Тайны семьи Доусон

– Кстати, я уже собиралась идти домой. – Захлопнув книгу, я потянулась за графином.

– Не уходи, Крис! Мне не хватает твоего общества. – Голубые глаза добродушно смотрели на меня. – В прошлый раз я хотел тебя подвезти, но не успел: когда вернулся с ключами, тебя уже не было. – Ник сел рядом со мной. – Как дела? Все грустишь?

– Уже не так сильно. Джек купил книжный шкаф с книгами, – похвасталась я.

– А-а-а, книжный шкаф, – понимающе протянул он, – я слышал, как мама рассказывала об этом Лили.

– Она была не очень довольна, поверь, – засмеялась я, вспомнив реакцию миссис Доусон.

– Верю, – Ник рассмеялся, – больше всего мне жалко брата.

– Почему?

– Представь, как ему сложно между вами двумя. Нужно обеим угождать.

– А мне кажется, твой брат особо не заморачивается на этот счет, всегда отшучивается.

– А что ему еще делать? Защищать тебя – мама обидится, расплачется, давление поднимется… О, поверь, ее лучше не обижать! – убедительно произнес он. – И тебя ему не хочется ранить, не думаю, что твои слезы ему видеть приятней.

– Да, ты прав, остается только ждать, когда у Джека появится возможность отделиться.

– А что мешает вам сейчас уехать жить отдельно?

– Он не хочет привозить меня на съемную квартиру, а мечтает сразу купить жилье.

– Да, это похоже на брата. – Уголки губ Ника приподнялись в улыбке.

– Ты снова после пробежки? – Я перевела разговор на другую тему.

Ник был увлечен спортом и каждый день наматывал круги возле дома.

– Да, решил пробежаться. – На его веснушчатом лице горел здоровый румянец.

Случайно повернув голову в сторону окна, я заметила, как кто-то задвинул шторы. За нами наблюдали – и я даже знала, кто именно.

– Ник в четырех стенах – это жуткое зрелище, – пошутил он. – Как же я тебя понимаю, Крис! Прошло всего две недели, а я уже схожу с ума дома…

– А что с работой? – поинтересовалась я.

Взгляд Ника ненадолго замер. Переведя дыхание, он поднял глаза.

– Крис, я… я собираю документы для поступления на юридический факультет. Стану учиться заочно и работать с отцом в компании, как и хотела мама. Разумеется, сначала будет стажировка и все такое.

– Но ты ведь не хотел этого… – удивилась я.

– Я уже не знаю, чего хочу, а чего нет. Я так устал, что решил сделать, как говорит мама. Не могу больше слышать ее упреки! Правду говорят: не стоит идти наперекор материнскому слову, все равно ничего не получится. Постоянно слышу: «Ты поступил не на тот факультет», «Ты не там работаешь». И не могу сосредоточиться, ничего не получается – все валится из рук. Я морально уничтожен, просто убит.

На лице Ника прослеживалась неуверенность, а в глазах читалось горькое сожаление.

– Ник, ты выглядишь несчастным. Жаль, что так вышло. Слушай, а твоя мама знает, что ты так талантливо рисуешь?

– Знает, но ей и это не нравится. Она велела мне бросить, – ухмыльнулся он.

– О! – Я с сочувствием посмотрела на него.

Странно, что ему одиноко рядом с самыми близкими людьми. Почему так? Я тоже чувствовала себя чужой в этом доме. Думаю, это нас и объединило. Вот почему мы сразу хорошо поняли друг друга! Со мной все ясно: я на самом деле чужая. Но за что миссис Доусон поступала так с родным сыном?

Дверь веранды резко распахнулась, и в проеме появилась изящная фигура свекрови. Она держала в руках стопку журналов.

– Кристина, подойди сюда! – Она приветливо помахала. – Ты ведь закончила беседу с Ником, не правда ли? Мне нужно с тобой посоветоваться.

Это прозвучало странно. Я не могла припомнить ни одного случая, чтобы свекровь советовалась со мной. Однако я охотно согласилась и, извинившись перед Ником, направилась к ней.

Мы устроились на диване в холле. Она сразу же бросила журналы на рядом стоящий столик.

– А где Лили? – поинтересовалась я.

– У моей девочки жутко разболелся живот. Намешала все подряд: и персиковый, и ананасовый сок – куда это годится!

Меня озадачивало плохое самочувствие Лили, в последнее время ей часто нездоровилось. Не связано ли это с ее душевным состоянием? Творческие люди чувствительны – нельзя было отнимать у нее музыку. Миссис Доусон задумчиво листала журнал и, кажется, просто забыла о своей просьбе. Ни в каком совете она не нуждалась: это была очередная уловка, чтобы увести меня подальше от Ника.

Настроение свекрови весьма переменчиво, даже скачкообразно: она могла злиться, а через десять минут уже сияла. Ее улыбка была фальшивой – я не верила ей. Но зато очень многих она искусно вводила в заблуждение, в том числе и Джека.

Зазвонил сотовый телефон. Свекровь встревоженно посмотрела на дисплей. Ее лицо побледнело. Помедлив, она тихо ответила:

– Привет.

Мама Джека внимательно слушала собеседника и явно нервничала: неуклюже поправила воротник белой блузки и провела пальцами по лбу. Ее задумчивое лицо сделалось напряженным. Не взглянув на меня ни разу, она торопливо направилась в столовую.

Невозможно не волноваться, снова какие-то секреты! Может, дела свекрови меня и не касаются, но у мужа не должно быть от меня тайн. Мне необходимо поговорить с Джеком. Я твердо решила не отступать.

После ужина Джека снова перехватила мама, их разговор длился мучительно долго. И о чем она постоянно просит его? Связано ли это с тем звонком?

Я все ждала, когда муж поднимется в спальню, ведь и у меня к нему имелся важный разговор. Наконец Джек вошел в комнату, задумчивый и расстроенный, как всегда после длинных бесед с мамой.

– Как дела? – Джек поцеловал меня в губы и небрежно положил портфель на стол.

– Что случилось? – Скрестив руки на груди, я прислонилась к комоду.

– Все хорошо, – отозвался он и вынул из портфеля кучу разных бумаг.

– Я и не ждала другого ответа. Джек, о чем вы постоянно так долго говорите с мамой?

– О чем может говорить сын с матерью: о бытовых делах, о ее здоровье… Что за вопросы, Крис?

Примечания