Палома

– Следующий! – крикнула булочница.

Я бессильно стиснула зубы. Нам еще нужно было добраться до верхней части города. На фоне серого неба вырисовывались темные очертания гор. Я отвела глаза. В горле все еще стоял ком, готовый вырваться в любой момент. Что меня здесь ждет?

– Роза! Роза!

Мне на шею бросилась Жанетта. На ее щеках горел румянец, пальцы были покрыты чернилами. За ней шла пожилая женщина с книгой в руках. Седые, как снег, волосы, живые, приветливые глаза. Абуэла.

– Мадемуазель Тереза, это Роза! Она у нас живет! – выпалила малышка по-французски.

Я ничего не поняла и опустила голову, чувствуя себя неловко. Учительница разглядывала меня сквозь очки.

– Как тебя зовут? – спросила она по-баскски.

Я взглянула на книгу в ее руке. На обложке – девочка и волк. Такую же книгу унесла с собой Альма. Знак? Должно быть, мое лицо просветлело, потому что учительница спросила:

– Ты умеешь читать?

Я посмотрела на нее, не желая отвечать, я просто хотела, чтобы она продолжала говорить. У нее был мягкий, успокаивающий голос, четкое произношение. Но Кармен уже дергала меня, ей не терпелось вернуться домой. Я кивнула женщине и нырнула в переулок, Жанетта следовала за мной по пятам.

10

Мы жили вшестером в так называемом доме испанок. У хозяина фабрики был договор с родителями Жанетты, которые, как и многие в Молеоне, селили у себя ласточек, чтобы немного подзаработать.

Комнатка под крышей с тремя кроватями. Ведро, стол, на котором стоит подсвечник. Возле очага расставлены по кругу маленькие табуретки. Приятно пахнет дровами, луком и супом.

Ласточки щебетали, но их лица выглядели осунувшимися. Дни были долгими. С семи утра до семи вечера. Шесть дней в неделю. А большинство девушек еще и дополнительно подрабатывали по вечерам. Тринадцатилетняя Амелия ходила по домам натирать полы. Шестнадцатилетняя Мария стала прачкой. Пятнадцатилетняя Маделон – уборщицей. Каждая занималась своим делом, но одно правило было общим для всех: соглашаться на любую работу и никогда не жаловаться.

Я смотрела на них, таких маленьких и хрупких в свете пламени очага. Некоторые были очень красивы. Намного красивее меня с моей кривой ногой и детской фигуркой. Девушки из Молеона завидовали волосам испанок – пышным, блестящим, иссиня-черным, разделенным пробором посередине. Мои соседки смазывали их перед сном костным жиром, словно бриолином. Я неуклюже пыталась им подражать.

После ужина ласточки, не мешкая, нырнули в постели. Я была вконец измотана.

Первый день выжал из меня те крохи сил, которые еще оставались после гор.

Я дрожала под тонким одеялом, которое делила с двумя другими девушками.

Что ждет меня здесь?

Я и представить не могла, что останусь во Франции одна, без сестры. Кто позаботится обо мне? Кармен? Хотелось, чтобы кто-то меня обнял, успокоил. Я бы все отдала, лишь бы прижаться к Абуэле. Мне так ее не хватало. Но как вернуться в Испанию? Кто проведет меня обратно? При мысли о том, что придется снова пересекать горы, ущелье, Чертов мост, тени вокруг будто вцепились в меня когтями, сердце заколотилось. Я сжалась в комочек, слезы капали на простыни. Сложив руки, я стала беззвучно молиться. Господи, прошу тебя, верни меня домой. Я закрыла глаза, плотно сжав веки. Я повторяла себе, что, когда открою их снова, все это окажется дурным сном. Господи, смилуйся надо мной. Крик Альмы пронзил мой мозг. Я открыла глаза, задыхаясь, давясь рыданиями и пытаясь заглушить их, уткнувшись в шерстяной матрас.

– Роза!

Я вздрогнула. Попыталась успокоиться, но тело не подчинялось мне, оно продолжало содрогаться от всхлипов.

– Роза, надо спать.

Кармен шептала мне с другого конца комнаты. Я слушала не шевелясь, следя за каждым движением. В очаге еще тлели угли. Я хотела, чтобы она забралась ко мне под одеяло, обняла меня и прошептала что-нибудь на ухо, как делала Альма, когда мне снился страшный сон. Я колебалась, мне хотелось подойти к ней. Но комната выглядела огромной, казалось, стоит мне только поставить на пол ногу, ее схватит когтистая рука и…

– Роза, тебе придется остаться здесь. До весны ты не найдешь никого, кто проводил бы тебя в Испанию. Роза, ты меня слышишь? Нужно работать, тогда ты сможешь привезти деньги Абуэле.

Я заплакала еще сильней, на этот раз беззвучно. Одного упоминания Абуэлы было достаточно, чтобы мне стало в два раза хуже.

Тогда Кармен все-таки встала с кровати. Я услышала ее шаги по полу. Почувствовала ее дыхание у моего лица. Я представила себе, что это Альма.

– Ну все, хватит уже! Я спать хочу, а ты шумишь. Представь, что бы подумала твоя сестра, если бы увидела тебя в таком виде. Не позорь ее!

Я закусила губу, пытаясь подавить рыдания. Все напрасно.

– Это я во всем виновата! Я настояла, чтобы мы отправились сюда! Она не хотела! Она умерла из-за меня!

Я вся превратилась в бесконечный жалобный стон. Но Кармен не собиралась меня утешать.

– И твои слезы ее не вернут! Спи давай. Завтра будет новый день.

11

Прошла неделя с тех пор, как я начала работать в мастерской. Движения мои стали точнее, я шила все быстрее и быстрее. В полдень сотни таких, как я, толпились у больших ворот, стремясь в город на обед. Кукурузные лепешки, немного сала или соленой трески, по праздникам яйца. Дни были тяжелыми и заканчивались неизменными разговорами о любви у горящего очага. Одни мечтали о женихе там, в Испании, другие с интересом поглядывали на французских рабочих. Мне же каждую ночь снились кошмары. Накануне у изножья моей кровати присела Альма. Я позвала ее, сердце мое колотилось. Где взять сил, как дальше жить? Она долго смотрела на меня и улыбалась. Я погладила ее руку. Пальцы ощутили что-то странное, похожее на мех. В следующий миг ее уже не было.

Наконец, наступил день зарплаты. Девушки терпеливо выстроились в очередь перед конторкой. Когда дело дошло до меня, Санчо, упираясь животом в стол, протянул мне несколько монет и махнул рукой.

– Следующая!

Кармен шагнула вперед.

– Не хватает двух су.

– Всего тут хватает. Она новенькая, шьет медленно и работает хуже других.

Кармен не сдвинулась с места.

– Что-то не так? – недовольно спросил он.

– Она сшила вдвое больше, чем вы оплатили.

Глаза ласточки блестели в полумраке мастерской.

– Следующий! – крикнул Санчо.

Мы долго ждали на улице. Кармен, похоже, не собиралась так это оставлять. Я восхищалась ее решительностью и втайне хотела быть похожей на нее.

Кармен беспокоилась о моем заработке. С самого начала я жила в долг. Еда, жилье, отопление. За меня платили другие. И хотели вернуть свои деньги. Наконец мастерская опустела.

– Жди меня здесь, – приказала она.

Я села на камень. Ледяной порыв ветра пробрался мне под платье. Я поплотнее закуталась в шаль.