Хроники мира Двух Истин. Путь воина

Ко мне сразу же подошла какая-то женщина и мягко, но настойчиво повела куда-то в сторону.

– Тебя нужно подготовить, сними плащ. О-о-о, да ты уже при параде. Неплохой выбор. Род постарался?

Без плаща я почему-то почувствовала себя неуютно, хотя и была в своей привычной экипировке. Оглянулась. Везде были такие же подростки, а порой и совсем дети. Забыв обо всем, я как ребенок, соскучившийся по игрушкам, жадно пожирала глазами экипировку и оружие. В некоторых воинах чувствовалась история, будто кто-то с любовью хранил и передавал из поколения в поколение закаленные в боях мечи, щитки, копья… чего тут только не было! Я любила оружие. Оно было частью меня, таким же естественным, как дыхание, ходьба, сон.

Ко мне подошёл молодой человек. Я с удивлением отметила его атлетическое телосложение и слишком проницательный, не по возрасту, взгляд. Длинные чёрные волосы, заплетённые в косы, придавали ему что-то неуловимо опасное, на уровне мысленного осязания. Из вооружения у него было два одноручных меча (прямо как у Анж), небольшие кинжалы, щитки по всему телу – всё напоминало воина на миниатюре книги Древних.

– Неплохие доспехи. Одиночка? Я тоже, – я так и не успела произнести ни звука, как он скрылся так же быстро, как и появился, на ходу закрепляя щиток на ноге.

– Не беспокойся, всё будет отлично, – прямо передо мной, откуда ни возьмись, снова оказалась та же женщина. – Один боец неожиданно получил травму, он должен был сражаться против Бестии, но против неё никто не хочет выступать. Так значит, ты согласна?

Не успела я опомниться, как меня втолкнули в комнатку намного меньше прежней. Там было мало народа, и все в полном молчании сидели или выписывали мечами пассы в воздухе. Там же был тот молодой человек, который не так давно удивил меня.

– Не беспокойся, всё будет нормально, – женщина появилась словно ниоткуда. – Если что, Магнус тебе поможет, – молодой человек подбадривающе улыбнулся. Но вот дважды произнесённая фраза «не беспокойся» заставила меня все же усомниться в правдивости сказанного.

– Кстати, меня зовут Генриетта. Удачи! – уже на ходу крикнула она. – И ещё, твоя очередь…

Я совершенно не понимала, что происходит вокруг. Передо мной открылась дверь, и неожиданно для себя самой я оказалась прямо в центре амфитеатра, на арене. Я словно нырнула на глубину, тишина давила психологически и начала напрягать.

Раздались аплодисменты, и под эту бурю эмоций на арену вступила девушка. Она была облачена во всё чёрное. Доспехи её были похожи на пламя огня, но чёрного огня. В руках она держала копьё, из-за спины у неё высовывался меч, к щиткам на руках и ногах были прикреплены кинжалы, пояс был усеян сякенами. «Точно Бестия», – подумала я про свою соперницу. Как-то незаметно для себя самой я начала втягиваться в эту «игру» и принимать её правила как должное.

Внезапно моя противница сделала незаметный выпад. Игра началась.

Я видела этот прием, когда Анж пластинами подкосила сразу двоих нехебков-полуоборотней. Увидев прием один раз, я уже знала, как его использовать и что делать, чтобы не попасться самой. Память по привычке выхватывала необходимые для выживания отрывки и уже никогда не забывала. Во время схватки привычно обострились чувства. Всё происходило как в замедленной съёмке. Эта способность или, вернее, физиологическая особенность не раз выручала меня из передряг. Вот только контролю она не поддавалась и возникала также мгновенно, как и исчезала. Я вытащила стрелу из колчана, который был прикреплён сзади, и прицелилась в выжидании. Противник, по всей видимости, не ожидала от меня мгновенной реакции – видно было, что она считает меня слабым противником. На это ей потребовались драгоценные секунды. В следующий же момент в меня полетело сразу несколько сякенов. Не зря в племени Семер я была лучшим охотником и каждый год подтверждала это звание. Все сякены были пригвождены и создали своеобразный полукруг, образуя своеобразную границу между нами. Это лишь раззадорило противника. Бестия, издав военный клич, сделала выпад копьём. Я, закинув лук за спину, вынула меч. Его кожаная рукоять привычно легла мне в руку. Как оказалось, вовремя. Я едва успела отразить атаку.

Мы сражаемся уже минуты три: двуручный меч против длинного копья. Оружие она выбрала идеально, надо признать. Достать я её почти не могу, отчего приходится постоянно находиться в защите, а не в любимом моем нападении. Разрубить копье оказалось не так-то и просто. Бестия искусно владела своим оружием, её рука словно слилась с ним и казалась его продолжением. Но и я не отставала: воспитанная племенем Семер, с малых лет привыкшая выживать одна, я знала, что делаю. Бестия сменила тактику – видимо, поединок показался ей слишком долгим – и выхватила из-за спины меч. Два меча, выкованных в мире Тьмы, встретились на поле боя. Ни один не желал уступать.

Сражение затянулось, а интенсивность нарастала. Обычно я в первые же две минуты успевала расправиться с противником. Бестия в свою очередь показывала чудеса акробатики, нападая снова и снова.

С самого начала я вынужденно следовала тактике «защищайся, а не нападай». То, что происходило, не укладывалось у меня в голове. Что я тут делаю, за что сражаюсь? Мне нужен был мотив, причина. Первым правилом, ставшим моим внутренним Законом, было – не проливать крови невинных.

Тут Бестия совершила ошибку, которая, будь это по-настоящему, стоила бы ей жизни, и это меня отвлекло, это стало моим шансом закончить бессмысленный для меня бой. Я демонстративно поранила её, надеясь, что та отступит. Но не тут-то было. Рядом с Бестией оказались ещё трое молодых людей, видимо, посчитавшие, что Бестии грозит опасность, и они вправе вмешаться. Бестия слащаво ухмыльнулась и с силой бросила копьё. Я увернулась в последнее мгновение и вдруг поняла, что оно было направлено не для того, чтобы задеть меня, а чтобы заблокировать дверь. С обратной стороны кто-то с силой бился о внезапно возникшую преграду, но всё было тщетно. Противники окружили меня. От подобной подлости я почувствовала себя как дома. Настолько привычно и до боли знакомо было ощущение безвыходности, что это не дезориентировало меня, а, наоборот, заставило полностью сконцентрироваться. Наверно, это отразилось на мне сразу же – внешне я стала более расслабленной. По крайней мере, такой я себя и чувствовала. Моя «обратная реакция» привела к тому, что зрители, до этого бурно выражавшие эмоции, смолкли в недоумении. Каждый раз, когда меня загоняли в угол, будто включался какой-то режим, что-то щелкало внутри. Я становилась более упрямой и несгибаемой. Меня отвлекли вздохи удивления, и я подняла голову кверху.

Уже забытое чувство благодарности защемило где-то между ребрами. Прямо на меня сверху планировала… Анж. Плащ развевался у неё за спиной. Лицо её было бледным, рот был чуть приоткрыт, отчего обнажились небольшие клыки. Она мягко, как кошка, приземлилась. В ней чувствовалась холодная, даже какая-то звериная ярость. Наверное, впервые в своей жизни спиной я чувствовала друга, и была готова отразить любую атаку.

– Так-так, хорошая компания: Темная и Светлая. Интересно, братства Света и Тьмы что, заключили перемирие? – голос Бестии оказался под стать ей, таким же неприятным.

– Хватит болтать, может, приступим? – не выдержала Анжелин.

– Как скажете, госпожа, – Бестия слегка поклонилась и тут же расхохоталась. Вдруг все четверо, не сговариваясь, атаковали. Анж пустила в ход свои мечи, прежде подкосив одного из соперников пластиной. Я принципиально не хотела отставать от подруги, и кинжалом ранила ещё двоих. Трое противников лежали, злобно наблюдая за продолжением схватки.

– Что с ними, я же легонько?

– По правилам игры, если тебе нанесут хоть небольшую царапину, ты выбываешь.

Анж подозрительно много знала. Я решила, что подумаю об этом после битвы.

– Но я ранила Бестию, почему тогда она не выходит из игры?

– Она главная, её надо ранить сильнее, царапина для неё – ничто, – ответила Анж.

– Не вопрос, – с этими словами я вытащила из щитка на левой ноге кинжал, тот, который нашла в пещере Мага, – и бросилась на Бестию.

Применив беспроигрышную комбинацию, не раз спасавшую мне жизнь, я подмяла её под себя, и только поднесла кинжал к её шее, как вдруг стало происходить что-то странное. На шее Бестии, откуда не возьмись, появился рубец, из которого тут же пошла кровь. Видно было, что это доставляет Бестии невыносимую боль, но она только злобно смотрела на меня, тоже ничего не понимая. Ведь я даже не успела прикоснуться кинжалом к её шее. Я порывисто отдёрнула кинжал и встала. Анжелин помогла подняться Бестии. И речи не могло быть о том, чтобы продолжать. Убрав копьё, которое мешало открыть дверь, вошла в комнату ожидания и села на ближайшую скамью. Ко мне молча подошла Анж и села рядом. Тишина – только она была слышна в этот момент, и ничто, казалось, не могло её нарушить.

Глава 3. Две стороны одной медали, или Проявление силы

Первая неделя в академии Чародейства и Волшебства имени Алтеи и Люциана – а именно так называлось учебное заведение для наследников сильных мира сего, в котором по воле судьбы оказались мы с Анж – уже подходила к концу. Сразу после того странного случая нас приняли в ряды люксуров (так называли тех, кто учился здесь). Как выразился их доксас (глава академии):

– Это будет преступлением, если мы позволим себе потерять двух сильных воинов. Решено. Вы приняты.

С таких странных слов и началась наша новая жизнь в академии вместе с такими же, как мы, подростками, с одной только разницей – каждый люксур по праву рождения считал себя особенным. После того странного случая мы постоянно ощущали на себе их пристальные взгляды, но вскоре к этому привыкли, тем более что со временем на нас стал обращать меньше внимания. В академии странные и непривычные ситуации случались постоянно, потому забывались очень быстро – их вытесняли не менее увлекательные и волнующие события.

Неделя для нас выдалась трудной. Мы не могли освоиться в академии – больше всего убивал распорядок дня, я первый раз в жизни столкнулась с таким порядком, как «режим». Учиться мне понравилось. Понравилось до безумия. Я даже чуточку пожалела, что выросла среди оружия, а не среди книг. Для меня с каждым днём открывались всё новые и новые стороны жизни в мире, где существовала магия. Я привыкла к тайне, которая окружала постоянно и сопутствовала всему на протяжении жизни, но в новинку было самой быть ее частью. Жизнь научила меня воспринимать всё как есть, а не пытаться упорно найти причину странных явлений, происходивших повсеместно. Здесь же было все наоборот – я больше думала, меньше действовала. Казалось, что я остановилась, чтобы оглядеться и заново взглянуть на мир, в котором я живу. К моему удивлению, Анж вела себя как рыба в воде. Сколько я ни приставала с расспросами, пытаясь всячески её подловить, она отвечала всегда уклончиво или шутливо.

В первый день учёбы мы подружились с Магнусом – тем, кто встретился мне в первый день в академии. Он оказался очень интересным в общении, хотя и немного странным. Его друг, Феликс, был его совершенной противоположностью. Он был, как и Магнус, воин, поэтому обладал атлетическим, но более грузным телосложением. У него были светлые (в то время как у Магнуса чёрные) длинноватые волосы, которые ему постоянно спадали на глаза – иногда он этого не замечал и мог проходить так весь день, иногда нервно встряхивал головой, откидывая волосы со лба. Небесно-голубые, сапфировые глаза казалось постоянно улыбались, а светлая, не как у смуглого Магнуса кожа, больше подошла бы девушке, но уж точно не мускулистому воину. Нрав у него был лёгким, весёлым и не таким загруженным и мрачным, как у его друга, но было и то, что их объединяло – немного философский взгляд на жизнь, иногда даже странный, безграничная решимость и безбашенность во всём, за что бы они ни взялись. С первого же знакомства с мальчиками мы подружились. Это произошло так естественно, так быстро, что я до сих пор не понимаю, как одиночка в столь короткий срок обрела собственную стаю. Без их помощи мне вряд ли бы удалось освоиться в академии так быстро. Это был настоящий лабиринт со множеством ярусов, коридоров и дверей. Зачисление в академию проходило только путём Церемонии Инициации, но мы временно были зачислены без неё. Доксас предупредил, что пройти её всё равно придётся, так как это традиция, которая никогда не нарушалась, поэтому ритуал мы пройдем на следующий учебный год вместе с новоявленными люксурами.

Не без помощи Магнуса позже я все же выяснила, что Анжелин с рождения была записана в Академию, но взбунтовалась и отказалась здесь учиться, и только встреча со мной изменила её решение. «Значит Судьба», – в ответ на моё «почему» ответила Анж со злой усмешкой на обычно добром лице.

Нас поселили вместе в небольшой, но очень уютной сетлере (так здесь называли жилые комнаты). Вместе с нами жили ещё трое девочек со странными именами: Гвинивера, Клео и Таис. Можно сказать, что люксуры нас приняли, по крайней мере они не были против нашего присутствия. Сила здесь уважалась, а после поединка с Бестией к нам боялись лишний раз подходить, что нас в принципе устраивало. Даже здесь, в тихом уголке цивилизации, всё определял поединок.

***

– Какой чудный сон! – слова, словно продолжение сна, вырвались наружу, отчего мне сразу стало как-то неловко. Судя по углу падения солнечных лучей, утро было раннее. Разбуженная первым светом, озарившим нашу комнату, я засмотрелась на розоватое сияние. Мне снился сон, хороший сон и это уже было… странно. Снилась Юсфирь, парящая над озером цветов, острое ощущение полёта, синие-синие облака, обступившие плотным кольцом и чувство радости, переполняющее всё тело. Но неожиданно через облака пробился лучик света, я ощутила его всем своим существом. Казалось возможным даже прикоснуться к этому маленькому чуду, поиграть с ним, но вдруг я ощутила его легкое, почти физическое прикосновение к лицу, отчего я, к своему сожалению, окончательно проснулась. Сладко потянувшись, окинула взглядом комнату, убедившись, что все ещё спят, взглянула в окно в надежде полюбоваться на ясное небо и порадоваться солнечному утру, смело поборовшему и встряхнувшему с себя оковы Царицы Ночи. Но… то, что я увидела, было вне всяких ожиданий: с обратной стороны на меня смотрели. Глаза, смотревшие на меня, были очень удивленными. На меня смотрел юноша. Его пшеничные волосы из-за солнца казались золотыми, создавая обманчивую видимость ореола над его головой, делая его образ почти миражным. Вьющиеся волосы этого «видения» развевались на ветру, а изумрудные глаза зачаровывали сквозь стекло. Он будто очнулся от своих мыслей и в испуге отпрянул от окна, исчезнув настолько быстро, что я вдруг засомневалась в реальности своих видений. Было слишком рано, чтобы воспринять увиденное всерьез. Сон оказался весьма странным. Из раздумий меня вывел радостный возглас подруги.