Слепой. Человек в черном

– Чао! – фыркнула Полина.

– Ваша фамилия, если не ошибаюсь, ведь не Воробей, а Дрозд? – спросила Лиза как можно строже.

– Ой, только не надо меня звать на «вы», меня от этого воротит! – скривила рот Полина и отвернулась к окну.

Лиза решила смолчать.

Когда они подъехали опять к воротам дома Каролины, та уже их ждала. Нежно-розовое обтягивающее атласное платье, длинные белые волосы, розовые туфли на высоченном каблуке, кукольный макияж и ярко-голубые глаза делали ее абсолютной копией Барби. Она изящно опиралась на ручку ярко-розового чемодана на колесиках. Когда шофер вышел, чтобы помочь ей положить в багажник чемодан, она надула губки и капризно проворковала:

– А вот и мой Кен. Ты почему так долго? Я тебя заждалась.

– Простите, – потупилась женщина в крахмальной наколке, – я ничего не могла с ней поделать.

– Ой. Ну ты, Каролина, даешь! – вдруг зашлась хохотом Полина.

Лиза вышла из машины и, взглянув на мобильник, поняла, что у них в запасе от силы еще минут пятнадцать. Если эта Каролина еще немного повыпендривается, спешить уже будет никуда. Собрав всю свою волю, она строго и сухо сказала:

– Если вы, Каролина, сейчас же не прекратите этот цирк, мы вас ждать не будем. Там такие парни летят в лагерь, а вы… Хотя, – пожала она плечами, – можете появиться перед ними в этом виде.

– А что, у вас, может, там униформу носят, как в армии или на зоне? – хмыкнула Каролина.

– Да нет там никакой униформы, – вздохнула Лиза.

– А как мне прикажете одеться? – спросила Каролина.

– Ну, хотя бы как Полина, – пожала плечами Лиза.

– Слышь, Полина, покажись, а то не знаю, как мне и одеться… – попросила Каролина, заглядывая в окно машины.

Полина тут же выскочила и принялась вертеться перед Каролиной.

– Ладно. Поняла, сейчас, айн момент! – сказала Каролина и только ее и видели.

Женщина в крахмальной наколке и фартучке пожала плечами и поплелась следом.

Через десять минут из ворот вышла одетая в точно такой же, как у Полины, джинсовый костюм и ярко-голубую майку коротко стриженная шатенка.

– Ну, все, забирают нас с тобой, Полька, в армию. Пишите письма мелким почерком!

Как только Каролина уселась на заднее сиденье рядом с Полиной, шофер нажал газ, и выбежавшая из калитки женщина в крахмальной наколке только растерянно покачала головой.

Всю дорогу до аэропорта девчонки слушали музыку из наушников.

В самолете, куда они заскочили буквально в последнюю минуту, Лиза посадила их так, чтобы все время держать их в поле зрения, а сама села рядом с сухощавым мужчиной в темных очках. Правда, как только она села рядом, мужчина снял очки и вежливо кивнул ей в знак приветствия.

– На Иссык-Куль? – спросил он.

– Да, – кивнула Лиза.

– Меня Глеб зовут, – представился мужчина.

– А меня Лиза, – сказала девушка.

Полина и Каролина, усевшись в кресла, сразу же вставили в уши наушники. А Лиза, хотя, как она понимала, ей следовало поближе познакомиться с сидящим рядом с ней мужчиной, который и был, очевидно, воспитателем и охранником в одном лице, почему-то смутилась и, закрыв глаза, сделала вид, что спит. Однако, ясное дело, заснуть ей не давало волнение. За те пару ча-

сов, пока Лиза собирала в дорогу двух этих девиц, она вполне осознала весь груз лежащей на ней ответственности. В эту поездку родители отправили не просто подростков, а весьма трудных подростков. Отправили, надеясь на то, что их перевоспитают, сделают их, как бы точнее выразиться, более удобными в обращении. Лизу уже саму начинало разбирать любопытство, правда ли то, что подростков в лагере перевоспитывают до неузнаваемости. Да, похоже, дома этим подросткам, быт которых налажен на все сто процентов, не хватает простого человеческого внимания, а в лагере они будут заниматься полезными и интересными делами, самостоятельно преодолевать трудности, времени на капризы и дурь не останется. Они привыкнут жить по-другому и, возвратившись домой, тоже постараются быть людьми. Это похоже на правду. Но, будучи материалисткой, Лиза понимала, что за две недели человека ни в каком лагере перевоспитать до неузнаваемости невозможно. Значит, как предупреждали их на курсах сотрудники ФСБ, скорее всего, к детям применяют какие-то психотропные средства…

Думая о своем, Лиза уже стала засыпать, как вдруг громко хохотнул один из сидящих впереди подростков. И дальше, хотела того Лиза или нет, она вынуждена была слушать их болтовню.

– Да ты че, ну ты, Черный, даешь! – просипел хохотнувший подросток. – Это ж прям порнуха какая-то.

– Ага, порнуха… Тебе смешно… – пробубнил тот, которого его сосед назвал Черным. – А моим родакам за нее кругленькую сумму выложить пришлось.

– Не понял, – откинулся на кресле сосед Черного, – объясни поподробнее.

– Ну, это ж меня Шмырь подбил снять эту девицу, – все громче и громче продолжал Черный. – А когда она на меня накинулась, он хоп за мой телефон и снимать стал. А потом, я так понял, на флэшку себе информацию сбросил или на компьютер. Я и забыл об этом. А через пару недель Шмырь мне звонит и говорит: «Если

тысячу долларов через день не достанешь, кино, там где ты с девицей кувыркаешься, твоим родакам на комп по Интернету сброшу и еще распечатаю в виде фоток и по почте пошлю».

– Ну, и что ты на это? – спросил сосед Черного, по голосу, похоже, чуть помоложе, с явным интересом.

– Что-что… Дурак я был. Послал Шмыря куда подальше и забыл. А через три дня мамаша мне с батей такое устроили! В общем, переслал Шмырь все это и папаше моему, и мамаше прямо на работу. Смотри – не хочу. А потом перезвонил и предупредил: если деньги, тысячу долларов, через два дня на такой-то счет не перечислите, все это кино у всех ваших коллег и партнеров по бизнесу в компьютерной почте появится.

– А родители? – явно настороженно спросил сосед Черного.

– Родители… Им дешевле меня в лагерь послать, от греха подальше, чем за мои проколы расплачиваться, – сказал Черный.

– Нет, я о том, платили они Шмырю или нет…

– Куда ж им деваться. Ясное дело, платили.

– Да… А я не могу в толк взять, откуда у Шмыря и Головы такие тачки крутые…

– Тебя, Вадик, я так понимаю, тоже Шмырь на крючок поймал? – спросил Черный.

– И что из этого?

– Да ничего… Просто, если ты соскочить с крючка хочешь, ничего у тебя не получится… Они тебя достанут!

– Ай, если что, пусть мама со своим хахалем разбираются! А мое дело – сторона! Послали в лагерь и послали!

– А какую они им предъяву сделать могут? – поинтересовался Черный.

– Да Голова там кого-то со своими колбасили, а я сбоку стоял.

– А я, я где тогда был? – встревожился Черный.

– Да мне почем знать, где ты был?