Сокровенная Россия: от Ладоги до Сахалина

Все три связаны с именем Ярослава Мудрого. Полоцк – его родина; в Новгороде началось его правление; в Киеве он княжил со славой 33 года.

Ярослав – Мудрый; София – Премудрость. Князь ли дал имена храмам, или храмы одарили князя прозванием?

Шестиглавие с большим золотым шлемом посередине возвышается над Новгородом так же, как полусфера Святой Софии над Константинополем. Шестиглавие плывет над краснокирпичными зубчатыми стенами Новгородского Детинца, отражается в быстрых водах Волхова.

Софийский собор в Новгороде – пятинефный трехапсидный крестово-купольный храм. С северной, западной и южной сторон обстроен закрытыми двухэтажными галереями. Основной объем храма увенчан пятью шлемовидными главами, шестая глава выстроена над лестничной башней.

Длина (вместе с галереями) – 34,5 метра, ширина – 39,3 метра. Высота от уровня древнего пола (на 2 метра ниже современного) до вершины креста центральной главы – 38 метров. Стены сложены из известняковых плит и слоев плинфы; скреплены цемянковым раствором. Толщина наружных стен около 1,2 метра.

Святая София Новгородская – самая древняя сохранившая свой исконный облик постройка России. Ее строительство началось в 1045 году и завершилось, по-видимому, около 1050-го. В эти времена Новгород был второй столицей Древнерусской державы, опорой княжеской власти на всем севере Руси. Князь Ярослав и двое его предшественников – отец, Владимир Святой, и дальний родич, Олег Вещий, – совершили бросок на киевский престол, оттолкнувшись от Новгорода. Здесь надо было построить не просто храм, а столп и утверждение православной веры, неколебимый символ княжеской власти.

Первое каменное здание на Руси – церковь Успения (Десятинная) в Киеве – было возведено лишь за полвека до того. А все каменные постройки, имевшиеся только в двух южных столицах Руси, Киеве и Чернигове, можно было пересчитать по пальцам. Великим прорывом в архитектуру будущего стало создание тринадцатиглавой Софии Киевской. Как только завершилось ее строительство, артель мастеров-каменщиков двинулась в путь: вверх по Днепру, по Ловати – в Новгород. Строителями были греки, имевшие опыт работы в Константинополе, и их выученики, киевляне и черниговцы.

Вслед за каменщиками в Новгород на закладку храма прибыл и сам князь Ярослав с княгиней Ириной. В Новгороде встретил их молодой князь Владимир Ярославич, отцов наместник. Строительство началось и длилось около семи лет. Осенью 1052 года Владимир Ярославич, как предполагают, участвовал в освящении собора, а через месяц умер и в новопостроенном храме был погребен. Там стоит надгробие его и по сей день.

Менялись правители, возникали и рушились царства, а София стояла твердо и ныне стоит над Волховом. Даже в Великую Отечественную войну она уцелела – только главный купол был разбит снарядами. Пока она стоит – и Россия жива.

«Премудрость построила себе дом…»[3 - Притч., 9: 1.]

Иоанн – Илия Новгородский и его путешествие на бесе

В Софии погребены многие святые Новгородской земли. Недалеко от входа справа – гробница святителя Иоанна, именуемого также Илией, первого новгородского архиепископа (девять его предместников по кафедре носили епископский сан). До избрания на епископскую кафедру он был священником в церкви Власия, одной из древнейших церквей Новгорода. Имя Илия, по-видимому, принято им при монашеском постриге, Иоанн – в схиме. Относительно времени его вступления на епископскую кафедру в источниках есть расхождения. Вероятнее всего, он был наречен и рукоположен во епископы в 1165 году и вскоре, не позднее 1167 года, возведен в сан архиепископа.

С именем Илии – Иоанна связано строительство церквей в Новгороде. К этому времени Новгород избавился от власти князей, превратившись в вечевую республику. Церковное строительство, которым ранее занимались князья, теперь осуществлялось на средства общин и владычного дома под руководством владыки-архиепископа. Ко времени правления Илии – Иоанна относится чудесное спасение Новгорода от войск владимиро-суздальского князя Андрея Боголюбского в 1170 году. Согласно преданию, архиепископ непрестанно молился о спасении Новгорода, и ему было дано откровение: икона Богоматери, хранившаяся в церкви Преображения на Ильине улице, защитит город. Архиепископ и духовенство с иконой стали обходить городские валы крестным ходом, а новгородские рати пошли в бой – и одержали полную победу. С этого времени образ Богородицы «Знамение» стал особо чтимым в Новгороде. Что же касается архиепископа Илии – Иоанна, то именно он в 1172-м отправился во Владимир на переговоры с Андреем Боголюбским и заключил с ним мир, положивший конец долгой и разорительной войне.

Скончался святитель в 1186 году, приняв, по-видимому, схиму незадолго до смерти. Через три столетия, в 70–80-х годах XV века, известный агиограф Пахомий Серб (Логофет) написал его житие, в котором содержится рассказ о путешествии владыки Иоанна в Иерусалим верхом на бесе. Вот выдержки из этой замечательной древнерусской повести в переводе на современный русский язык:

«Однажды святой, по своему обычаю, творил ночные молитвы в ложнице своей. Здесь у святого и сосуд с водой стоял, из которого он умывался. И вот, услыхав, что кто-то в сосуде этом в воде плещется, быстро подошел святой и догадался, что это бесовское наваждение. И, сотворя молитву, осенил сосуд тот крестным знамением и заключил в нем беса. <…> И не в силах терпеть ни минуты, начал бес вопить: „О, горе мне лютое! Огонь палит меня, не могу вынести, поскорее освободи меня, праведник Божий!“ Святой же вопросил: „Кто ты таков и как попал сюда?“ Дьявол же ответил: „Я бес лукавый, пришел, чтобы смутить тебя. Ведь надеялся я, что ты, как обычный человек, устрашишься и молиться перестанешь. Ты же меня, на мое горе, заключил в сосуде этом. И вот, как огнем, палим я нестерпимо, горе мне, окаянному! <…> Отпусти меня теперь, раб Божий, а я больше никогда не приду сюда!“

И сказал святой беспрерывно вопившему бесу: „За дерзость твою повелеваю тебе: сей же ночью отнеси меня на себе из Великого Новгорода в Иерусалим-град, к церкви, где Гроб Господен, и в сию же ночь из Иерусалима-города – назад, в келию мою, в которую ты дерзнул войти. Тогда я выпущу тебя“. <…> Бес черным дымом вышел из сосуда и встал конем перед кельею Иоанна, как нужно было святому. Святой же, выйдя из кельи, перекрестился и сел на него, и очутился той же ночью в Иерусалиме-граде, около церкви Святого Воскресения, где Гроб Господен и часть Животворящего Креста Господня.

Подошел Иоанн к дверям церковным и, преклонив колени, помолился, сами собой открылись двери церковные, и свечи и паникадила в церкви и у Гроба Господня зажглись. Святой же возблагодарил в молитве Бога, прослезился, и поклонился Гробу Господню, и облобызал его, поклонился он также и Животворящему Кресту, и всем святым иконам, и местам церковным. Когда вышел он из церкви, осуществив мечту свою, то двери церковные снова сами собой затворились. И нашел святой беса, стоящего конем оседланным, на том месте, где повелел. Сел на него Иоанн и той же ночью оказался в Великом Новгороде, в келье своей. <…>

И вот с того времени попущением Божиим начал бес клевету возводить на святого. Жители того города неоднократно видели, будто блудница выходила из кельи святого: это бес преображался в женщину. <…> Случалось также, что начальствующие города этого, приходя в келью святого для благословения, видели там мониста девичьи, и обувь женскую, и одежду и негодовали на это, не зная, что и сказать. <…>

Когда пришел народ к келье святого, то бес перед глазами всех людей побежал в образе девицы, будто из кельи святого. Люди же закричали, чтобы схватили ее. Но хоть и долго гнались, не смогли поймать. Святой же, услышав говор людской у кельи своей, вышел к народу и спросил: „Что случилось, дети мои?“ Они же рассказали все, что видели, и, не внимая оправданиям святого, осудили его как блудника. И схватили его насильно, и надругались над ним, и, не зная, что еще сделать с ним, надумали так: „Посадим его на плот на реке Волхове – пусть выплывет из нашего города вниз по реке“. <…> Когда посадили Божьего святителя Иоанна на плот на реке Волхове, то поплыл плот, на котором сидел святой, вверх по реке, никем не подталкиваемый, против самой быстрины, которая как раз у Великого моста, к монастырю Святого Георгия. <…>

Люди же, узрев такое чудо, стали рвать одежды на себе и пошли, говоря: „Согрешили мы, неправедно поступили – овцы осудили пастыря. Теперь-то мы видим, что бесовским наваждением все произошло!“ <…> Святой же, вняв их мольбе, словно по воздуху несомый, подплыл к берегу и, поднявшись с плота, сошел на землю. Люди же, видевшие все это, радовались, что умолили святого возвратиться, и плакали о своем согрешении перед ним, прощения прося. Он же, беззлобная душа, простил их всех…»[4 - Перевод Л. А. Дмитриева. Цит. по: Повесть о путешествии Иоанна Новгородского на бесе // Библиотека литературы Древней Руси / Под ред. Д. С. Лихачева и др. СПб., 1999. Т. 6. Электронная версия: http://lib.pushkinskijdom.ru/Default.aspx?tabid=4994.]

Георгиевский собор Юрьева монастыря

На берегу озера Ильмень всегда дуют ветры. С возвышенностей открываются дивные просторы. Низкая береговая кромка, поросшая приземистым лесом, расходится в обе стороны вдаль. Рябь пробегает по ильменским водам. Напротив виднеется чуть приподнятый над водой полуостров – Рюриково городище. Мы стоим у восточных ворот Юрьева монастыря. В пяти километрах отсюда – Новгород. Здесь – тишина, шум ветра, ненарушимый покой.

Георгиевский собор Юрьева монастыря

Над нами высятся стены и главы Георгиевского собора – чуда древнерусской архитектуры. Необычайно высокий, стройный, исполненный княжеского благородства – и в то же время суровый, даже немножко страшный – как каменный воин, в панцире, в шлеме. Древняя кладка (из мощных известняковых блоков-квадров) шероховата, неровна, покрыта белой штукатуркой, и эта неровность стен создает ощущение скульптурности. Как будто гигантское здание вылеплено из камня руками какого-то великана.

Собор Георгия Победоносца Юрьева монастыря – трехнефный шестистолпный трехапсидный крестово-купольный храм. С северной стороны к основному объему пристроена лестничная башня. Увенчан тремя главами: большая глава на средокрестии главного объема, вторая глава, меньших размеров, – над лестничной башней, третья, малая глава установлена почти симметрично второй над юго-западным углом здания. Выстроен в технике смешанной кладки: известняковые блоки сочетаются со слоями плинфы.

Длина здания – 26,8 метра, ширина – 18,3 метра, высота – 32 метра.

Георгиевский собор – второй по возрасту и по масштабам архитектурный памятник древнего Новгорода. Строительство его было начато в 1119 году повелением князя Мстислава Владимировича. Но сам князь в это время в Новгороде не жил: отец, Владимир Мономах, призвал его к себе, в Киевскую землю. Наместником Мстислава в Новгороде остался его сын Всеволод, в крещении Гавриил. Строительство собора было завершено уже тогда, когда Мстислав, по смерти Мономаха, воссел на киевском престоле, а Всеволод стал в Новгороде полноправным князем. 12 июля 1130 года храм был освящен во имя Георгия Победоносца.

Место для строительства было выбрано не случайно. Еще Ярослав Мудрый – в крещении Георгий – основал монастырь у истока Волхова, напротив древнего славяно-варяжского княжеского поселения (ныне его место именуется Городище) и вблизи языческого капища Перыни. Монастырь был, по-видимому, одной из княжеских резиденций, а заодно и укрепленным пунктом, контролирующим путь из озера Ильмень в Волхов. Путь по Ильменю и Ловати, через валдайский водораздел и далее по Днепру вел до самого Киева. Это была главная магистральная дорога Древней Руси.

Правнук Ярослава, Мстислав, решил украсить исток Волхова двумя каменными близнецами. На Городище была возведена церковь Благовещения, а в Юрьеве монастыре – Георгиевский собор. Оба храма строил один архитектор – мастер Петр. «Мастерами» в Древней Руси называли именно специалистов каменного строительства. Его имя, упомянутое в Новгородской летописи, – первое известное нам имя русского архитектора.

Благовещенская церковь не сохранилась: ныне на ее месте виднеются руины храма XIV века, разрушенного во время Великой Отечественной войны. А Георгиевский собор стоит уверенно и строго, почти полностью сохранив свой древний облик. Только старинное позакомарное покрытие заменено на более простое четырехскатное.

Георгиевский собор стал последним памятником княжеской власти в Новгороде. Через шесть лет после его освящения князь Всеволод – Гавриил был изгнан новгородцами, и на берегах Волхова утвердились вольные вечевые порядки.

Церковь Спаса Преображения на Ильине улице

Хмурым февральским днем 1392 года у городских ворот Новгорода, за которыми уходил вдаль Московский путь, собралась огромная толпа. Возле прекрасного нового храма, возносящегося на широкой Ильине улице, стояло духовенство. Ждали долго, несмотря на мороз. Наконец в белой дымке на московской дороге показалось темное растущее пятнышко. «Едет!» – заговорили в толпе. Вскоре длинный караван, состоящий из санных повозок и сопровождающих их всадников, въехал в ворота. Богато украшенный возок остановился у дорожки, ведущей к храму. По направлению к возку из храмовых дверей уже спешил архиепископ в расшитых крестами ризах. Слуги распахнули дверцы возка, спустили ступеньку. По ней, опираясь на посох, сошел невысокий пожилой человек в долгополой рясе и в белой митрополичьей шапке с образом Богородицы над челом. Владыки расцеловались трижды и под стройное пение иноков и приветственные крики толпы вошли в церковь.

Примерно так происходила торжественная встреча митрополита всея Руси Киприана у церкви Спаса Преображения на Ильине улице. В тот день митрополит и все новгородское духовенство совершали богослужение не в главном храме, не в Софии, а здесь, на восточной окраине Торговой стороны. И не случайно. Церковь, именуемая в народе «Спас на Ильине», была самой новой и одной из самых прекрасных новгородских церквей. Построенная в 1374 году, она служила вместилищем чтимой в Новгороде иконы Богоматери «Знамение», той самой, которой приписывали новгородцы нежданную победу над войсками владимиро-суздальского князя Андрея Боголюбского в 1170 году. Теперь по той самой дороге, по которой когда-то наступали суздальские полки, приехал с миром глава Русской церкви, наставник юного московского князя Василия Дмитриевича, далекого сродника Андрея Боголюбского.

Но церковь эта была славна не только чудотворной иконой, не только совершенством форм, белизной стен и стройностью устремленного вверх купола. Обогатилась она украшением невиданным: «В лето 6886 (1378 год. – А. И.-Г.) подписана бысть церковь Господа Бога и Спаса нашего Иисуса Христа во имя боголепного Преображения… А подписал мастер греченин Феофан»[5 - Каргер М. К. К вопросу об источниках летописных записей о деятельности зодчего Петра и Феофана Грека в Новгороде // Труды отдела древнерусской литературы ИРЛИ АН СССР. М.; Л., 1958. Т. 14. С. 566.]. Феофан Грек приехал сюда из Константинополя и совершил роспись храма по указанию того самого Киприана, которого теперь встречал новгородский люд.

Церковь Преображения Господня на Ильине улице – четырехстолпная, одноапсидная, одноглавая, почти квадратная в плане. Фасады имеют трехлопастное завершение; боковые членения значительно ниже средних. Помимо лопаток, арочного декора, ниш и надоконных бровок, украшена крестами разнообразной формы, выложенными из кирпича или вырезанными из камня.

Фрески Феофана Грека обжигают духовным пламенем. Образы святых и ангелов слеплены из нескольких энергичных мазков-пробелов, как из ударов молний. И церковь Спаса на Ильине, ее стены, ее своды живут в движении, дивно соответствуя горению Феофановых ликов. Взлетающие вверх полуциркульные лопасти фасадов. Стрельчатые окна, как солнечные зайчики, прыгающие по белизне стен. Разнофигурные кресты, напоминающие «пляшущих человечков». Купол, прорывающий серость северного неба… Кажется, что свет живой и неизреченный вырывается изнутри храма. Как свет, исшедший от Спасителя в Его Преображении на горе Фавор.

Псковский Кром

Псковский Кром похож на огромный корабль. Он выплывает из хмурого тумана древности. Высокий белый Троицкий собор высится над ним как капитанский мостик; колокольня – как мачта. Он причаливает к высокому берегу реки Великой, берет нас на борт и уносит в вечность.

На этом месте возник город. Когда? Неизвестно. Первое упоминание о Пскове содержится в Повести временных лет под 903 годом в связи с женитьбой княжича Игоря: «Игореви възрастъшю <…> и приведоша ему жену от Плескова, именемь Ольгу»[6 - Повесть временных лет, год 903. Цит. по: Библиотека литературы Древней Руси / Под ред. Д. С. Лихачева и др. СПб., 1997. Т. 1. Электронная версия: http://lib.pushkinskijdom.ru/Default.aspx?tabid=4869.]. Археологические исследования показали, что на высоком каменистом мысу у слияния рек Великой и Псковы поселение существовало по крайней мере на полтысячелетия раньше.

Кром: ворота и Троицкая башня

Во времена княгини Ольги, в X веке, вокруг поселения уже существовали земляно-деревянные укрепления – по-славянски «град». Когда их начали отстраивать в камне – доподлинно не известно. Весьма вероятно, что при князе Всеволоде – Гаврииле. Изгнанный в 1136 году из Новгорода, он перебрался в Псков и, как предполагают, привез с собой мастеров каменного строительства. При нем в Пскове началось возведение каменных храмов и, возможно, крепостных стен.

Кром: захаб и Троицкий собор

К концу XIII века Кром был уже в значительной части каменным. В это время князь Довмонт (в крещении Тимофей), бежавший из Литвы и приглашенный псковичами на княжение, пристроил к Старому граду с южной, наиболее угрожаемой стороны еще одну крепость – Довмонтов город. В 1400 году были выстроены две башни – Кутекрома и Средняя. В XVI веке, после присоединения к Московскому государству, укрепления Пскова были усовершенствованы, город обнесен новыми стенами. Под Кромом, в устье Псковы, на противоположных берегах, выстроены еще две башни – Плоская и Высокая (Воскресенская). К Плоской башне от Кутекромы спустилась стена.

Позднее Кром перестраивался, разрушался, реставрировался. Его нынешний облик – результат тысячелетней истории.

Псковский кром расположен на возвышенности при впадении реки Псковы в реку Великую. Площадь – около 3 гектаров. Окружен каменными стенами высотой 6–8 метров и толщиной от 2,5 до 6 метров. Протяженность восточной стены – 435 метров, западной – 345 метров, южной (Перси) – 88 метров. Имеет четыре башни: Довмонтова (Смердья, ранее была проездной) на юго-западе, Троицкая (Часовая, Великая) на юго-востоке, Средняя посередине восточной стены, Кутекрома в северном углу стен. Проезд внутрь Крома возле Троицкой башни оформлен в виде длинного изогнутого коридора – захаба.

К Крому с юга примыкают стены Довмонтова города с двумя башнями – Власьевской (со стороны реки Великой) и Рыбницкой (со стороны Псковы).

Псков выдержал множество осад и со времен постройки первых каменных стен вплоть до XX века ни разу не был взят с бою. Могучие стены Крома – наглядное подтверждение его неприступности. Серый известняк придает крепости суровый, стальной облик. Особенно грозное впечатление производят Перси (или Перши) – южная стена, высокая, строгая. Раньше она вздымалась на 15 метров в высоту, но и сейчас, наполовину скрытая насыпанной за последние три столетия землей, кажется неколебимой и неприступной как скала.

О названии Кром. Оно восходит к тому же славянскому корню, что и в словах «укромный», «кромка», «кромсать». Кром – то, что отрезано, отделено от остального мира некой границей. Граница Псковского крома – не только стены и башни, но и само время.

На Водьском рубеже