлагает своему ученику продолжить смотреть глазами Воланда на библейские события.

И теперь став профессором, сможет Иван Николаевич как на Патриарших прудах также твердо и безапелляционно утверждать, что дьявола нет? Рассказывая студентам на лекции о христианстве, профессор Понырев будет, конечно же, утверждать, что любая религия вводит людей в заблуждение из корыстных целей. И в евангелиях все придумано об Иисусе Христе. А вот в действительности жил в те времена в тех краях обычный человек Иешуа Га-Ноцри. И при этом профессор не вспомнит рассказ свидетеля тех событий Воланда? Но вспомнив – это отнюдь не означает, что поделится со слушателями в аудитории. И не вспомнит ли профессор, как утверждал дьяволу прямо в лицо, что того нет?

Таким образом, основные препятствия для проповеди взглядов духа зла убраны и становится понятной главная идея романа – Воланд достигает своей цели и распространяет «евангелие» от себя в стране Советов.

Глава 2 Мастер и Маргарита

В этой части рассматриваются мастер и его взаимоотношение с Маргаритой, воздаяние мастеру и Маргарите от Воланда. Исследуются: «свет», которого не заслужил мастер, «покой» в качестве дара и «вечный приют» в качестве места упокоения любовников.

Таким образом, Москва во времена Советского Союза была выбрана Воландом неслучайно. Не только для проведения Великого бала у сатаны. Научный атеизм как государственная политика создал благоприятную почву для распространения взгляда Воланда на евангельские события. И после долгой череды действий ему это удалось.

1. Кто такой мастер?

В отличие от своего будущего невежественного ученика он профессиональный историк, владеющий пятью иностранными языками. Благодаря знаниям, мастер сразу определил сатану из описания Иваном Бездомным собеседника на Патриарших прудах. Черты профессора совпадали с изображением Воланда в «Фаусте» Гете. «Ну вот… ведь даже лицо, которое вы описывали… разные глаза, брови! Простите, может быть, впрочем, вы даже оперы «Фауст» не слыхали?» В этом месте богослов Андрей Кураев допустил ошибку. Не обратив внимания на приведенные два предложения, он посчитал, что, назвав имя собеседника Ивана Бездомного, мастер проговорился и тем показал, что уже был знаком с Воландом. Отнюдь.

И будучи профессиональным историком, он не мог не знать евангельскую историю. Например, профессор Александр Николаевич Стравинский, даже будучи психиатром, сразу продемонстрировал свои познания:

– Пилата? Пилат, это – который жил при Иисусе Христе? – щурясь на Ивана, спросил Стравинский.

А зная историю, историк поступил как Александр Дюма, который сознательно изменил характер французского короля Людовика XIII из властного на мягкотелого. Для писателя художественный вымысел не считается предосудительным. Но он же историк! И отрицал, что он писатель.

– Вы – писатель? – с интересом спросил поэт.

Гость потемнел лицом и погрозил Ивану кулаком, потом сказал:

– Я – мастер, – он сделался суров…

Более того, узнав от Ивана Бездомного, что Воланд как свидетель подтвердил идеи романа, мастер не подверг сомнению рассказ черного мага, а принял их на веру как доказательство, что в романе все изложено правильно.

«Иван ничего и не пропускал, ему самому было так легче рассказывать, и постепенно добрался до того момента, как Понтий Пилат в белой мантии с кровавым подбоем вышел на балкон.

Тогда гость молитвенно сложил руки и прошептал:

– О, как я угадал! О, как я все угадал!»

Более того, бывший историк ничуть не сомневался в реальности существования сатаны. «Но то, что вы рассказываете, бесспорно, было в действительности… Ваш собеседник был и у Пилата, и на завтраке у Канта, а теперь он навестил Москву».

И мастер хотел бы встретиться с «живым» свидетелем.

– … Ах, ах! Но до чего мне досадно, что встретились с ним вы, а не я! Хоть все и перегорело и угли затянулись пеплом, все же, клянусь, что за эту встречу я отдал бы связку ключей Прасковьи Федоровны, ибо мне больше нечего отдавать. Я нищий!

И ведь сам же мастер утверждал:

– Ну вот, ну вот… неудивительно! А Берлиоз, повторяю, меня поражает. Он человек не только начитанный, но и очень хитрый. Хотя в защиту его я должен сказать, что, конечно, Воланд может запорошить глаза и человеку похитрее.

Что же произошло с профессиональным историком, что его сознание так радикально изменилось? Из научного оно превратилось в художественно-религиозное. Мы выскажем предположение. У людей, выбранных Воландом для реализации его целей, не только расчищается перед ними путь, но и меняется их сознание.

До выигрыша по облигации историк имел работу и семью. Служба в музее ему, скорее всего, была по душе, потому что была связана с профессией. Жена ему как минимум нравилась, и у них были общие интересы – она тоже работала в музее. И вот в одночасье все изменилось. Ему до того стала интересна тема о Понтии Пилате, что ради создания романа историк оставил жену, ушел с работы, снял новое жилье и приступил к написанию.

И ведь с его будущим учеником, поэтом Иваном Бездомным, произошло схожее внезапное превращение.

– Славно! – сказал Стравинский, возвращая кому-то лист, и обратился к Ивану: – Вы – поэт?

– Поэт, – мрачно ответил Иван и впервые вдруг почувствовал какое-то необъяснимое отвращение к поэзии, и вспомнившиеся ему тут же собственные его стихи показались почему-то неприятными.

И это чувство в дальнейшем у него сохранилось.

– Ну, что ж тут такого, – ответил гость, – как будто я других не читал? Впрочем… разве что чудо? Хорошо, я готов принять на веру. Хороши ваши стихи, скажите сами?

– Чудовищны! – вдруг смело и откровенно произнес Иван.

– Не пишите больше! – попросил пришедший умоляюще.

– Обещаю и клянусь! – торжественно произнес Иван.

Клятву скрепили рукопожатием, и тут из коридора донеслись мягкие шаги и голоса.

И в эпилоге романа мы видим, что Иван Николаевич сдержал обещание. Стихи он больше не писал и стал профессором в институте истории и философии.

Таким образом, мы полагаем, что у профессионального историка после выигрыша по облигации изменилось сознание с научного на художественно-религиозное. Поэтому Иисус в его романе предстает противоположностью в лице Иешуа Га-Ноцри.

Итак, если мы полагаем, что мастер написал роман о Понтии Пилате, черпая вдохновение от Воланда, то возникает естественный вопрос – почему Воланд сам не написал «Евангелие от сатаны»? По мнению Андрея Кураева в произведении автор осознанно разделяет функции свидетеля и рассказчика. Воланд – свидетель, мастер – рассказчик. По православному учению – люди совершеннее, чем ангелы. У тех нет дара творчества, они лишь вестники. В силу же телесности у человека есть дар творчества. Поэтому падшим ангелам нужны люди медиаторы. Мастер – гениальный писатель, который черпает интуицию у Воланда.

2. Отношения мастера и Маргариты

По мнению повествователя, он покажет читателям в романе настоящую, верную и вечную любовь. «За мной, читатель! Кто сказал тебе, что нет на свете настоящей, верной, вечной любви? Да отрежут лгуну его гнусный язык! За мной, мой читатель, и только за мной, и я покажу тебе такую любовь!» Давайте же рассмотрим чувства, которые возникли у мастера и Маргариты друг к другу. По нашему мнению, они имеют существенные отличия.

Мастер полюбил Маргариту с первого раза. «Она поглядела на меня удивленно, а я вдруг, и совершенно неожиданно, понял, что я всю жизнь любил именно эту женщину!» «Любовь выскочила перед нами, как из-под земли выскакивает убийца в переулке, и поразила нас сразу обоих! Так поражает молния, так поражает финский нож!» По крайней мере, так полагал мастер. Возможно, причиной его любви было то, что ему нравились страстные натуры. «Покорил меня Алоизий своею страстью к литературе». Вот и Маргарита Николаевна тоже была страстной. «У нее была страсть ко всем людям, которые делают что-либо первоклассно».

То что его чувство именно любовь на это указывало отношение мастера к ней. Даже в состоянии душевной болезни он старался оберегать ее. И его чувство осталось неизменным до самого конца романа.

И даже находясь в разлуке с ним, Маргарита чувствовала, что он по-прежнему любит ее. «Его не было рядом в этот день, но разговаривала мысленно Маргарита Николаевна все же с ним: «Если ты сослан, то почему же не даешь знать о себе? Ведь дают же люди знать. Ты разлюбил меня? Нет, я почему-то этому не верю. Значит, ты был сослан и умер… Тогда, прошу тебя, отпусти меня, дай мне, наконец, свободу жить, дышать воздухом».»

После освобождения в середине января мастер узнает, что его квартира занята. Он не пожелал делать Маргариту несчастной и не подал ей о себе никаких вестей. «Нет, сделать ее несчастной? На это я не способен». Мастер укрывается в психиатрической больнице.

Позже в квартире Воланда он выразил приверженность прежнему взгляду. Мастер продолжил любить Маргариту и поэтому желал ей счастья. Но быть с ним для нее уже невозможно, по его мнению. «Нет, поздно. Ничего больше не хочу в жизни. Кроме того, чтобы видеть тебя. Но тебе опять советую – оставь меня. Ты пропадешь со мной».

«– А чем вы будете жить? Ведь придется нищенствовать.

– Охотно, охотно, – ответил мастер, притянул к себе Маргариту, обнял ее за плечи и прибавил: – Она образумится, уйдет от меня…»