Банда возвращается

Девушка распорядилась:

– В ту, где мы стоим.

Когда Николай вышел, Виктория сбросила пиджак, отстегнула наплечную кобуру и спрятала оружие под одеяло, а затем прилегла на кровать, откинувшись на подушку спиной.

– Устала и изнервничалась, – просто сказала она. – Даже в голове гудит.

– У вас есть нервы?

– Да, после работы это особенно чувствуется. Выпадают времена, когда возвращаешься домой – еле душа в теле, – Виктория устало улыбнулась. – А как вы снимаете стресс? Водка?

– Временами. Но обычно – хорошая музыка и кот на коленях. Этого хватает.

– О да! Я где-то читала, что, регулярно общаясь с кошкой, можно исцелиться от гипертонической болезни.

– Исцелиться – это громко сказано.

Бондарович достал из внутреннего кармана куртки коробочку подавителя «жучков» и положил на стол.

– Дед отдал? – сразу оживилась, узнав свое имущество, Виктория.

– Сказал, что все равно изымут при обыске, – уселся в кресло Александр.

Помолчали пару минут, отдыхая. Где-то в глубине дома звякала посуда…

Банда думал о том, что при определенных обстоятельствах ничего не помешает хозяину этого заведения связаться с ФСБ или на худой конец с МВД и «заложить» беглецов. Отчего-то хуторянин не внушал ему доверия… Отчего? Что в нем было такого – настораживающего?.. Александр искал разгадку: какая-то деталь смущала его – где-то на уровне подсознания. Наконец понял: очень живо, очень легко сменялось выражение лица хуторянина. То он смотрит холодно, а то через секунду глаза так и источают радушие… Как на такого положиться?.. Но внешность обманчива. Сколько раз уже так случалось, что Банду предавали и сдавали не раз испытанные, внушающие очень большое доверие люди, в которых он был уверен, как в себе… Вообще любой человек – загадка. И мотивы его поведения не всегда очевидны даже ему самому.

Глядя на окно, Александр продумывал (профессиональная привычка) возможные пути отступления. Их он видел два. Первый: в окно и – по карнизу на другую, неосвещенную сторону дома; однако здесь, пока двигаешься по фасаду, тебя с легкостью может подстрелить даже школьник. Второй путь… Александр сразу заметил – между комнатами очень тонкие деревянные переборки, покрытые «сухой» штукатуркой; наверное, изначально здесь были просторные помещения, но потом их поделили; такую стенку не то что ногой – ударом кулака можно пробить. И выйти осаждающим в тыл – со стороны холла… Этот вариант предпочтительней…

Банда улыбнулся своим мыслям: его расчеты вариантов отхода были всего лишь упражнением – дабы не была утрачена гибкость ума. Александр давно уже заметил закономерность: когда он просчитывает события на несколько ходов вперед и в худшем варианте, все получается иначе и, как правило, не так плохо, как он предполагал; наверное, потому, что действительность много сложнее и умнее всяких расчетов и моделей (вряд ли здесь можно усмотреть что-то мистическое).

А вот в мыслях Виктории сейчас не было места опасностям:

– Смешной этот Гена, правда?

– На бородатого Чебурашку похож, – отозвался со своего места Банда.

Виктория фыркнула:

– И при этом журналист с большой буквы. Он создал лучшую информационную службу в газетном мире.

– Каким образом?

– Организовал ее на западный манер. Любой может прийти с улицы и получить задание. Неважно кто: хоть ты кандидат наук, хоть классический Гаврош… Если новость идет в дело, человек, принесший ее, получает крупный гонорар. Но работа потогонная: нет эксклюзивных новостей – нет денег. В штате почти никого. Зато в зале – сотни людей.

– Я почувствовал, что он неординарный человек. Не всякий ради дела способен в любую минуту отказаться от удовольствий… Бассейн, компания – сразу все пошло побоку… Насколько ему можно доверять? На кого он работает?

– На себя, – девушка прямо-таки обольстительно улыбнулась Александру; быть может, она и не догадывалась, какое впечатление в данный миг производит, не знала, как сейчас хороша. – Газеты стали наконец реальной «четвертой властью», ему нет нужды быть под кем-то. А «Коммерсантъ» – газета богатая, твердо стоящая на ногах. Так что с любыми силами и службами он, конечно, контактирует, но на принципах взаимного обмена информацией.

Банда с великим трудом подавил в себе желание подняться, подойти к этой красавице и поцеловать ее в губы; он даже прикрыл глаза, чтобы не поддаться искушению; было бы нечестно с его стороны воспользоваться затруднительным положением этой молодой женщины – она ведь практически полностью зависела от него.

Он сказал:

– Все равно опасно давать этому писаке что-то в руки. Пусть он и хороший парень, порядочный человек. Игра слишком крупная… Искушение слишком велико…

Последняя его фраза… Быть может, она относилась к нему самому.

– Мы ничего и не дадим, – Виктория принялась рассматривать потолок, на котором играли бледные блики от воды в бассейне. – И взывать будем не к порядочности и журналистской этике, а к интересам.

– Меркантильным?

Человек из обслуживающего персонала, постучав в дверь, вошел с подносом и начал накрывать на стол.

– Однако, – сказал Александр, сделав «квадратные глаза», когда официант удалился, – а кто оплатит эту роскошь? – он выразительно хлопнул себя по пустым карманам (Ох, прав! Еще как прав был Сева Могилев, когда говорил о нищенской зарплате рядового сотрудника ФСБ). – Или мы сбежим, не расплатившись? В перечне наших преступлений это будет самым позорным пунктом. Я этого не переживу…

Виктория улыбнулась и, потянувшись к стулу, вынула из кармана пиджака пачку денег:

– Я запаслась утром, потому что не знала, когда вообще вернусь. И не ошиблась. Но, по правде говоря, это мне в основном дал дедушка.

– Значит, это он опять не ошибся!.. – поправил Александр.

Девушка притворно вздохнула:

– Он – мой добрый гений. И я без него – воробей.

– Ладно, вхожу в долю.

– Это совсем не обязательно.

Бондарович упрямо покачал головой:

– Иначе не сяду за стол.

– Дело в том, что за эту роскошь, – Виктория кивнула на блюда с закусками, – платить не придется.

– Вот так раз! Почему?

– Это просто войдет в общий счет, который оплатит тот, кто сегодня платит за всех. Такова здесь традиция. Но для тех, кто здесь регулярно отдыхает, эта традиция необременительна. Тут бывают очень богатенькие буратины… «Коммерсантъ» или бизнесмен какой-нибудь, – она опять улыбнулась. – А нам без разницы. Мы автоматически вошли в состав гостей.

– Что ж, богатенький Буратино меня устраивает…

Банда только тут сообразил, как он голоден: от выставленных блюд так божественно пахло!

Он поднялся из кресла:

– Идемте за стол?

Виктория сладко потянулась, распрямляя спину, потом встряхнулась и резво спрыгнула с кровати.