Переизбранное (сборник)

А под сердце заползает
Леденящий холодок.
Уж подняться нету силы,
Меркнет свет в моих очах…
Уф, насилу отпустило.
Так плесни же, друг мой милый,
Свежу кружку первача.

Переделкино, 1933, Новый год

Песнь о богатыре Семёне Будённовиче

Как во городе было во Житомире.
Там за городом крутояр стоит,
А на том яру конь стоймя стоит,
А на том коне богатырь сидит,
Богатырь Семён свет Будённович.
Сидит он тридцать лет и три года.
Его конь по грудь в сыру землю врос,
Его меч-кладенец лишаём зарос,
На заду его мозоль с оловянный таз.
Бережёт богатырь землю Русскую
От злых от собак от татаровей,
От Соловьёвых-Ивановых от разбойников.
Прибегал к нему на высокий яр
Удалой купец Ворошилович
Из Луганска из города из славного,
Разевал перед ним уста медовые.
Ты восстань, богатырь Семён Будённович!
Мы пойдём воевать волю вольную,
Печенегов давить, да половцев,
Мы возьмём с тобой стольный Киев-град.
На престоле сидит там Петлюра злой,
Где рукой махнёт, лютый стон стоит,
А во лбу его карбованец горит.
Осерчал Семён свет Будённович.
Не усею костьми землю Русскую!
Доставал из кармана свой чугунный кулак,
Да как врежет в лоб Ворошиловичу!
Где купец стоял, там ковыль растёт.
Где он саблей махал, там река текёт.
Приходил к нему татарский князь,
Кагановище поганое, злобное
По прозванью Лазарь свет Моисеевич.
Ой ты гой, говорит, еси, добрый молодец!
На Москве у нас сидит лютый Калин-царь,
За него пойдём, пустим кровушки.
Отвечал ему Семён Будённович:
Сам ты гой еси необрезанный!
Как достану кулак свой чугунистый,
Так и ляжешь здесь, кагановище.
Обосрался Лазарь Моисеевич,
Метал катышки по три пуда.
Он убёг в Москву златоглавую,
Зарылся в метро свого имени.
Поезда там пустил по расписанию,
Все билеты проверил дыроколищем.
А оттуда уж носа не выказывал,
Опасался гнева Будённова.
А богатырь Семён свет Будённович
По сю пору стоит на страже Руси.
Его конь давно в ночное ушёл,
Его таз оловянный Соловьёв продал,
Его меч-кладенец Иванов упёр,
Но стоит Будённыч, не шелохнется,
Стережёт от врагов землю Русскую.

Переделкино, 1932-1933

Рыбья справедливость

Не могу удить я рыбу.
Любит вод она кровать,
Атмосферы тяжкой глыбы
Вдох не ведает вдыхать.
Вдруг какой-то фраер жалкий,
В шапке вязаной урод,
С побережья грязной палкой
В нежный рот ее суёт.
И тогда я взял дубину
И ему по шапке дал,
Чтоб он рыбью половину
Жизни досыта познал.
Дал пинка ему под пендель
И на дно послал поспать,
Чтобы знал и этот крендель
Незнакомым подышать.

Переделкино, 1933

Дева

Она игрушками играла,
Красой невинности сияла
И источала свет небес
На всех, кто на нее залез.

Переделкино, 1933

Классовый конфликт