Перегонщик. Подлинная история про перегон автомобиля на Дальний Восток, который мешал осуществить мошенник по кличке Батый

– Впечатляет.

– Вот тебе и американцы, ездящие вокруг заправки. Будет неприятно, если такую технологичную красоту украдут при перевозке.

– Согласен, – ответил Семён и вдруг ощутил неприятное чувство развода на серьёзный разговор, вспомнив вчерашний словесный вброс от клиента. Этими подготовками славится всё старшее поколение из Союза, но надо дослушать, соблюдая их культ донесения важной информации, иначе они обидятся как дети.

Фёдорыч аккуратно свернул салфетку, сделал глоток пива, смачно причмокнул и спросил:

– Помнишь покупателя, которого вчера на Казанском встречал?

– Да. С Хабаровска. Он рассказал, что озоруют у них, с автовозов машины снимают, – дал понять, что не собирается обсуждать лишнее и понял, в чём суть разговора. Только я не понимаю, при чём тут…

– Так, всё. По домам, – перебил Сергей Фёдорович. – Ты со мной?

– Я посижу ещё.

Он быстро собрался, попрощался и ушёл, оставив на столе денежную купюру с изображением Хабаровска.

«Что он хотел сказать? Побыть охранником автовозов? В принципе, я занимался джиу-джитсу и хожу в спортзал, но все эти приёмы против вооружённых людей как писк комара перед хлопушкой, а машины снимают наверняка люди не с рогатками».

Глава 3

К обеду позвонил Сергей Фёдорович. В тот момент Семён Андреевич был в спортзале и через пару минут был у машины директора – у великолепно-чёрного HellCat, самой мощной американской машины в истории, выпускавшейся фабричным способом.

– На неделе поедешь, – сказал таким тоном, будто Семён знает куда. – Сейчас не гуляй, давай иди занимайся.

Сёма вышел из машины, и Сергей Фёдорович резко нажал на педаль акселератора. «Адская кошка» проехала с пару десятков метров, изменяя вектор движения задней оси и обдавая дымом из-под ведущих колёс прохожих.

Семён зашёл в зал и, чтобы во всём разобраться, начал делать подходы без веса: биологически это называется насыщением кровью головного мозга. Упражнения, которые позволяют насытить организм и не потерять мысли, которой грезит ум.

– Что случилось, брат? – Пашок всегда в этом зале. У него серьёзная мускулатура, похожая на актёра из Голливуда. Работает поваром в ресторане и слывёт пацанским философом.

– Не пойму, что происходит, брат. Будто все знают, что мне предстоит делать, а я не знаю. К тому же ведут себя так, будто я знаю, о чём речь. А я даже не догадываюсь.

Пашок задумался. Семён окончил отжимания на кулаках и смотрел, как друг лицом скопировал изображение Будды и сложил руки на груди.

– О Семёныч! Когда водой заливаешь пшено, то грязь всплывает наружу. А когда варишь пельмени, то готовые всплывают на поверхность, – сказал философ голосом проповедника.

– Спасибо, о великий мыслитель! Только мне непонятно, кто грязь, а кто пельмень, – сказал Семён, еле сдерживая смех.

Друзья вместе громко засмеялись и продолжили занятие, но такая восточно-поварская мудрость разъяснила Семёну, что время покажет.

Глава 4

В выходные приехал первый заместитель отца. Про родного соврали, что тот попал в тяжёлую аварию, долго лечился, женился на медсестре и уехал в Испанию. Семён видел и чувствовал, что ему врут, но, видя, как ломает руки мать при разговоре насчёт его отца, не стал делать ей больно. Фёдоровича как отца принял нормально.

Сергей Фёдорович не был бандитом в лихое время конца двадцатого века в золотых цепях и малиновом пиджаке, но с того времени взял очень полезный урок, звучащий на сленге простых пацанов так: никогда не выделывайся. Одевался как стандартный депутат Государственной думы, однако золотистой насадкой на резец так или иначе внушал уважение всем смертным. Никогда не участвовал в разборках, но всегда старался вращаться в делах с недвижимостью, хоть маленькой сошкой, чем обеспечил себя после лихих годов большой квартирой в центре Москвы, а сам родился в Омске.

Сёме мать сказала, что Фёдорыч единственный, кто второй после отца, поэтому он слушал с благоговением.

– До бетонки доберёшься без проблем, потом ты будешь без прикрытия. Кстати, аккуратнее на перевале. Никого не обгоняй, потому что там много мостов, обозначенных на карте, но невидимых в реальности! После моста – наряд ДПС. А на мосту обгонять нельзя.

– Я помню, – отозвался Семён, ещё не веря в то, что он направляется на Дальний Восток. Туда, куда так звал запах пропитанных шпал, туда, где, по разговорам, живут люди в нечеловеческих условиях.

– За перевалом – Челябинск, Новосиб, можешь быть спокоен. Дальше начинается зона дальневосточников, и… – Фёдорович замолчал. – Может, ну его к чертям собачьим? – Он изобразил кислую мину, посмотрев на Семёна как на первоклашку.

– Я поеду, – спокойно и уверенно произнёс Семён, давая понять первому заместителю отца, что игры «отец-сын» уже не актуальны.

Фёдорович раскрыл карту на планшете, и они долго сидели за чаем на кухне, обсуждая дальнейшую поездку.

Глава 5

Кнопка start-stop еле слышно оживила могучий V8 объёмом 5.7 с системой eTorque, кузов огромного пикапа слегка покачнулся в сторону вращения коленчатого вала двигателя RAM-2020, стрелка тахометра, как палочка дирижёра, взмахнула вверх, начиная концерт, который будет звучать в семи часовых поясах Земли и продлится, согласно гугл-картам, 107 часов. Фёдоровича рядом не было, и это было бы немного обидно, что его не провожали в дальний путь, если б рядом не сидела девица, которая стандартно подкатила к молодому парню на клёвой тачке: сделав ноги циркулем и теребя платок на шее, со взглядом голодной волчицы попросила подвезти. Московские барышни теперь только что вслух не говорят о своём намерении отдаться внешне богатому мужчине. Семён решил взять её с собой в перегон.