Наперегонки со смертью

* * *

Банда с Алиной сидели в приемной российского консула в Варне, ожидая его появления.

Они только что приехали в консульство, справедливо полагая, что здесь можно будет найти если не поддержку, то хотя бы понимание. Когда там, в бухте, сидя у трупа Олега, Банда вдруг услышал приближающийся вой полицейских сирен, он огляделся и отчетливо понял – из Болгарии его так просто не выпустят. Властям просто придется повесить на кого-то семь трупов, найти козла отпущения. И единственный претендент на место козла, единственный, кто остался жив, – это он, Банда.

И тогда, закрыв Олежке глаза и шепнув ему последнее "прости", Банда швырнул "узи" с отпечатками своих пальцев в море и, взяв Алину за руку, устремился в город. Он почему-то был уверен, что в Варне есть российское консульство...

– Я вас слушаю, молодые люди, – вывел Банду из оцепенения чей-то голос.

Сашка поднял глаза. Седеющий полноватый мужчина в безупречном костюме и галстуке стоял перед ними, холодно и бесстрастно их рассматривая.

– Вы – консул?

– Да. Чем могу быть полезен?

– Эта девушка была похищена в Москве иранскими боевиками. Она – дочь генерала, крупного ученого. Этим делом занимается ФСБ. Мне кажется, вам стоит сообщить в Москву о том, что она на свободе и находится здесь, у вас, в нашем консульстве.

– Подождите, я что-то ничего не пойму... – консул оказался явно не готов к таким страстям. – Какие боевики? Причем тут безопасность?

– Вы позвоните только. А там разберутся.

– Ваша фамилия?

– Пишите – Большакова. ФСБ ищет именно ее. А моя – Бондарович, хотя она вряд ли что-нибудь им скажет.

– Ну дела!..

* * *

Уже через два часа в консульство приехал второй секретарь российского посольства в Болгарии.

Молодой еще человек, занимавший эту издавна кэгэбистскую должность, подробно распрашивал Алину и Банду обо всех их приключениях, включив диктофон, а потом лично отвез их в порт, препроводив на маленький скоростной катер Военно-Морских сил России.

– Вас доставят на тот берег, в Севастополь, – сказал он им на прощание. – Там вас встретят наши люди. Можете больше ни о чем не бест покоится – теперь вы под надежной охраной, в надежных руках...

* * *

Еще до захода солнца они были на месте.

Правда, Банда насторожился, когда катер, огибая севастопольские причалы и военно-морские базы, зашел в маленькую совершенно необитаемую бухту. Полуразрушенный пирс, сумерки, трое встречающих в одинаковых черных костюмах и черная же "Волга" – все это произвело на Банду довольно неприятное, мрачное и гнетущее впечатление.

Еще более странным показалось Банде то, что катер, высадив их на пирс, тут же дал задний ход, устремляясь в открытое море, как будто торопясь поскорее исчезнуть, не стать свидетелем чего-то ужасно тайного...

– Здравствуйте. Это вы – Большакова Алина Владимировна? – по-казенному строго встретил их вопросом тот из тройки, что был постарше, видимо, начальник этой команды.

– Я...

– Проводите девушку в машину, – обратился он к своим подчиненным, а сам обернулся к Банде:

– Бондарович?

– Он самый.

– Давай пройдемся... Ты, наверное, действительно хороший парень и неплохой боец...

Они медленно, словно прогуливаясь, брели по пирсу, шагов на пять отстав от Алины с остальными гэбистами.

– Наверное, – Банде не хотелось продолжать этот непонятный разговор. Ему вообще не хотелось разговаривать. Он хотел быстрее остаться с Алиной наедине, чтобы молча вспомнить так глупо погибшего Олежку, лучшего друга. Погибшего, по существу, из-за его, Банды, нерасторопности. Ведь это он, Банда, чуть-чуть не успел "снять" того проклятого иранца! Олег погиб, пройдя огонь Афгана, в солнечной и мирной Болгарии... А этот придурок идет рядом и зудит о такой ерунде!

– Понимаешь, парень, мне, конечно, очень жаль. Но ты должен меня понять. Я ведь солдат, а солдаты вынуждены просто выполнять приказы, не обсуждая их. И не осуждая командиров. Пойми, я этого не хотел, – он остановился, и Банда тоже замедлил шаг.

– Нет, я что-то ничего не понимаю.

– Ты, парень, влез в слишком опасную игру. Ты вышел из нее как будто победителем, ноты не нужен нам в качестве победителя. Понимаешь?

– То есть...

– Лавры пожнут другие. Дочь вернется к отцу, отец будет работать там, где это потребуется в интересах России, а ты, Бондарович, к сожалению, становишься лишним. Ты не входишь в эту схему, парень... – он потянулся рукой во внутренний карман пиджака, и в ту же секунду до Банды наконец дошло, что происходит.

Сашка резко ударил мужика в лицо, и тот, теряя равновесие, взмахнул обеими руками. В правой у него уже был зажат пистолет с навернутым на ствол глушителем. Не теряя ни секунды, ударом ноги в грудь Банда сбросил его с пирса в море и в три прыжка настиг уходивших с Алиной кэгэбистов.

– Ах вы, гады!

Они резко обернулись на всплеск воды, и именно в этот момент на них налетел Банда. Первый последовал за своим начальником, но второй успел все-таки выстрелить, и Банда, перед тем как отправить его в нокаут, почувствовал, как вонзилось что-то горячее в левую руку чуть пониже плеча, сразу разливая по телу волны жара и боли. Рука тут же перестала его слушаться, но слава Богу, что доказывать свою правоту более было некому.

Алина так ничего и не поняла. Она удивленно смотрела на Банду, и вдруг ужас отразился на ее лице:

– Саша, ты ранен?

– Ерунда, до нашей свадьбы заживет, – попробовал отшутиться Банда, но заметив, что сброшенные в воду сотрудники безопасности резко и быстро плывут к берегу, заторопился. Он схватил Алину за руку, бросившись к "Волге".

– Алина, скорее!

– За что они в тебя стреляли?

– Долгая история. Я – лишний.

– Как это?

– Так бывает, оказывается, – устало выдохнул Банда, тяжело опускаясь на сиденье водителя.

* * *

Они неслись по ночному шоссе, подальше от моря, подальше от Севастополя, подальше от той страшной бухты. Подальше от всех своих бед и приключений.

Банда, притормозив, пытался остановить кровотечение, накладывая жгут чуть повыше раны.

– Давай помогу! – попыталась дотянуться до раны Алина. – Черт, не достаю...