Будь Со Мной

Я открываю рот, чтобы сказать что-нибудь резкое и грубое, но поджимаю губы, косясь на подружку Самары. Ну, Брэнда не виновата в том, что эта прилипала не имеет понятия, что такое дистанция.

И вообще, я чувствую себя маменькиным задротом, выполняющим любую команду.

В данный момент, Самара только что указала мне на место. Сидеть, псина непослушная!

– Ты не заболел? – Самара тянется к моему лбу. Я отталкиваю ее руку.

– Отвали.

– Я же говорила тебе, что он упрямец и гордец. – Говорит она Брэнде. Та, улыбается. Ее взгляд бегает по моему лицу, как морда крысы, унюхавшей съестное. – Мы ходили по магазинам.

Вау! Меня это должно – что, обрадовать? Довести до эйфории? Коматоза? К чему она говорит мне об этом?

– Я купила себе кучу нижнего белья. Хочешь, покажу? – ее тон, как обычно пропитан вызовом, с толикой издевки.

Откидываюсь на спинку кресла.

– Когда наденешь, тогда и покажешь. – Говорю я с ядовитой улыбкой. Самара закусывает нижнюю губу. Ее глаза прожигают мои. Она шумно выдыхает.

– Кое-что, уже на мне. – Самара опускает молнию на кофточке и распахивает половинки ткани в стороны.

Я притворно поджимаю губы, с видом ученого, изучающего насекомое под микроскопом. Но, неожиданно, ощущаю болезненную пульсацию в пахе. Опять. Неосознанно, я сравниваю ее со стояком.

– Неа. Не очень. – Вот, дерьмо. Что со мной происходит?

Она улыбается.

– Ну, да, так я и подумала. – Застегнув молнию, Самара снова прижимается ко мне, кладет голову на плечо, ее рука обнимает меня за талию.

Если честно, не понимаю, почему она привязалась ко мне? Что такого во мне, чего нет в других? Или она тупо издевается надо мной? Высмеивает?

– Ой, – восклицает Брэнда и быстро вскакивает с места. – Я сейчас. – Она убегает в уборную. Я скрещиваю руки на груди. Самара тут же убирает руки и копирует мою позу.

– Что. Ты. Делаешь?

– Ничего.

– Опять представление? Специально для подруги? – я поворачиваюсь к ней. Самара лениво бросает на меня взгляд и закатывает глаза.

– Когда я сказала, что пошлю тебя в зад и не дам себя трахнуть, я не шутила.

– А я не хочу тебя.

– Да? Тогда, что делает твоя рука на моем бедре?

Я опускаю взгляд вниз. Дьявол. Точно. И как я так не заметил?

– Видимо, дурной пример – заразителен. – Я убираю руку.

Возвращается Брэнда. Она садится на свое место и смущенно улыбается. Хм, у нее такой вид, будто она вовремя успела сменить прокладку.

– Ладно. Я пошел.

Самара выпускает меня из-за стола. Пару секунд раздумываю и, ухватив ее за подбородок; до этого, она насуплено ковыряла носком кафель, целую ее в губы. Не так, как это было у меня дома, страстно и жестко. Наоборот, медленно и порочно.

– Пока. – Я улыбаюсь, ошалевшему взгляду Самары и румянцу Брэнды.

Как-никак… но, это моя маленькая победа над паршивой овечкой.

ГЛАВА 9

К восьми, в доме отца, собирается куча народа.

Мне это сборище напоминает вечеринку Маркуса, но лишь с одним отличием – тут все сдержанно. Никакого разврата и кричащего музона. Джаз, соул, фокстрот. Купленные швейцары, открывают двери гостям. Официанты в белом, разносят напитки и закуски. По левую сторону, стоит шведский стол с обилием еды и выпивки, там же бармены в бабочках, наливают напитки.

Как только меня увидела мама, она сразу накинулась на меня с объятиями и поцелуями. Ее сладкие духи пропитали мою кожу, вытеснив мужской одеколон. Теперь, от меня несет Шанель и еще чем-то ванильным. Посыпались расспросы, как я? Что я? Спросила, что у меня с рукой. Я ответил, что ничего страшного. Наверное, порезался, когда резал мясо.

– Ты такой красивый, мой мальчик. – Не унималась мама. – Папе, очень понравился твой подарок. Правда-правда.

Кстати об этом.

Пьедестал, рядом со столом, забит подарками. Разноцветными коробками, а мой презент, карикатура отца, на фоне сладких палочек Твикс, дешевка.

Я художник, и рисую комиксы для мультфильмов. Правда, мой отец всегда мечтал, что я займу его место и стану президентом кондитерской компании. Буду ходить в фартуке, и снимать пробы с конфет и шоколадок. Уж, извините, но у меня на сладкое аллергия еще с детства. Лгу, конечно. Мне просто неинтересна работа трутня или пчелки-матки.

– Когда ты познакомишь нас со своей невестой?

Вот, черт.

Никогда, мама. Ни-ко-гда.

– Ты же знаешь, как я разборчив. – Неумело вру я. Мама кивает. Она сегодня светится, как никогда. На ней белое, шифоновое платье с жесткой полоской лифа. Дряблую кожу на шее, скрывает шелковый платок. Гидроперитные волосы, уложены в высокую прическу. В мочках сверкают бриллианты. На правом указательном пальце кольцо с ониксом, на левом, безымянном обручальное из платины с изумрудом.

– Знаю. Но, хотелось бы уже. – Она поправляет и так идеальную, накоксованную лаком, прическу. – О, а ты видел пассию Леонида?

Друга моего отца?

Я ищу мистера Ротца в толпе гостей.

– Нет. А что?

– Ему лет, как Филиппу, – моему отцу. – А он нашел себе молодую.

Ого. Ну, не знал, что дядю Леонида тянет на свежее мясцо.

Моему отцу сегодня пятьдесят три, а он, как клещ, крепко держится за юбку моей матери. Возможно, это и есть настоящая любовь. Да, уж, особенно, после того, как папочка поцеловал на моих глазах, мать в засос. У меня чуть мочевой не свело от… бррр…