Смертный грех. 7 штук в комплекте

– Интересно, а чего это он нас всех из дому отправил? – громко спросил водитель Миша у всех присутствующих, заводя мотор минивэна.

– У него встреча какая-то, важная очень, – уверенно заявила горничная Наташа. – Я слышала, как Андрей Павлович по телефону говорил, чтобы гости к шести приезжали.

– И для этого надо было всех выпроваживать? – не унимался Михаил.

– Ну тебе-то какое дело? – вмешался в разговор садовник Николай. – Радуйся! Выходной получил, и отпрашиваться даже не пришлось! Лучше давайте решать чего делать будем? У нас часиков шесть есть. Может, корпоративчик устроим?

Николай радостно потёр руки и даже ущипнул за полный бок Галину, которая сидела с ним рядом. Кухарка в голос захохотала и смущённо замахала руками на субтильного соседа. Весь Поповский персонал начал хохмить и громко обсуждать планы на вечер. Весь, кроме Лидии Алексеевны, которой перспектива этакого спонтанного «корпоратива» вовсе не казалась привлекательной.

Завтра у гувернантки и так был запланирован выходной, на вечер она у Веры отпросилась и сейчас думала о том, как рационально использовать освободившийся день. Можно провести его за чтением новой книги в тишине родной квартиры, или съездить к сестре в Невербин, но туда часа три-четыре ехать, и заночевать придется. Кстати, сестра что-то говорила про знакомого адвоката, который мог бы помочь в Сашенькином деле. Женщина заглянула в сумочку, ища сотовый телефон. Но телефона не было. Она забыла его в детской комнате. Лестерова взглянула на водителя Мишу: «Попросить его вернуться?», – подумала она и невольно поморщилась. Просить не хотелось, но без предварительного звонка сестре, она не рискнёт ехать в Невербин, да и в любом случае, телефон ей нужен.

– Михаил, – заговорила она. – Я прошу извинить меня, но не могли бы вы вернуться в усадьбу? Кажется, я забыла свой телефон.

Гам и хохот в салоне минивена тут же прекратились. Четыре пары глаз уставились на чопорную гувернантку с любопытством и легким укором (так ей показалось). И женщина, ненавидя себя и всю сложившуюся ситуацию, начала оправдываться:

– Я жду важного звонка… видимо оставила телефон в комнате Андрея. Вы можете просто высадить меня здесь, я доберусь до усадьбы сама, – выдала она, наконец, и с вызовом посмотрела на окружающих.

– Ну что вы такое говорите, Лидия Алексеевна! – вступил в диалог Николай. – Мишка, поворачивай! Сейчас всё решим, Лидия Алексеевна. Вы до Андрейкиной комнаты сами сходите или молодежь отправим?

В последнем вопросе слышалась скрытая издёвка, но Лидия Алексеевна не подала виду, что заметила:

– Я схожу сама, – сухо ответила она.

Михаил остановил машину, не доехав до парадных ворот усадьбы полсотни метров, он смущённо кашлянул и обратился к гувернантке извиняющимся тоном:

– Лидия Алексеевна, можно я вас здесь подожду? Андрей Павлович сегодня не в духе, попадусь ему под руку – зашибет. Мы пока тут постоим, ладно?

– Как считаете нужным, Михаил. Я постараюсь вернуться как можно скорее, – снисходительно улыбнулась Лестерова и вышла из машины.

Она быстро преодолела расстояние до калитки, которая так кстати была не заперта. Но попадаться на глаза Попову-старшему действительно не хотелось, и потому Лидия Алексеевна пошла не прямым путем через центральный вход, а обогнула двор по периметру и зашла в дом через боковую дверь, ведущую на кухню. Женщина выглянула в коридор – никого. Облегченно выдохнув, она поднялась вверх по лестнице в детскую комнату. Обнаружив, что и там никого нет, она слегка удивилась, но не расстроилась. «Может вообще удастся остаться незамеченной», – подумала она. Лидия Алексеевна осмотрела комнату в поисках сотового и обнаружила его рядом с телевизором, показывающим мультфильмы, которые она включила Андрею перед тем как уехать. Она взяла телефон, хотела уйти, но не смогла удержаться, чтобы не выключить работающую впустую технику. И только, когда весёлая песенка счастливых лягушат оборвалась, Лидия Алексеевна поняла, что в доме царит непривычная, гнетущая тишина. Женщина остановилась и прислушалась – не зазвонит ли в гостиной мобильный Попова, не закричит ли Андрей в родительской спальне. Но нет – тишина.

Лестерова подошла к окну детской, выходящему на игровую площадку и грушевый садик. Подошла и обмерла – на зелёном турничке, болтаясь на тонкой удавке, словно гигантская поломанная кукла на шерстяной нитке, висело тело Поповского охранника.

Чувствуя, что голова вот-вот пойдёт кругом, женщина глубоко вздохнула и медленно выдохнула. Осторожно, стараясь не касаться тонких тюлевых штор, женщина как можно ближе подошла к окну, оглядывая всю территорию усадьбы. Чуть поодаль, среди редких грушевых деревьев она увидела группу людей. Как бы далеко не находились эти люди, и каким бы плохим не было зрение Лестеровой, она сумела разглядеть всё. Андрей Попов-старший с чёрным мешком на голове и завязанными руками застрял между прутьями кованой ограды, а двое мужчин безжалостно пинали его, проталкивая на ту сторону. Розовое, исцарапанное в кровь пузо Попова, нависшее из-под разорванной рубашки, никак не проходило в проём, хотя налётчики предварительно срезали несколько прутьев. Рядом, ещё на стороне усадьбы, на земле лежала Вера. Лестерова узнала её по белому утреннему платью, которое теперь было сплошь покрыто чёрными и красными пятнами. Лицо Веры так же было скрыто под чёрной материей, но она была жива. Маленького Андрея видно не было. Скорее всего, его уже усадили в одну из машин, которые Лидия Алексеевна заметила ещё во время прогулки. Это было похищение. Всю семью Поповых похитили.

Лидия Алексеевна внимательно посмотрела на телефон, сдавленный в правой руке. Первым порывом было вызвать полицию, но что-то останавливало её. Она вновь повернула лицо в сторону окна. Попова-старшего всё-таки протолкнули через брешь в ограде, и теперь один из похитителей занимался Верой. Ещё минута и обе машины скрылись из виду, увозя «королевскую» семью в неизвестность.

А Лестерова всё медлила и медлила, гипнотизируя сотовый. Ей вдруг представилось, как её допрашивают следователи в тех вонючих, прокуренных кабинетах, где допрашивают и преступников. А потом ей привиделись репортеры, и её собственные фотографии в газетах с заголовками: «Гувернантка спасла своих хозяев», «Няня Поповых – единственный свидетель похищения». И вот тут-то Лестеровой действительно стало страшно. ВСЕ узнают, что ОНА – гувернантка!

Панический ужас больно сжал грудную клетку, вызывая приступ удушья. Все… все узнают! Женщина стояла в оцепенении, не отводя взгляда от мобильника, но набрать заветные «02» была не в силах. Неожиданно телефон зазвонил сам. Лестерова вскрикнула и выронила трубку. Включенный на виброзвонке, телефон беззвучно гудел на полу. Выйдя наконец из ступора, Лидия Алексеевна подняла мобильный и взглянула на дисплей – «Галина».

– Да? – беря себя в руки, ответила на звонок Лестерова.

– Это Галя, – послышался быстрый говор Поповской кухарки, – нашли телефон Лидья Алексевна? А то мы уж подумали шо вы его найти не можете. Всё в порядке?

– Да.

– Так вы идёте?

– Да. Сейчас буду.

Лестерова отключила сотовый и посмотрела в окно, туда, где висел труп охранника. «Скорее всего, их похитили ради выкупа», – рассуждала она про себя. – «У Попова достаточно денег, чтобы и от чёрта откупиться. Пусть сами выкручиваются. Меня их разборки не касаются».

Приняв решение, Лидия Алексеевна покинула усадьбу тем же путём, что и зашла в неё, села в минивен, поблагодарила Михаила, извинилась перед окружающими за ожидание. Спокойная и холодная, как всегда. Вот только пальцы всю дорогу нервно поглаживали кнопки сотового телефона, но никто не обратил на это внимание.

Обслуживающий персонал Поповых поехал в кафе «Эльдорадо», а Лидия Алексеевна извинилась перед всеми (второй раз за день!), что не может составить им компанию и отправилась на Павелецкую площадь, откуда уходили маршрутные такси на Невербин.

Среди ряда микроавтобусов Лидия Алексеевна нашла один единственный с табличкой «НЕВЕРБИН» на лобовом стекле. Это была старенькая, повидавшая виды Газель традиционного для маршруток жёлтого цвета. Рядом с раскрытой настежь дверью стоял её водитель – низенький мужичок неопределенного возраста, со смуглой, как будто подкопченной кожей. Водитель изобразил почтительный поклон, как только Лидия Алексеевна подошла к машине.