Оценить:
 Рейтинг: 0

Мишень для Слепого

Жанр
Год написания книги
2005
Теги
<< 1 2 3 4 5 6 ... 16 >>
На страницу:
2 из 16
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля
Он обернулся как раз в тот момент, когда поезд, набирая скорость, вошел в темный туннель. В другом конце вагона стояла странного вида старуха – худая, абсолютно седая, одетая в тряпье, но чистое и аккуратно залатанное. Именно она явилась причиной внезапной тишины, наступившей в вагоне.

Она не просила милостыню. Нет. Старуха, сверкая безумными глазами и хитро улыбаясь, медленно приседала, словно пытаясь рассмотреть кого-то, прятавшегося под рядами сидений. Опираясь на отполированную до блеска кривоватую палку, она опустилась на корточки и выставила перед собой корявый, но опять-таки чистый палец. Она указывала прямо на Глеба. Пассажиры непроизвольно поворачивали головы и тоже смотрели на Сиверова.

Глеб сделал шаг в сторону. Палец старухи даже не дрогнул. Теперь она указывала в пустоту, все так же хитро и зло улыбаясь. При этом губы ее едва слышно шептали то ли проклятие, то ли предупреждение кому-то невидимому, притаившемуся в душном пространстве мчащегося по туннелю поезда.

– Он, он, – шептала старуха.

– Кто? – не выдержав, спросил ее мужчина в длинном пальто с потертым воротником.

– Прячется, – кривя рот в неприятной улыбке, отвечала старуха. – Прячется!

Больше никто не решался ее ни о чем спрашивать, но почему-то все продолжали смотреть на Сиверова, словно это он был виноват в том, что сумасшедшая нарушила покой, царивший в вагоне.

– Он, он…

За окнами мелькнули знакомые светильники станции «ВДНХ». Поезд вздрогнул, остановился. С шипением разъехались створки дверей. Старуха, не шевелясь, продолжала указывать пальцем в пустоту. Сиверов шагнул на платформу, услышал краем уха объявление, что двери закрываются, и с облегчением проводил взглядом грохочущий состав, уносивший от него и глупую надпись, и безумную старуху.

«Ты скоро совсем суеверным станешь и, завидев черную кошку, будешь сворачивать в переулки», – разозлился на себя Глеб, ступая на эскалатор.

Рифленые металлические ступеньки несли пассажиров к солнечному свету, к свежему воздуху…

Сиверов шел по улице легко, словно спортсмен, сохранивший к концу дистанции силы и опередивший соперников. Он даже не сбавил шаг, оказавшись на лестнице в подъезде, взбежал по ней и остановился у двери квартиры. И хоть ключ лежал в кармане куртки, позвонил.

Ирина открыла не сразу. Наконец, после того как она справилась с двумя нехитрыми замками, Глеб увидел ее немного влажное от наложенного крема лицо.

– Ты почему не спрашиваешь, кто там? – как ребенку, принялся выговаривать он.

– Ко мне можешь прийти только ты, – улыбнулась Ирина, пропуская его в квартиру и быстро закрывая дверь, будто боялась, что вслед за Глебом в небольшую квартиру в Беринговом проезде войдут и все его заботы и проблемы.

Глеб уловил это ее настроение. Он попытался поцеловать женщину, хотя, честно говоря, ему этого сейчас и не хотелось – устал душой, – но Ирина наклонила голову и уперлась ладонями ему в плечи.

– Подожди. Разве не видишь, я вся в креме? Вот сотру его…

– Я не хочу, чтобы ты его стирала.

– Тогда жди, – тряхнула головой Ирина, тут же прядь волос упала ей на лоб и прилипла. – Ну вот, ты мне всю прическу испортишь!

– Я что, не вовремя?

Глеб понимал, он говорит не то, что следовало бы, но других слов у него не находилось, и он испытывал неловкость: с этой женщиной он привык быть искренним. Глеб притянул Ирину к себе.

– Я не люблю выглядеть некрасивой, – запротестовала она, легко освобождаясь от объятий и подходя к зеркалу.

Быстрицкая приводила в порядок прическу, быстро орудуя острой ручкой металлической расчески.

– Наша девочка дома? – спросил Глеб, сбрасывая куртку.

Он специально так назвал дочь Ирины, желая хотя бы этим загладить свою вину за неосторожно брошенные слова.

– У них в гимназии, – ответила Ирина, не поворачиваясь к Сиверову, – организовали экскурсию в Суздаль. Я ее и отпустила.

– Ты могла посоветоваться со мной?

– И что бы ты мне сказал?

– Я бы сказал, что она еще мала, чтобы ездить так далеко без нас.

– За ребятами есть кому присмотреть. Если ты хочешь, чтобы она выросла самостоятельной…

«Погоди, не горячись, – сам себе сказал Глеб, – это ее дочь, Ирине и решать проблемы с ее воспитанием. Потому что ты для Анечки – часть праздника, она видит тебя чуть чаще Деда Мороза, а Ирина – это будни. Ей видней, не учи людей жить, если сам не умеешь этого делать».

– Они надолго поехали?

– На четыре дня.

Глебу приходилось бывать в Суздале, он неплохо знал этот город, и ему хотелось сказать, что он показал бы Ане Суздаль лучше любого экскурсовода. Но на это жена могла ответить, что у Глеба нет времени даже на то, чтобы сходить с Аней в зоопарк. И была бы абсолютно права…

«Боже, все тот же замкнутый круг!»

Он глянул в зеркало, перед которым стояла Быстрицкая.

Первое, что он увидел там, – это свое лицо. Свое – и вместе с тем чужое, по-прежнему, даже спустя столько лет, непривычное для Глеба. Казалось бы, волосы – это то, что должно остаться неизменным после любой пластической операции, но и тут Сиверова ждало разочарование. Хотя он стригся совсем коротко, но и в ежике жестких непослушных волос была заметна седина, особенно бросающаяся в глаза на висках. Затем Глеб посмотрел на отражение занятой собой Ирины.

«Да, в последнее время ее взгляд изменился, словно стал направленным внутрь», – подумал он.

Зеркало дало ему подсказку: сейчас он видел лицо Ирины, хотя она и стояла к Глебу спиной. Женщина немного виновато повела плечами.

– Не знаю, что со мной происходит, – сказала она, – но, кажется, я перестаю понимать не только тебя, но и себя.

– Я и сам себя не понимаю, – попытался улыбнуться Сиверов и обнял Ирину за плечи.

Ирина осторожно положила расческу на зеркальную полку и прижалась к мужу. Глеб смотрел на их отражение в зеркале так, будто наблюдал за счастливой для постороннего взгляда парой. Его собственные движения казались ему ловкими, выверенными, заученными – и потому фальшивыми.

Глеб попробовал себя уговорить: «Да пойми же, не бывает, чтобы каждый раз повторялось, как в первый день. Ко всему со временем привыкаешь – к любви, к опасностям, к верности и к предательству… – И сразу возник вопрос: – Тебя это радует?»

Зеркало отразило, как провел Глеб рукой по волосам женщины, как его пальцы сжали ей мочку уха. И Ирина слегка прогнулась, ощутив возбуждающую боль. Она не спешила сразу же отдаться своей страсти, предпочитая растянуть удовольствие. Глеб смутился немного, будто и впрямь подглядывал за чем-то недозволенным, ведь Ирина не думала в этот момент о том, что он видит и себя, и ее со стороны.

– Идем в комнату, – сказал он и поднял Быстрицкую на руки.

И когда он шагнул из прихожей, его двойник в зеркале понес Ирину прочь – в темную глубину стекла. Мелькнул край светлого халата, из-под которого виднелась незагоревшая нога, отразился легкий взмах женской руки, словно Быстрицкая прощалась, и мужчина с женщиной на руках исчез за рамой зеркала.

Быстрицкая и не заметила перемены в муже. Он показался ей таким же, как прежде, может, немного более ласковым и только. Сам же Сиверов почти не ощутил обычной остроты близости; не принеся разочарования, она не принесла ему и облегчения. Еще стоял день, и на улице было светло, но Быстрицкая, утомленная любовной игрой, уснула, полуприкрытая простыней. Она положила руку Глебу на грудь, будто боялась, что он исчезнет, пока она спит, и она проснется одна на широкой кровати.

Чуть слышно тикали часы, за окном глухо гудел огромный город.

«Странно, – думал Глеб, – тихий звук часов различим в шуме многомиллионного улья столицы. Хотя какой это улей. Гудят и мухи, обсевшие падаль… Вот так, все мне сегодня видится с худшей стороны. Выпадают же денечки!»

Вскоре он уловил и другие звуки. Громко и быстро билось его сердце, размеренно стучало сердце Ирины. На два ее удара приходилось три Глебовых. Их сердца стучали, точно два идеально отлаженных метронома, один на две четверти, другой – на три четвертых. И Сиверов, лежа рядом с Ириной, пытался сделать нелегкий выбор. Он был бы счастлив оставаться рядом с ней всю эту неделю, но одновременно чувствовал, что делать этого не стоит: если они останутся вместе, то не он будет поддерживать Ирину, а та станет отдавать ему жизненную энергию, ощущая пустоту, возникшую в его душе. А этого ему не хотелось.

<< 1 2 3 4 5 6 ... 16 >>
На страницу:
2 из 16