На такси за единорогом

Я теряюсь в догадках. То ли я уже стотысячная, кто звонил и просил позвать Антона, то ли Антон – в принципе запретная тема в их доме, но суть в том, что за невинную ошибку я получила нехилый антиантоновский заряд на весь день.

Или вот еще был случай. Я опять ошиблась цифрой. Звоню некой Ксении. Снимает трубку девушка. Пока все сходится. Далее происходит странный диалог:

– Добрый день! Ксения?

– Да.

– Я вам обещала перезвонить по поводу дома. Готовы ехать смотреть?

– Какого дома?

– В Покрутищах дом. Вчера мы созванивались с вами, и я обещала позвонить сегодня, показать вам дом.

И тут началось!

– Девушка, вы вообще понимаете, что ВЫ говорите?! Вы кому это говорите вообще?! Я вас НЕ ПОНИМАЮ!!! ЧТО ВЫ ХОТИТЕ ОТ МЕНЯ?!

Тут я смутно начинаю о чем-то догадываться и уточняю:

– Вы Ксения?

– Да нет!

Выдыхаю. Разобрались.

– А, тогда понятно. Извините, пожалуйста. Ошиблась номером.

Но там уже истерика.

– Я ВОТ И ДУМАЮ, ЧТО ОШИБЛИСЬ! ВЫ ВООБЩЕ СМОТРИТЕ, КОМУ ВЫ ЗВОНИТЕ???!!! ВЫ ВООБЩЕ КАКИЕ ТАМ ЦИФРЫ НАБИРАЕТЕ???!!! СООБРАЖАЕТЕ ВЫ ВООБЩЕ, КОМУ И КУДА ВЫ ЗВОНИТЕ???!!!

Я просто спокойно попрощалась и нажала отбой. В душе не ебу, кому такому и куда я позвонила. Но есть предположение, что или в администрацию президента, или в дурдом. Причем если второе, то трубку взял пациент, пока хозяин телефона – санитар или сестра – срёт или жрёт, или гусей ебёт, или ещё что-то поинтереснее.

Такие вот вещи происходят со мной периодически. Дело не в невезении или чем-то таком. Просто когда набираешь 100500 номеров, рано или поздно ошибешься и попадешь не туда.

В конце я не стану призывать никого к доброте и вежливости, не рассыплюсь в просьбах, мол, если вам звонят по ошибке, не злитесь, ведь бывает всякое и, как написал один классик, «чилавеку свойствинна ошибаца». В конце я напишу – БУДЬТЕ ОСТОРОЖНЫ и БЕРЕГИТЕ СЕБЯ. В России от 10 до 25% населения (по данным разных статей) нуждаются в психологической помощи и даже лечении. Иными словами, кругом одни психи. Так что будьте внимательны в очереди, в автобусе, в метро и, конечно же, при наборе телефонного номера.

Доска

Это как стоять на доске, свешивающейся с борта огромного пиратского фрегата, и почувствовать укол остро отточенной шпаги где-то между лопаток. И ты делаешь неуверенные шаги к самому краю, за которым только море. Огромное синее море, полное акул. Ты должен шагнуть туда.

И вот ты стоишь, с разбитыми коленями, ссадиной на скуле и кровоточащей губой, босой и ободранный, и смотришь за край. Ты понимаешь, что, шагнув туда и набрав полный рот воды, соленой, как твоя кровь, ты должен будешь не только не утонуть. Ты должен будешь не дать этим тварям сожрать тебя. И в финале ты сам должен стать одним из них. Чтобы удержаться на плаву, ты должен стать акулой. Самой большой и сильной из всех, когда-то живших в этих водах.

Но это так трудно. Так трудно, что кажется невозможным.

Ты стоишь, время идет. Оно идет за тебя, и ты должен поспешить, если хочешь успеть за ним.

Последний вздох. Я не боюсь, – такое хриплое и робкое, почти неслышное. Позади слышится смех. Что ты сказал?!

И дрожь пробегает по телу. Стопы холодит равнодушная к твоим страхам доска. Ты закрываешь глаза и из последних сил выдавливаешь из себя как можно громче. Я не боюсь! Из-под прикрытых век, из-под твоих дрожащих ресниц катится горячая слеза, деля щеку пополам. Последний вдох, выдох и шаг вперед.

Дальше пустота, неконтролируемый полет в бездну, кажущуюся бесконечной. Ты можешь орать, разрывая горло, как зверь, которого потрошат живьем, или же, стиснув до боли челюсти и зажмурившись, кожей чувствовать горячую воду, ползущую из-под ресниц к твоим вискам и оттуда срывающуюся вверх. Этажи высотки все равно будут лететь мимо. Крыша дома и палуба с доской, и все твои спокойные времена будут уноситься все дальше в небо, а ты летишь ко всем чертям, совсем в другую сторону. Все ближе к асфальту, о который ты должен разбиться, разлететься на миллион осколков, как разбиваются все большие надежды.

Но ты, вопреки всему, приземляешься, как кошка, на ноги. С преждевременной сединой в волосах и такой странной улыбкой, какие свойственны только мудрецам и безумцам. Ты, кажется, смог. Еще не точно. Еще нужно дождаться отчетов и статистики, нужно подсчитать расходы, но твое имя уже украшает улицы серых каменных джунглей и первые полосы газет.

– Я же говорил, – смеется кто-то и, убирая шпагу, уходит прочь. Но прежде, чем он успевает отвернуться, ты узнаешь на нем свое лицо.

– Тебе пора лечиться.

– Что?

– Я только хочу сказать, что все это очень красиво, но тебе пора лечиться.

Я улыбаюсь.

– Друг мой, мечту нельзя излечить.

Про яйца и яйчишки

Сегодня я готовила салат.

Прочтя название, кто-то может решить, что дальше речь пойдет о недомужиках и их контрасте с нормальными мужиками, о супер-женщинах, о чем-то таком, что готово в любой момент взорваться, порождая очередной гендерный срач, но нет. Сегодня я просто готовила салат. И знаете, что? Вместо указанных в рецепте трех яиц я, ни секунды не сомневаясь, взяла четыре. Я уже давно так делаю. Почему? Да просто яйца какие-то маленькие пошли. Вот я и исхитряюсь, чтобы вкус не страдал. Вместо трех четыре, вместо шести или семи, конечно, восемь. Но только сейчас я об этом задумалась.

Вот ведь как странно выходит. У меня есть муж. Да, это тоже странно само по себе, но дело не в том. Он, этот муж, жарит яичницу. Много лет. На одной и той же сковороде. Сначала, на заре наших отношений, он жарил себе яичницу из трех яиц. Потом, уже после свадьбы, стал жарить из четырех. Теперь, спустя несколько лет брака, он жарит себе яичницу сразу из пяти яиц. И не то, чтобы муж стал прожорливее с годами, нет. Я проверяла. Он все также наливает три половника супа. Уточнение: половник тоже неизменен, иначе чистота эксперимента была бы под сомнением. Он все так же берет один кусок хлеба. Пьет одну кружку чая с двумя ложками сахара. Все неизменно кроме злосчастных яиц, число которых в его яичнице уверенно возрастает. Причем сама яичница на вид по объему не увеличивается. Она все тем же слоем покрывает донышко старой сковороды. Вот только яиц в ней уже пять. Муж, кстати, форму тоже не меняет. Ни боков, ни живота. Бодр и подтянут. Проглистогонен. Видимо, метаболизм хороший.

А вот яйца меняются. Они мельчают. И дорожают.

Я понимаю, конечно, так происходит со всем в наших магазинах. Вот брала я пирожные «Зимняя вишня». Весили они полкило, стоили двести рублей. А сегодня они уже по двести пять и весят на двадцать граммов меньше. И такая картинка абсолютно со всем. Власть держащие мужи называет это красивым словом «оптимизация». И я понимаю, что можно оптимизировать пирожные, йогурт, шоколадку, но как, КАК, ЧЕРТ ИХ ДЕРИ, они оптимизировали яйца и кур, которые их несут?!

Заметьте, на самих оптимизаторах оптимизация никак не сказалась. В этом плане они полностью противоположны моему поджарому мужу. Фигуры избранников народа таковы, что в прихожей хрущевки такой гражданин просто безнадежно застрянет, не дойдя до гостиной. Зато становится ясно, почему у них такие огромные дома. Развернуться же негде с такими формами! Рожи этих уважаемых господ оптимизаторов едва ли помещаются на предвыборных плакатах и в телеэкранах. Кстати, поэтому я не ходила на прошедшие выборы. Из-за рож. И из-за яиц, конечно. Я не нашлась, куда и что мне вписать и поставить цензурного.

Так и живем. Я не удивлюсь, если через пару лет мой тощий муж будет жарить яичницу уже разом из десятка яиц. А господа оптимизаторы снова будут вводить пакеты Яровой, бороться с ловцами покемонов и запрещать аборты. Вот только о каких правах нерожденных эмбрионов могут говорить эти люди, если они не в состоянии даже сохранить нормальный вид куриного эмбриона – яйца?!

Книгограм

А почему бы не создать такую социальную сеть, в которой вместе надоевших фоточек еды, ногтей, себя в зеркале с айфоном и прочего шлака люди выкладывали бы книги, которые они прочли или читают. И называлась бы она, скажем, Книгограм. Представьте. Смотришь ленту в такой сети и думаешь: «Хм, давненько я ничего не читал и не фоткал». Идешь к книжному шкафу, берешь томик, над которым еще мама твоя ночами томно вздыхала, а потом ходила за тобой по полдня и с полными огня глазами повторяла «прочти, прочти», садишься в кресло поудобнее и начинаешь читать.

Вы спросите, почему бы не сфоткаться сразу и не забыть об этом? Так же можно всю домашнюю библиотеку переснять и залить в профиль к себе, а потом ходить довольным и только успевать отвечать на коменты «какой ты молодец» свое коронное «спасибо, зай, чмоки». Можно и так. Вот только в этой сети так делали бы исключительно лохи. На таких никто не подписывается и лайки не ставит даже если просто хочет подкатить. Ведь в коментах, как обычно, начнется обсуждение с теми, кто тоже эту книгу читал. Ой, а что тебе понравилось больше всего? А ты и ни в зуб ногой, что тебе понравилось, ты не читал, а просто сфоткался с книгой. Отвечаешь что-то пространное, ну, мол, все понравилось ваще круть класс ништяг, ага. А в ответ «ясн» и ты у этого человека уже не в друзьях, потому что ты не настоящий, ты притворщик. И твои притворные восторги никому не интересны. Здесь ценят другое. Настоящие эмоции настоящих читателей настоящих книг.

Кто-то скажет, в такой сети тусовались бы одни зануды. Фоток было бы не много, редкие обновления, контент не для всех. Да, пожалуй. Зато быть зарегистрированным в такой сети и иметь популярный профиль в узких кругах считалось бы весьма почетным. Круг нефтяных магнатов тоже весьма узок, однако почему-то никто не говорит, что он отстойный, и много кто хотел бы его собой пополнить. И никто не считает их занудами, хоть и понимает, что эти люди, наверняка, очень умные.

Мы все стремимся кому-то что-то доказать, где-то засветиться, чем-то блеснуть. Кто-то накачанной задницей, кто-то новым айфоном, кто-то модным луком и томным взглядом, и все это можно, так или иначе, купить. А прочтение книги купить нельзя. Нельзя за деньги вложить в себя новые впечатления, не бегая при этом глазами по страницам, ну никак. И поэтому мне по душе был бы именно такой выпендреж.

Если бы была такая сеть, у меня в ней был бы профиль. Не особо популярный, но все же с приличным количеством друзей. И когда мне становилось бы одиноко и грустно, я всегда могла бы среди этого списка выбрать любого и заговорить с ним. Потому что у меня с любым из друзей всегда было бы что-то общее: хотя бы одна книга, которую мы оба прочли, хотя бы один общий чувственный опыт. Эта тонкая ниточка связывала бы миллионы людей, связывала по-настоящему. И это была бы настоящая социальная сеть, а не скопление одиноких, кто когда-то добавился к кому-то просто из-за красивой картинки, а поговорить с ним не о чем.

Есть один существенным минус, почему такая сеть невозможна сейчас. Известно, что читающий человек – это человек думающий. От человека бездумного он отличается более низкой потребительской способностью. Он не покупает ничего бездумно, не гонится за модой, и, как следствие, на нем не так-то просто заработать. На него почти не действует реклама. А без рекламы и потенциальных легких денег проект лишается своей коммерческой привлекательности. В наш век потребления он просто неликвиден. Так что, как ни жаль, а мы пока еще морально не доросли до Книгограма. Но я верю, что мир еще изменится к лучшему, что мы перейдем на другую ступень, вырастем из глупого покупательства и переосмыслим происходящее с нами. И тогда в один прекрасный день мне на телефон, может быть, придет сообщение: «Виктория Степанова приглашает Вас быть ее другом в Книгограм».

До встречи с тобой или как я смотрела романтический фильм