Тонет тот, кто остаётся под водой

– Может быть… – Женя отвечал, вставая с кровати и направляясь к выходу из комнаты. Он так поступал всегда, когда избегал правды. Врать он действительно не хотел, но и правду сказать было ему не в мочь.

Насте этот ответ не понравился, он был смазанным, не точным, она хотела знать наверняка. Она видела, что Женя сбегает, и поторопилась задать вопрос, пока тот не закрыл за собой дверь:

– Так да или нет?

– Намекала.

Эта правда не нравилась Насте. Но она была благодарна Жене за откровенность. Внутренний жар запылал у неё внутри под рёбрами. Её начало трясти. Она чувствовала и жар и холод одновременно. Ещё сотни вопросов крутились в голове. Они появлялись после каждой новой правды.

Он пришёл спустя 10 минут, снова надеясь на конец разговора. Лёг и отвернулся. Настя готова была продолжить:

– Ты отец ребенка?

– Я что дурак чтоли! – повернувшись и возмущённо, глядя в глаза супруге, повысил голос муж, – Я даже не спал с ней! Я тебе не изменял!

– Почему ты отказал ей? Ты же хочешь еще ребёнка.

– Потому что хочу его от тебя.

Этого ответа хватило ей, чтобы успокоиться. Но успокоиться на несколько дней. Новое волнение то накатывало, то отпускало. То ей казалось, что ни один мужчина не устоит перед таким предложением, то вспоминала она телефонный разговор, когда Женя в чём-то отказывал своей собеседнице, ссылаясь на нежелание обманывать и успокаивалась, испытывая гордость за мужа. С одной стороны догадки и попытка выровнять мужа в один ряд со всеми остальными, с другой стороны факты, отрицающие её догадки. Жар и холод, правда и ложь, вера и недоверие ежесекундно взрывали сердце и голову. Настя вымоталась. Ранее чувствуя себя царицей положения, теперь она ощущала себя загнанной собачонкой, которая не понимает, что происходит вокруг.

– Женщина может предложить такое мужчине, если уверена в том, что он не откажет. Она была уверена, что нравится тебе. Ты был в неё влюблён?

– Настя, я люблю только тебя. Только в тебя влюблён и только ты мне нравишься, – Женя говорил так, будто устал повторять одно и то же.

– Может она была в тебя влюблена? – не могла угомониться Настя.

– Не знаю.

– Она тебе намекала на это?

– Нет.

– Она тебе предлагала быть с ней, предлагала уйти из семьи. – Мысли не оставляли Настю в покое и одна за другой сменяли друг друга. Настя очень надеялась на отрицательные ответы мужа.

– Нет! Не предлагала она мне этого. Мы просто общались. Настя, ты слышишь только то, что тебе хочется услышать. Не надо свою фантазию приплетать к действительности.

– Познакомь меня с ней.

В ответ молчание.

– Женя, подумай над этим сам и предложи ей.

– Хорошо…

Изнурив долгим неприятным разговором себя и мужа, Настя решила воспользоваться советом автора полюбившейся ей Книги – заглянуть в детство и попытаться найти причины своего теперешнего положения, а именно: отношение к мужу, отношение к себе, к семье. Она взяла наушники, включила медитацию и закрыла глаза, медленно погружаясь в сон…

…Вечер. Видимо, зима. Ещё не поздно, но уже темно. Свет в зале, на полу ковёр, слева – старый, но ещё крепкий диван, около окна – проигрыватель, воспроизводит песни её детства, молодости её родителей. Она – маленькая и скромная девчонка, прыгает с дивана на пол и обратно. На кухне – мама, готовит ужин, ждут папу с работы…

«Стоп! Больше не могу» – она почувствовала, как нахлынула волна жалости. Жалость к маленькой наивной девочке, к родителям. Подступил к горлу ком.

Потекли слёзы.

Настя давно не давала воли таким чувствам. Она не понимала, что случилось, почему вдруг пришлось прерывать медитацию. Что это за слёзы, откуда они? Она плакала навзрыд. «Не хочу больше возвращаться туда, в детство» – решила для себя Настя.

Но вернулась туда ещё не раз. Снова плакала. Снова жалость. Оттого, что детскому сердцу пришлось рано столкнуться с проблемой взрослых. Каждый вечер в сердце маленькой Насти зарождалась тревога. Точнее просыпалась. Она там уже давно поселилась, но в спокойные часы сладко дремала. И лишь к вечеру, когда кто-то из родителей задерживался с работы, сердце Насти начинало тревожно стучать. Оно шептало, что скоро начнётся невыносимая боль, крики, слёзы, детская мольба с просьбой прекратить их общие мучения.

Мучениями Настя считала слушать обвинения родителей в сторону друг друга, проявления ревности то отца к матери, то наоборот, нецензурные высказывания и грязные слова, которые те не стеснялись произносить вслух при детях, пошлые истории и догадки родителей друг о друге, которые также насиловали души маленьких детей. Она знала, почему они так себя ведут: «Возможно, завели детей чуть раньше, чем успели набраться мудрости». Не осуждала. Но и не понимала. Они видели страдания своих детей, но эмоции брали над ними верх. После каждой родительской ссоры Настя неслышно плакала под одеялом, представляя, как берёт за руки маму и папу и соединяет их руки, а те, улыбаясь, понимают, что натворили глупостей и обещают жить в мире. Но никто их руки не соединял, и обещаний Настя от них не слышала.

Надежду на идеальную любовь она пронесла всё детство. Присматривалась к соседям, к родителям друзей, знакомых, родственников. Но в реальной детской жизни ни с чем идеальным встретиться ей не пришлось. В любых отношениях, за которыми наблюдала девочка, любовь претерпевала страдания, пытки, проверку и изменение. В лучших случаях любовь перерастала в привычку, в худших – в ненависть. Это то, что видела она. Это то, как видела она. Но она не знала, что другой любви не существует. Всё, что она видела – это и есть любовь. Любовь не может существовать без проверки на прочность, без ревности, страданий и изменений. Но Настя не хотела испытывать трудности и проходить проверку, которые познала с детства. Она готова была к трудностям, но к таким, которые преодолеваешь благодаря любви, а не к тем, что создаёт любовь. Разве может прекрасное чувство губить и заставлять жертвовать? Может, но только если окажется в руках глупого человека.

В такие ночи сны её были тоже изнурительными, она просыпалась от избытка эмоций, испытавших во сне. Бывало в слезах, бывало с непреодолимой злобой на себя или мужа. Один раз ей приснилось, будто Женя действительно зачал ребёнка этой женщине. Она проснулась, испытывая гнев, разочарование ото лжи, но не злость. Дождавшись уединения с мужем – они сели в автомобиль, Женя был за рулём – она, не в силах сдерживать свои догадки и эмоции ото сна, разгорячённо и резко сказала:

– Знаешь, если правду сказать вовремя, то её можно пережить и принять. Но если правда вскроется спустя время – то простить гораздо сложнее, а порой и невозможно. Мне приснился сон. – Настя сделала паузу.

– Что опять за сон? – Вопрос Жени был явно наполнен раздражением.

– Ты признался, что ты – отец ребенка.

Настя сделала паузу, затем продолжила:

– Если ты …расскажешь мне правду сейчас…, я смогу это понять… – Настя произносила каждое слово так, будто последний раз его произносит. Она делала это не нарочно. Она говорила так, потому что ждала горькой правды, от волнения ей не хватало воздуха, и каждое слово ей давалось с трудом. Она сомневалась по поводу последних сказанных слов «я смогу это понять», но ей необходимо было это сказать, она хотела знать правду, даже если цена этой правды будет немыслимо высокой.

Женя молчал, и Настя начала всерьёз волноваться: «Значит, правда…» – думала она, «Молчание – знак согласия. Так принято считать. Он молчит, значит – не отрицает». Она повернулась в его сторону, давая понять, что ждёт ответа. Тут же отвернулась обратно. Женя понял. Он тоже повернулся в её сторону:

– Я сказал тебе правду. Я с ней не спал, не встречался, мы просто общались и всё! Сколько можно вспоминать это, я всё тебе рассказал.

– Столько, сколько мне понадобится, чтобы понять ваши отношения – твёрдо и решительно сказала она.

– Да не было никаких отношений.

– Значит, чтобы понять ваше общение… Почему ты меня с ней не познакомишь? Ты разговаривал с ней об этом?

– Да.

– Она не хочет?

– Да.

– Боится?

– Наверно.

– А ты хотел нас познакомить?

– Да, хотел.

И снова наступило несколько дней спокойствия, умиротворения. Насте снова казалось, что теперь-то она всё для себя усвоила и окончательно поверила мужу, теперь-то сомнений быть не может. Тем более сон приснился ей после того, как она почти до утра промучила себя сомнениями, вымыслами, и даже придумывала разные истории про то, как через несколько лет она узнает, что у Жени где-то растёт ребенок не от неё. Она сама создала этот сон, ведь спала она всего лишь час или два, а вещие сны снятся во время глубокого сна, который наступает только под утро, когда мозг полностью освободится от насущных проблем и будет готов к получению той информации, которая стучится извне. Но она должна была сообщить Жене, что лучше сказать всё сейчас, пока она готова простить, ведь спустя время прощения ему не будет. Он должен это знать и принять к сведению.