Незаменимый человек. По следам пропавшего директора

– Сегодня с утра был в Администрации. Оставил им наши отчёты, но с главой Комитета встретиться не удалось.

– Ничего страшного, я им потом сама позвоню, объясню, если что.

– С разработчиком пускового регламента договорились о встрече.

– Он согласился с Вашим предложением?

– Вроде бы да. До моего отъезда в Москву обещал всё поправить.

– Марк Сергеевич, Вы уж «с него не слазьте», чтобы на этот раз всё сделал, как полагается.

– Само собой.

– Что ж, вроде пока всё оптимистично, – заключила Беляева.

– К Ольге сегодня в обед поеду.

– По-моему Вы как-то зачастили в клинику.

– С доктором Темниковым затеяли эксперимент. Очень надеюсь, что это поможет.

– М-да. Лишь бы хуже не было.

– Думаю, хуже не будет.

– Дай Бог, чтоб так.

– Лилия Романовна, хотел у Вас спросить, помните ли Вы друзей и знакомых Вашего сына?

– Всех, может, и нет, но основных-то конечно. А что?

– Не было ли среди них женщины по имени Алсу?

– Нет, не припомню. А, собственно, почему это вдруг Вас заинтересовало?

– В старых записях Евгения Павловича нашёл упоминание о некоей Алсу, вот и заинтересовался.

– Эти записи нашли в кабинете Синицына, когда бумаги просматривали?

– Нет, записи хранились у Ольги. Мне их удалось расшифровать.

– Да, помню. Женя любил всё зашифровывать…

– Лилия Романовна, возвращаю Вам ключ от кабинета Синицына.

– Оставьте на столе, потом уберу.

– Как скажите.

– Марк Сергеевич, что мы ещё не обсудили?

– Всё вроде.

– Что ж, тогда давайте закончим, а то мне надо с документами поработать.

Вернувшись к себе, перезвонил разработчику регламента, обсудил некоторые детали сотрудничества. Потом отдал несколько распоряжений секретарю и выехал в клинику, где было запланировано очередное занятие с Ольгой.

17

– Марк Сергеевич, рад Вас видеть! – с улыбкой встречал меня в своём кабинете доктор Темников. – Есть хорошие новости. Я даже хотел звонить Вам.

– Говорите же скорей!

– Ольга начала делать движения рукой, появился тонус мышц. Эти движения явно осознанные. Представляете, какой прогресс за два занятия!

– Виктор Алексеевич, мы на правильном пути.

– Да, безусловно!

– Я хочу увидеть это.

– Идёмте к ней!

По длинному больничному коридору мы прошли в палату Ольги. Девушка сидела в кресле, как и раньше, смотрела перед собой немигающим взглядом. По просьбе Темникова медсестра оставила нас.

– Ольга, Вы слышите меня? – спросил доктор свою пациентку.

Девушка в ответ еле заметно повела плечом, и правая рука сделала несколько движений в горизонтальной плоскости, скользя вдоль широкого поручня кресла.

– Сегодня утром мы проверили, сможет ли Ольга удерживать пальцами карандаш, – продолжал доктор. – Выяснили, что может. Рукой с этим карандашом она начала делать движения. Тогда я подставил планшетку с листом бумаги. И вот, посмотрите, что получилось.

Виктор Алексеевич достал из своей папки листок и показал мне. На бумаге среди параллельных и перпендикулярных линий различались печатные буквы. Группы букв, разнесенные на небольшом расстоянии, составляли два слова. Шрифт был нечётким и местами корявым, но вполне читаемым: «МАК ЛБИМИИ».

– Видите?

– Вижу, – ответил я. – Шифровать слова – это у Ткачуков семейное.

– Что Вы имеете в виду?

– Так, ничего, просто мысли вслух. У меня складывается впечатление, что в этих двух словах есть пропущенные буквы.

– И что же?

– Написать «Б» у неё с трудом получилось. Полагаю, что некоторые буквы, особенно скруглённые, Ольге писать затруднительно, из-за отсутствия гибкости кистей рук, и она их пропускает. Методом подбора, подставив недостающие буквы, получим фразу из двух слов: «МАРК ЛЮБИМЫЙ».

– Марк Сергеевич, потрясающе!

– Но это всего лишь гипотеза.