Далёкая и близкая Сибирь

– Да, из Екатеринбурга.

– Николай Коробков?

– Он самый.

– Мне поручено встретить Вас и отвезти в гостиницу, – сказал встречающий.

– Что ж, я готов, можем ехать.

4

Гостиница располагалась в самом центре города, на берегу застывшего Амура. Перед зданием находилась большая площадка, которую украшали ледовые скульптуры. Лёд был прозрачным, и эти скульптуры переливались в лучах яркого солнца. Необычное зрелище. Но Николай лишь мельком взглянул на эти ледяные фигуры. Его мысли всё ещё были заняты маленькой девочкой по имени Тоня, которая приняла его за своего отца. Впервые, пускай и по ошибке, кто-то его назвал папой. Николай ловил себя на мысли, что завидует людям, которые стали родителями. Наверно, он был бы хорошим отцом. Хоть и хлопотно, но не это ли настоящее счастье? Всё остальное пыль – и мишура.

– Надолго в Хабаровск? – спросил Николая молодой человек, окончательно выведя его из раздумий.

– На пару дней.

– Во сколько за Вами завтра заехать?

– Так, совещание в 10 утра, поэтому за полчаса мне надо быть у Вас в офисе.

– Тогда я заеду за Вами в 9 часов.

– Хорошо, я буду готов.

Поднявшись к себе в номер, Николай принял душ, лёг на кровать, надеясь просмотреть материалы для завтрашнего заседания, но уснул. Сказалась усталость с дороги и разница во времени.

Проснулся в пять утра, и долго не знал, чем себя занять в ожидании завтрака, который в этой гостинице начинался в половине восьмого. Он опять думал о маленькой Тоне, которая до сих пор ждёт своего отца. Её сознание в этом возрасте не может принять такой факт, что её отца больше нет, и он никогда уже не вернётся к ней. Такова правда жизни, которая настолько несправедлива по отношению к детям.

Совещание состоялось по плану, однако, оказалось весьма скучным мероприятием. Но дальнейшее рабочее время было более насыщенным, как, собственно, и день следующий. В тот вечер Николай сел в поезд и утром, на третий день своей командировки был уже в Благовещенске.

Кто бывал в Амурской области, знает, что Благовещенск – приграничный город. На той стороне притока Амура – китайский Хайхэ. Его высотные здания, подсвеченные ночью неоновыми лампами, резко контрастировали на фоне низких строений на российском берегу. Но многочисленные туристы из России рассказывали, что Хайхэ только с виду такой симпатичный, внутри он грязный и суетливый – город торгашей и стихийных вещевых рынков. В Благовещенск в 2001 году приезжало много китайцев. Они открывали у нас рестораны, кафе и забегаловки попроще. Цена, по сравнению с заведениями, где подавали русскую кухню, была намного демократичнее. Однако, поев там, на протяжении двух-трёх дней человеку, не привыкшему к китайской еде, зачастую становилось плохо с пищеварением. Николай не был исключением. Вспоминая свои прошлые командировки в Благовещенск, он старался обходить китайские заведения стороной.

В этом городе пришлось задержаться на три дня, что на один день дольше запланированного. Последние сутки почти не спал, надеялся выспаться в поезде, который увозил его обратно в Хабаровск. Этот поезд был полупустым, в купе ехал один. Немного перекусив, Николай, как и хотел, лёг спать. Но ближе к ночи, на станции Биробиджан, к нему в купе подсел молодой человек. Он был изрядно выпивший, и просто жаждал общения.

– Эй, мужик! Хорош спать! – тряс он Николая за плечо. – Ну-ка, быстро! Подъём! Пиво будем пить.

– Не хочу, – ответил Николай.

– Не хочешь? Щас захочешь!

Сказав это, молодой человек потянул за матрац и скинул Николая на пол.

– Извини, конечно, за грубость. Но мне с тобой надо поговорить, – сказал пьяный. – Ну, честно, мужик. Не хотел тебя обидеть. Вот ты мне скажи, как тебя зовут?

– Коля, – вставая с пола, ответил Николай, мысленно успокаивая себя, поскольку понимал, что драка в купе ему сейчас будет некстати.

– О! А меня Митяем кличут.

Он протянул Николаю растопыренную ладонь:

– Держи краба!

Пожав Митяю руку, Николай сел на своё место.

– Вот, Колька, будем с тобой сейчас пиво пить.

С этими словами Митя достал из своей сумки двухлитровую пластиковую бутылку пива «Очаково». Потом он вышел из купе и возвратился, неся в руках два стакана, вероятно, взяв их у проводника. Плеснув пенное по стаканам, Митя выпил залпом свой. Громко отрыгнув газы, начал беседу:

– Я не спрашиваю кто ты, зачем ты и прочее. За себя хочу сказать. Ну, вот пришёл я тока-тока из армии. Два года Родине отдал. И чё? Чё дальше? Приехал к себе в Биробиджан. Работы в городе нет. Как жить дальше? Не знаю. Пока деньги мать даёт, бухаю. Но ты же меня понимаешь, это не выход. Семью хочу завести, да не на что.