Жентиль и Плюшевый Мишка. Самое начало

– Вечно ты на удачу полагаешься, – с упреком пробубнил Жентиль. И хотя слово «вечно», не совсем отражало реальное положение вещей, ведь они были знакомы всего лишь два дня, он решил употребить именно его, чтобы фраза выглядела более эмоциональной.

– И на удачу тоже. Но ты лучше этот фокус в одиночку с ними не повторяй. Хорошо? – назидательным тоном сказал медведь.

– Естественно! А еще, я советов твоих не буду больше слушать.

– Ну, это ты зря, вот так совсем категорично решил.

Вдруг Мишка остановился, начал, подпрыгивая, тыкать когтем в компас и закричал:

– Смотри, смотри!

Жентиль замер ровно посередине паутинки. Он смотрел на навигационный прибор, лежавший в его маленькой ладошке с тонюсенькими пальчиками – стрелка просто сошла с ума, она крутилась так, что ее не было видно, будто лопасти у вертолета. ПиЭм подскочил к мальчику, приподнял его и поставил немного в стороне, а сам начертил на песке отметку в виде крестика, в том месте, где раньше стоял ребенок. В следующее мгновение медведь расставил задние лапы как можно шире, сделал вид, что подтягивает штаны и закатывает рукава, а потом, засунув лапу в то место, где у человеческих брюк должен был быть карман, достал откуда-то металлический совочек зеленого цвета. Потом он поплевал на руки, плюхнулся на колени и начал копать песок, создавая маленькую песчаную бурю. Выглядела эта сценка довольно занятно, даже какой-то полосатый кот пришел посмотреть на происходящее. Он уселся немного в стороне, чтобы до него не долетали песчинки.

По правде сказать, медведя, несмотря на его массивный размер и решительный характер, хватило ненадолго. Уже через пару минут он дышал, как будто пробежал несколько кругов по школьному стадиону, а ямка в песке, при этом была не глубже десяти сантиметров в глубину.

– Не поможешь? – задыхаясь, выпалил зверь и протянул совочек Жентилю.

Мальчик взял копательный инструмент в правую руку. Совок был старый, окрашенный местами облупившейся салатовой краской и довольно тяжелый, но, все же, детский. Наверняка, сейчас таких уже не делают.

– Ты его в музее одолжил, что ли? – пошутил Жентиль.

– Так ты будешь копать, или в детектива играть собираешься? – все еще тяжело дыша, недовольно пробурчал медведь.

– Да это я так, для поднятия духа, пошутил. А кстати, зачем мы копаем?

– Кое-что ищем, зарытое.

– И что же это?

– Армия, но это секрет. И вообще нам торопиться надо, а то мы тут торчим на самом видном месте. Некогда, сам понимаешь. Потом все сам узнаешь, – договорив, медведь изобразил передними лапами жест, предлагающий продолжать. Между тем, к «паутинке» подтянулись еще несколько котов и с интересом наблюдали за происходящим.

Спорить мальчику не хотелось. Жентиль поменялся местами с медведем и начал копать. Рыть яму в песке оказалось намного тяжелее, чем могло показаться. Острие совка постоянно натыкалось на что-то твердое и невидимое, а пригоршня песка, казалось, весила целый килограмм. Но мальчик хоть и выглядел щуплым, был очень вынослив и через двадцать минут борьбы с песком совочек лязгнул по чему-то металлическому и серому, выбив искру. «Ух ты! Смотри, ПиЭм, я что-то нашел!» – закричал Жентиль.

Мишка в мгновение ока подлетел к мальчику. И плюхнувшись на колени рядом, принялся доставать из спрятанного в меху кармана всяческие археологические инструменты, раскладывая на белый в красную клетку взятый там же носовой платок. На лоскутке ткани по очереди появлялись, всяческого рода кисти, шпательки, пять разновидностей увеличительных стекол, а также молоточки, несколько совков и кирки, разного размера. Закончив ритуал приготовления к «раскопкам», занявший примерно минут пять, плюшевый зверь наклонился над ямкой, наморщил лоб, и пробасил со знанием дела: «Так-так, что тут у нас?»

Не отрывая внимания от предмета исследования, медведь протянул правую переднюю лапу к платку, нащупал самый маленький совок и принялся им ковыряться в яме, при этом постоянно бубня что-то невразумительное себе под нос. Потом он отбросил совок в сторону и взял, средних размеров, кисть с бежевым ворсом. Еще через какое-то время ему опять понадобилась лопатка, но уже размером побольше. ПиЭм повторил процедуру еще пару раз, с каждым новым подходом, выбирая предмет еще крупнее предыдущего. Мишка сопел все сильнее, а тон его разговора с самим собой становился все более агрессивным. В конце концов, он вскочил, зарычал, и, взяв самую большую кирку, начал молотить по дну ямы со всей своей медвежьей силы. На этот раз песок, разбрасываемый животным в процессе «раскопок» разлетался настолько далеко, что Жентилю пришлось зажмурить глаза и даже отвернуться.

«Ура-а!» – закричал запыхавшийся медведь некоторое время спустя.

Мальчик открыл глаза и увидел, что друг, уже вскочил на задние лапы и держит над головой малюсенького металлического солдатика, зажав его кончиками двух когтей. Поскольку Мишка был спиной к Жентилю, его довольного лица мальчик не видел, но мог представить оскал из белоснежных зубов и блеск в черных глазах.

«На, смотри!» – ПиЭм подошел к другу и протянул фиолетовую лапу. На розовой подушечке-ладони лежал потемневший от времени игрушечный воин. Приглядевшись внимательнее, мальчик смог рассмотреть мелкие детали искусно сделанной фигурки. Во-первых – это был не просто солдат, а командир небольшого подразделения в армии тех времен, когда из пушек стреляли ядрами, а ружья называли мушкетами. На голове офицера красовалась высокая, цилиндрической формы шапка, с отломанным пером. Длинный камзол, почти до колен, был перетянут множеством ремешков, а на плечах были погоны размером почти с голову фигурки. На единственной ноге у солдатика был высокий сапог. Вторая же была подчистую отрублена – срез блестел полированным металлом. Немного подумав, Жентиль бросился к ямке и начал копаться в песке в поисках отсутствующей конечности. Прошло пару минут, и мальчик торжественно закричал, вскинув вверх руку со второй ногой командира. Мишка, до этого внимательно, следивший за поисками, сделал отстраненный вид и как бы промежду прочим бросил: «Наверное, когда закапывали, тогда и повредили».

Для начала, чтобы никто не споткнулся, мальчик и медведь быстро заровняли ямку. А потом, расположившись на паутинке, перекусили печеньем.

– Как ты думаешь, кто его закопал и почему компас на него указал? Интересно, а где остальные фигурки? – выпалил Жентиль на одном дыхании, когда с трапезой было закончено.

– Ну, наверное, кто-то, а может еще кто-нибудь. Не знаю, – ответил Мишка тоном великого мыслителя, – Давай посмотрим, куда теперь показывает стрелка?

Мальчик достал прибор из кармана своего рюкзака и отпустил волшебный указатель. На этот раз «север» оказался на краю детской площадки там, где торчали не в меру разросшиеся кусты пузыреплодника.

Растения были посажены достаточно плотно, поэтому пробираться через их ветки было тяжело. При этом стрелка отказывалась менять направление, приказывая двигаться строго внутри зарослей. Жентиль с компасом шел впереди и отогнутые ветки, выскальзывая, то и дело хлестали Мишку. От этого медведь злился и ругался на медвежьем языке, разбавляя ругань, человеческими словами. В перерывах между бурчанием, он подгонял мальчика. А за ними, чуть поодаль, не испытывая ни малейшего неудобства, следовала группа котов.

Друзья прошли почти всю живую изгородь, когда стрелка велела им выбираться из дебрей и двигаться со двора, в сторону длинного оврага, отделявшего жилую зону от дороги. Мама с папой строго-настрого запрещали Жентилю приближаться к нему, все от того, что расположенный там ручеек, иногда превращался в бурный полноводный поток, способный конкурировать с горной рекой. Мальчик остановился в нескольких метрах от крутого склона.

– Что опять боишься? – спросил Мишка.

– Немножечко.

– Смотри, ведь ничего страшного не происходит.

Медведь приподнял переднюю правую лапу с оттопыренным указательным когтем и прислушался. Через радостные шелестящие и чирикающие звуки летнего дня, изредка прерываемые автомобилями, еле слышно пробивалось журчание ручейка.

– Ну тогда пошли. – сказал Жентиль и, шурша ногами по траве, зашагал к оврагу.

– Так держать, юный искатель сокровищ, – медведь двигался следом.

Спустившись по солнечному склону, мальчик перешагнул через ручей и взобрался до середины противоположного откоса. За ним с изяществом бабочки, легкими прыжками на цыпочках, сбежал медведь. Остановившись у ручейка, Мишка присел и, опершись на все четыре лапы, прям как настоящий дикий зверь, начал своим широким розовым языком лакать прозрачную воду, при этом смачно причмокивая. Напившись вдоволь, ПиЭм поднялся к Жентилю.

Мальчик поднес компас к корням уродливого торчащего из склона дерева. Они вылезли из земли, словно большие черные змеи, и, извиваясь и путаясь, расползлись по склону. Стрелка бешено завращалась, указывая место для очередных раскопок.

– Придется рубить корни, – сказал Мишка, – Жалко.

– Я думаю надо копать вот здесь, только очень аккуратно. – мальчик показал на небольшое пространство диаметром 50 на 60 сантиметров, между щупальцами корней.

ПиЭм, как и в прошлый раз, начал, неспешно вытаскивать свои инструменты из карманов шкуры и укладывать на покатом берегу ручья. Однако часть принадлежностей, особенно мелкие, медленно съезжали или скатывались прямо в бегущую воду, издавая смачный плюхающий звук. Однако медведь с достоинством, как будто ничего не случилось, продолжал приготовления.

На этот раз сам процесс раскопок происходил более складно. И спустя считанные минуты в лапах у Мишки оказался пластмассовый индеец.

– Смотри какой – настоящий вождь вольного племени! – проговорил медведь, держа раскрытую лапу перед лицом Жентиля.

– Вау!

Фигурка состояла из нескольких частей: белого головного убора, состоявшего из множества перьев, приделанного к лысой голове черного томагавка, красных брюк с бахромой, смуглого туловища и зеленой подставки.

– Клади его поскорее в свой рюкзак и пошли дальше, – быстро бросил медведь, передавая индейца мальчику.

Собрав инструменты со склона, медведь принялся вылавливать из ручья остальные, рассовывая мокрые щеточки, совочки и молоточки по карманам. Мальчик, как мог, старался помочь другу.

Занятые своими делами Жентиль и ПиЭм не заметили, как все это время, значительно разросшаяся группа котов, внимательно следила с высоких берегов за всем происходящим внизу у ручья. Что так могло привлечь их внимание? Да и вообще, откуда они взялись в таком количестве? Ведь обычно в здешних местах не могло набраться и пяти бродячих котов, а тут собралось аж с дюжину.

Разобравшись с инструментами, наши герои выбрались из оврага и, следуя за стрелкой компаса, направились в сторону высоченной насыпи, находившейся в нескольких десятках метров от жилого квартала, через дорогу. Машины здесь почти, никогда не ездили, ведь старое шоссе никуда не вело. Да и светло-серый асфальт с вкраплениями из мелких камушков, настолько сильно растрескался, что поездка бы получилась не очень комфортной.

На всякий случай Жентиль остановился у края проезжей части, посмотрел сначала налево, потом направо, и только после этого начал ее переходить. Ему пришлось ускорить шаг, чтобы догнать Мишку, который пренебрег правилами безопасности и уже неспешно, вразвалочку двигался по противоположной стороне в направлении высокого холма. Хвостатые «преследователи» выждали несколько мгновений и направились следом, держась на почтительном расстоянии от компании.

У подножия горы Жентиль опять сверился с компасом, тот показывал, что надо взбираться вверх. К вершине вела узкая извилистая тропинка, проходящая по заросшему высокой травой, крутому склону. Медведь посмотрел на вершину, приложив лапу ко лбу наподобие козырька, и тоном заправского эксперта заявил: «Метров десять, по меньшей мере, – а потом, уже без энтузиазма добавил: – Бли-ин, высоко та как!» Он сделал пару шагов в гору, но тут же сбежал вниз. «Знаешь что, – сказал ПиЭм, – иди первым. Вдруг я так сильно устану, что упаду и прокачусь по тебе – и мокрого места не останется. Ты ведь нам еще понадобишься». Мальчик решил не искушать судьбу и послушался Мишку.

Восхождение было хоть и коротким, но не легким. Солнце сильно пекло, а на склоне не было ни одного деревца или даже кустика, чтобы спрятаться в тени. Кроме того песчаная тропинка при каждом шаге норовила осыпаться, поэтому приходилось избегать резких движений и ступать осторожно, ближе к ее краю. Жентиль, непривыкший к такого рода нагрузкам, старался не показывать как ему тяжело, и упорно двигал ногами. Сзади, будто старый паровоз, пыхтел и фыркал фиолетовый медведь, перемежая мотивирующие высказывания звуками: – «Я…фух … справлюсь… чух… я… фух… – борец… чух…». И так до самой верхушки.