Как небо серого не оставило

И вот в один пасмурный февральский день, что был для Хомутова так же сер, как снег по обочинам дорог, прибрел завсегдатай в кофейню, как обычно. Сразу как-то не пофартило: очередь из трех человек была впереди. И двигалась медленно. В причине Хомутов скоро разобрался: на маленькой кухне пекарни, что наполовину видна была через дверной проем, собралась маленькая компания взрослых и детей. Верно, виделось по комплекциям, родственников нашей красавицы. Наверное, у кого-то из деток был день рождения – так Хомутов определил. Поэтому девушка в колпаке отвлекалась, поминутно заходя на кухню, отчего так вяло и двигалось у стойки дело.

Хомутова уже сразу профессионально покоробило: посторонним на кухне не место! Он с судового камбуза выпроваживал и праздношатающихся, и просящих без лишних стеснений. А тут – у всех на виду!

Подошла, наконец, его очередь… И только он открыл рот, чтоб выпросить, наконец, свой большой капучино, как красавица со сражающей простотой душевно заглянула в его глаза:

– Вы не подождете пару минут?

Видно, как раз пришло время ребятенку на кухне свечи на торте задуть, а взрослым шампанским бахнуть.

– Ну вот, еще и подождать! – недовольно пробурчал Хомутов то ли себе, то ли очереди приличной, за ним уже собравшейся. И вышел тотчас сквозь стеклянные двери… Сам себя уже через дюжину шагов коря: зачем праздник людям испортил, скотина?!

И больше он в той кофейне не появлялся. Стыдно потому что за свою черствость было! Сколько кофе тут перепил, а так и не проникся духом… этой… как его?.. Толерантности! Вот! Так и не стал по духу европейцем!

И долго еще, хоть путь его постоянно пролегал мимо стеклянных стен, огибал Хомутов кофейню козьими тропами… Ордынец!

Сейчас, правда, вернулся потихоньку: давно уж другие люди за стойкой заправляют. Но Хомутов больше никогда здесь не вякнет: добрее надо к людям быть, если по-русски.

Блондинка, что выше ростом

Салатного цвета маршрутка подъезжала к брусчатому пятачку остановки, красиво выложенному уже после прокладки нового в этом районе асфальта. Кажется, она была «пустой». В том смысле, что «сидячие» места навскидку проглядывались. Потому Хомутов, оттерев солидной неприступностью прыткого студентика, тактично пропустил вперед женщину средних лет (галантно предоставив, впрочем, ей право дверцу микроавтобуса и распахнуть).

Места действительно были. Даже боковые, справа. «К окошку! К око-ошку!» Сколько лет было Хомутову? По возрасту вполне достаточно, чтоб места уже никому особо в общественном транспорте не уступать. По виду – пацан пацаном! Оттого, верно, что он себя таковым до сих пор и чувствовал.

Вот и сейчас, вмиг усевшись на «боковушке» почти в конце автобусика и портфель свой деловой на колени пристроив, он пытливым глазом тотчас узрел, фифу, сидящую на пару рядов сидений ближе к выходу. Ничего себе! Красивая. Это было видно и в профиль. Блондинка. Рыжеватая, впрочем, и не пойми – натуральная или нет. Его, Хомутова, примерно, лет, но, угадывалось, немного его повыше. Хорошо одетая, надменная и неприступная.

Но не все то было предметом ревностного внимания Хомутова: женщин и девушек красивых в этом городе – только голову успевай поворачивать! Блондинка занимала двойное сидение, положив на дальнее свою достаточно, впрочем, объемную сумку, сама же вольготно расположившись на ближнем.

Вот взяли манеру! Повадились: сядут на первое сидение и второе уже оказывается заблокированным. А может, тут кто-то: «К окошку! К окошку»! Жена, правда, поясняла Хомутову, что так многие дамочки предпочитают знакомиться. Но совсем другое тут, по его разумению, конечно было! Ущемленное самолюбие угадывалось. Как так! До?лжно им, таким респектабельным, на личном авто, а то и с личным шофером ездить, а они тут в общественном транспорте с простолюдинами трясутся! Так еще это быдло и рядом с собой на сидение пускать?..

Он-то никогда не стеснялся потревожить: «Вы… позволите? Спасибо!» Но только если других свободных мест в обозримой видимости не было. А уж коль имелись, то «седай», где получится – какое там окошко: и впрямь за ловеласа примут!

Но сейчас-то сидел Хомутов на отдельном сидении у самого окна, и окно то было чистым, и ехали они быстро!.. Но нет, закипало внутри! Чуть даже и досадно было, что места, кроме как рядом с блондинкой, свободные были. А так бы навис выжидательно: «Бизнес-класс превращается!.. Превращается бизнес-класс!.. Да нет, я понимаю, вы свой джип-самолет только на сегодня в автоцентр на текущий техосмотр поставили».

Да ладно, сиди уж: все равно ведь ничего подобного промямлить не дерзнул бы!

Микроавтобус между тем весело выбрался из района новостроек и подъехал вскоре к вокзалу с непременными тут ожидающими пассажирами. И Хомутов, только увидав устремившихся к двери, тут же из мысленной осады блондинки ушел в глухую свою оборону. Хватит на всех посадочных мест или не хватит? Нет, а чего он должен подскакивать? Это микроавтобус-такси (аж на четыре рубля больше, чем в автобусе, он платит!) – здесь ездить стоя вообще запрещено! По закону… По правилам!.. дорожного движения!.. Российской Федерации!

Конечно, сам-то он эти правила с законами нарушал – случалось… Но уж точно никого в таких случаях с законно насиженного места не выкуривал!

И пока он жевал сиюминутные свои мыслишки, светловолосая женщина в белой куртке готовно встала и подхватила со второго сидения свою сумку, высвобождая места двум пожилым людям. Без малейшего промедления и хотя бы тени недовольства на действительно красивом – Хомутов это разглядел теперь отчетливо – лице.

Она и вправду оказалась выше его. На голову…

Вкус абсолютного счастья

Он стоял и ждал свою любимую с букетом желтых роз в руках. «Ты хочешь меня встретить с цветами, как принц? Ну, хорошо, я не возражаю. Только без бурных пока эмоций. Пока не отстанем: там полный самолет наших будет».

С букетом этим он долго соображал у цветочного аппарата, заплатив тому уже купюру, а остановки и открытия так и не дождавшись. Слава Богу, больше дураков платить такие деньги пока не было. Наконец, «вкурив тему», провинциал, нажал нужную кнопку – крутящийся куб послушно остановился, и он вынул те самые розы желтого цвета, что так любила она.

Среди множества встречающих он был с цветами не один. Радость встречи витала над узеньким выходом, находящимся под перекрестным обзором многих десятков глаз. И счастье уже топило его теплотой до такой степени, что слабели ноги. Отчего поминутно приходилось их «менять».

Он уже чувствовал ее, чувствовал, что она здесь; он уже твердо знал, что увидит через несколько минут опять – после разлуки в несколько каких-то недель, что стали целой свершившейся вечностью.

При всех счастливых моментах, которые все же нередко дарила ему судьба, такого в жизни еще не было.

Он заступил на вахту у входа за двадцать минут до времени ее прилета – мало ли чего? Но стоял уже почти час. А из непрозрачных стеклянных дверей все выходили и выходили пассажиры внутренних рейсов. Спасибо тем дверям – шли люди нескончаемой вереницей, а не толпой, потерять в которой он мог бы ее вполне.

«Ты не волнуйся, никуда я без тебя из аэропорта не уеду. Отстанем только чуть в сторонке от группы нашей. Не волнуйся!.. Волноваться со мной начнешь».

О чем бы это она?

И вот, наконец, она появилась – стремительно, как всегда. В черном, ладно облегающем ее фигуру пальто, и черной вязаной шапочке. Смущенная, конечно, внутри и оттого внешне надменная и даже, могло показаться, недовольная чем-то.

– Надо будет только сейчас сумку эту распаковать – видишь, как лентой обмотали!

И уже на эскалаторе, еще таясь случайных глаз, он касался губами ее плеч и головы: «Я тебя люблю… Я люблю тебя». И тот запах и вкус ее пальто и шапочки были вкусом абсолютного счастья.

Господи, но ведь больше для счастья ничего ему в жизни не надо!

Настоящая женщина

Позвонил во второй половине дня ей на работу – не вставая с дивана. Вспомнилось о чем-то, проняло, в горле запершило чуть не до слезы.

– Алло, что случилось там у тебя?

– Да ничего, – добавил в голос баритона я. – Просто хотел сказать, что я тебя люблю, и скучаю… Жду твоего прихода.

– Ой, как радостно-то слышать, какой ты у меня!..

Выслушивая заслуженное, я уже намеревался за пылким телефонным прощанием закончить разговор.

– Слушай, а ты там супчику к моему приходу не сваришь?

– Э-э…

– Да, там только курицу из морозилки достать – в микроволновке разморозить! Все остальное есть: морковка с луком в корзине, картошка под раковиной. И капусту не забудь!

А и вправду – все праздничные выходные обещал сварить щи из квашеной капусты, чтоб не пропала: «Мужик сказал – мужик сделал»!

– Спасибо, что позвонил, целую нежно!

Першило в горле теперь от перца, и на слезу пробило, когда лук репчатый чистил и резал кубиком…