Теорема существования – 2. Константа

– Сдвинула? – хрипло спросил Ян, глядя на Керио и сжимая кулаки.

– Да, я метнул в него клинок, но они стояли близко к краю, и он потянул ее за собой, мне пришлось убирать этих, а из шахты очень громкий шум был. Как рев. От этого звука края стали рушится. Я пытался спуститься туда, но не получилось. Теперь все стихло, – Керио чуть раскачиваясь протянул, – ти-ши-на.

Ян прошел к шахте, примерившись перекинулся в горга, и сложив крылья вполовину стал планировать вниз. Но его теперешние размеры были больше, чем прошлые. А шахта была узкой даже для половинного размаха крыльев.

Крыло зацепилось за торчащий из стены штырь и огромный ее фрагмент рухнул вниз, вырывая из него кусок кожи. От боли из горла дракона вырвался рев.

Он спланировал на груду камней и опасно балансируя попытался лапами отбросить хотя бы несколько. Сверху, вдоль стены, упал хвост веревки.

– Сиди там! – рявкнул Ян. Разговаривать в обличье горга было сложно.

– Я помогу тебе ее искать, – Керио закрепил конец веревки за ворота и собрался спускаться вниз.

– Сиди там! – зарычал Ян, – здесь все шатается, – полезешь сюда, нас обоих завалит.

Каменная груда под ногами Яна потеряла прочность, поплыла вниз как горящая свеча. Ян ругнулся и перекинувшись в человеческий облик, в прыжке схватился за веревку. На руке оказалась содрана кожа, узкой длинной сверху донизу, полосой.

– Держись, я тебя вытяну, – заорал Керио, и в самом деле принялся тянуть. Станция за его спиной хрустела и, кажется, собралась разломиться на две половины. Гора ворчала и сбрасывала с себя незваных гостей.

Яну казалось, что подъем к воротам занял вечность.

– Где ее рюкзак? – спросил Ян не успев отдышаться.

– Вон, там фляжка и маленькая сумка.

Керио кивнул на вход.

Ян заглянул внутрь. Вещи Инги, документы, были на месте. Он достал аптечку, и в который раз поразился предусмотрительности Инги. В отдельной коробке завернутые в бумагу лежали тканевые ленты – бинты. Еще коробка, Ян точно знал, что там иглы и нитки – зашивать раны. Еще коробка и там настойки трав, уже готовые. Он плеснул на руку настойкой водорослей и заорал. Так было больно.

Протянул пузырек Керио и прохрипел:

– Гуманизм заразен.

Он неловко перемотал руку бинтом.

Керио сделав из бинта салфетку, намочив настойкой, приложил ее к длинному порезу. Лицо алорнца побелело, кончики ушей нервно дергались.

Ян упаковал аптечку обратно в рюкзак. Прикасаться к вещам Инги было странно, будто ступаешь на запретную, чужую территорию.

Он достал телефон и отключив, бережно завернул в рубашку и спрятал в рюкзак.

Керио вдруг попросил.

– Дай мне что-нибудь из ее вещей.

Ян зло оскалился.

– Если ты хочешь дымные горшки, то их там нет, мы использовали последние, чтобы открыть эти ворота.

– Я…не, – Керио мотнул головой, – мне…на память.

Он снова мотнул головой и сгорбившись отошел в сторонку. Уперся обеими руками в ворота и замер, тяжело дыша.

Ян зарычал, отдать хотя бы частичку из бесценных сокровищ из рюкзака Инги было невозможно. Немыслимо, поделиться с наглым алорнцем который ее не сберег, не защитил.

«Защищал, – возразил где-то на задворках разум, – защищал с риском для жизни, а вот ты ее бросил здесь. С этим вот. Хотя подозревал, что это опасно».

Он почувствовал, как на коже снова проявляется чешуя – признак, что контролировать злость становится трудно.

Ян достал из рюкзачка Инги запасной кусочек мыла, свежий запах лимонной мяты полетел вокруг как бабочка, и протянул Керио.

– На, возьми.

Тот, не возражая, сжал его в кулаке.

– Надо отсюда спускаться, – Ян положил вещи так, чтобы удобно было собирать их немаленькой когтистой лапой, – я сейчас перекинусь, и полетим.

– Твоя рука, – Керио кивнул на руку Яна.

– Спланировать сил хватит, лететь нет, – проворчал Ян, – кстати, там внизу, пограничный патруль. От них Арано вверх и побежал. Так что думай, что будешь им врать. Рассказывать про здешние чудеса категорически не советую.

* * *

– Ярран! Ян, – Арис догнал его в коридоре, по дороге к лестнице, – я буду с тобой тренироваться.

– Тренируйся, я не возражаю, – Ян поднимаясь по лестнице растирал зудящие болью костяшки, – пока я здесь, думаю, каждый день буду в зале заниматься.

– Пока ты здесь? – Арис взбежал выше по лестнице, – уж не хочешь ли ты сказать, что не подчинишься отцу?

– А должен? – Ян насмешливо смотрел на Ариса.

– А разве нет? – во взгляде млашего брата сквозило что-то похожее на благоговейный испуг. В его мире было немыслимо перечить отцу.

Ян посмотрел на брата снизу вверх.

– Арис, я откупился от рода своим наследством и личным состоянием, тем, что я заработал самостоятельно. Я имею полное моральное право, – он ухмыльнулся, – свалить в закат, не вспоминая о роде, который меня выкинул за ненадобностью как дохлого скрата. «Вход медяшка, выход золотой». Я никому ничем не обязан.

Арис остановился на площадке этажа.

– И куда ты собираешься?

– Думаю в Лерт.

– Почему в Лерт?

Ян не выдержал:

– Потому, что там я был самим собой, и был нужен! По-настоящему, понимаешь, Арис, по-настоящему нужен, ни за звания, ни за деньги! Просто я сам, такой, какой есть. И жил полной жизнью. Сейчас все, что окружает меня это жалкая подделка. Суррогат – замена тому, настоящему, живому. Видел ли ты когда-нибудь женщину танцующую у плиты? Женщину. Танцующую. У. Плиты? Утром, готовит завтрак, заваривает отвар для вас двоих и танцует. И дело даже не в том, что на ней только твоя рубашка и надела она ее для того, чтобы чувствовать тебя еще ближе. Хотя кажется, что ближе просто невозможно. Стоит она к тебе спиной, пританцовывает, а ты замер на входе в кухню, боясь спугнуть, смотришь и понимаешь, что вот она: настоящая, правильная жизнь. Как, думаешь, Арис, смогу я после этого смотреть на «милых, умных и красивых», а главное, – Ян презрительно скривился, – «весьма полезных роду»? Подобранных для меня отцом с такой же тщательностью, как он племенных кобыл на конюшне выбирает. Здесь не со мной все происходит, с каким-то другим горгом, а то, что имя-внешность совпадает, так это просто какая-то ошибка Вечности.