Ночной дозор

– Вы замужем? Кстати, как вас зовут? Меня зовут Илья, – парень, повернув голову, посмотрел на сидевшую рядом спутницу.

– Вы лучше за дорогой следите. А меня зовут Катерина.

– Красивое имя, – отвесил парень вполне дежурный комплимент, – очень редкое.

– Вот, вот, туда, направо. А теперь налево.

– Здесь нет поворота.

– Для меня есть.

– Ну уж нет! – парень сделал круг, как предписывал знак и подъехал к стоянке, размещенной у входа. Припарковал машину и спросил: – Вы так и пойдете?

– Что вы имеете в виду, Илья?

– Обувь?

– Разве есть какое-то альтернативное решение?

– Можно пойти босиком.

– Нет, – сказала Катерина, – пойду так. Смотрятся они нормально, а о том, что сломаны, знают два человека – вы и я.

– Вас подождать?

– Если у вас есть лишнее время, то можете подождать.

– Вы надолго, Катя?

– Ну, не знаю. У меня две встречи.

– Час? Полтора? Два?

– Нет, что вы, Илья, минут сорок от силы. Я все дела решаю быстро, кроме личных, конечно.

– А что, в личных делах – проблемы?

– У меня, знаете ли, Илья, в личных делах всегда проблемы.

– По вам не видно, что у вас есть хоть какие-то проблемы, кроме сломанных каблуков.

– Вот с них, скорее всего, сегодняшние проблемы и начнутся. На встречу я опоздала.

– Что-то не видно, чтобы вы очень сильно на нее торопились.

– Не сильно я тороплюсь, – выбравшись из машины и приветливо махнув левой рукой, сказала Катя и заспешила по ступенькам.

Она сразу же направилась в кабинет художественного редактора. Даже сквозь стекло было видно, как клубится в кабинете дым, а стекло при этом, было тонированным и рифленым.

Катя постучала.

– Заходи скорее! Вечно ты опаздываешь!

– Можно подумать, ты волновался, будто я не приду. Здравствуй, – Катя нырнула в дым и поцеловала в щеку художественного редактора.

Ей показалось то, что казалось всем: художественный редактор Дмитрий Меньшов днюет и ночует у себя в кабинете, заваленном и завешанном всевозможными фотографиями. Компьютер был включен, и на экране монитора клубилась заставка – что-то очень похожее на сигаретный дым, висевший над столом.

– Ты бы окно открыл.

– Нельзя открывать окно.

– Это почему еще?

– Все со стола сдует, потом три дня собирать придется, и наверняка что-нибудь не найдется.

Катя засмеялась.

– Принесла? Хорошие снимки?

– Как всегда, плохих не делаю.

– Ну-ну, давай посмотрим, полюбуемся.

– Я забыла напомнить, они не только хорошие.

– Но и дорогие, – сказал Меньшов.

– Верно, ты экстрасенс, Дима, мысли читаешь прямо с ходу.

– Мне снимков-то надо всего два.

– Как это два!? – воскликнула Катя. – Ты же сказал серию! Я в лепешку, можно сказать, разбивалась, ползала на четвереньках, на спине валялась, делая снимки, а ты говоришь, только два? Кофе хоть угостишь?

– Вон стоит, я всего глоток из той чашки отпил.

– А чистой чашки, как всегда, нет?

– Как всегда, нет, ты угадала. Давай я возьму три, но снимки напечатают немного меньшими.

– Э, нет, так не пойдет! Я девкам на подиуме обещала, что их лица будут видны. Они специально два часа красились. А ты хочешь три на четыре напечатать и их этим удовлетворить. Они же нас с тобой разорвут и больше никогда у меня сниматься не станут.

– Ладно, не кипятись. Кстати, вот деньги, – конверт лег рядом с кофром. – Можешь не считать, плачу, как всегда, щедро.

– Сейчас узнаем границы твоей невиданной щедрости, Дмитрий.

Конверт оказался запечатанным. Разрывать его Катерине не хотелось, она помяла конверт пальцами и бросила в кофр.

– Катя, ты так деньгами швыряешься, словно тебе такие пухлые конверты в местах двадцати дают и все в долларах.