Задохнись моим прахом

– В общем, будьте с ними полегче, – заканчивала она, – и очень аккуратно. Любое движение согласуйте со мной. Или с их лечащими врачами. Они знают, что и как делать лучше нас. Мы лишь помогаем.

«Мы лишь помогаем». Эту фразу стоило бы повесить на стены всех стоек с медсестрами. Ведь это было наше кредо. Как бы мы не старались помочь своим пациентам, брать такую же ответственность, как их лечащие врачи, ни в коем случае не могли. Это и радовало, и огорчало одновременно. Мы не были виновны в их смерти, хоть и понимали, что должны были сделать больше. Даже невозможное.

Дождавшись, когда рядом сидевшая со мной медсестра начнет расспрашивать о тех страшных событиях, я потихоньку ускользнула из сестринской. Надеюсь, что Нэнси лишь поблагодарит меня за это. Ведь я стараюсь ради Лав.

Зайдя снова в палату, я застала девочку в добром здравии. Видимо врачи неслабо так пробудили ее своими расспросами и осмотром. Но увидев меня, она удивилась.

– Мисс Хатти! Я и не думала, что вы так скоро вернетесь.

– Пандора. Зови меня так. И ты не поверишь, но я ждала их ухода у твоей палаты, как собачка хозяина.

Она рассмеялась. Залилась таким звонким смехом, каким позволяют себе заливаться только дети. Даже сама не ожидала от себя такого и на мгновенье остановилась. А потом снова рассмеялась. И пригласила меня присесть.

– Ну что, Пандора, начнем.

…

Мы собрались возле школы рано утром. До Подесты из Милвена ехать около пяти часов, но нас почему-то ждали уже к двенадцати. Учитель, который ехал с нами как сопровождающий, рассказывал по дороге, что это из-за военного режима: люди привыкли рано вставать и рано ложиться. Хотя сам военный режим они отрицали. Это было видно сразу при подъезде к городу: вывески о строительстве новых и дешевых домов, приглашение на симфонический концерт местной труппы и очень много объявлений об очередной мессе. Молились здесь люди чаще, чем дышали. И для нас тогда это было забавно.

– Город можно спокойно переименовать в “Монашка-ленд”, – пошутил мой одноклассник Робби Салливан, сидящий сзади в автобусе.

Мелоди Бин, его девушка и моя лучшая подруга, покатилась со смеху от шутки. Я лишь усмехнулась и крепче сжала руку своего парня, Джереми Брауна. Он сидел рядом и лишь закатил глаза от очередной выходки друга детства, покачав головой.

– А тебе бы не помешало съездить туда на каникулы, – поддержал разговор он.

Ближайший час они продолжали подкалывать друг друга, пока я упорно строчила смс своему отцу. Со стороны могло показаться, что я надоедаю как фанатка какому-нибудь Крису Мартину[1 - Крис Мартин – британский музыкант. Фронтмен, вокалист и клавишник группы Coldplay.], так как за год ни одной ответной смс не поступило. Но это было нормально – папа не был многословным. Он не любит всякие гаджеты и признает только телевизор после работы. Джереми как-то даже предложил создать специальное приложение, которое будет, как будильник, ему напоминать “Позвони дочери”, “Спроси как у нее дела”, “Пригласи ее парня на футбольный матч”. Ведь, больше телевизора, папа любит только свою машину.

Джереми вообще гений. Мы познакомились, когда он помог мне сдать тест по математике. Он очень умный. Если что-то у меня сломается, я, как ни странно, прошу починить не отца, а именно его. Или отца Джереми – тот еще умнее. В общем, с ним мне жутко повезло.

Когда жаркий спор парней перешел все границы, Джереми поменялся местами с Мелоди. Та, прихватив с собой термос, весело плюхнулась ко мне.

– Они ведут себя как дети, – пожаловалась она, – Робби сначала шутил над нашим соседом, который заснул сзади, до момента с этой вывеской церкви. Ну а потом ты знаешь, что бывает, если сделать Джереми плюс Робби – получится взрывоопасная смесь.

Мы рассмеялись. До сих пор помню ее заразительный смех, который был похож на умирающую свинку. Впереди нас тогда тоже кто-то рассмеялся. Но Мелоди уже было все равно. Это она в младших классах комплексовала. А как встретила Робби, поняла, что ее смех еще куда не шло.

Мы с Мелоди начали дружить еще задолго до того, как начали заводить парней. Даже еще до школы. Притом она не была моей соседкой. Приехала в один летний день из Шотландии и обосновалась тут с семьей. Я прекрасно помню, как в первом классе все дразнили ее за явный акцент. Хотя те несколько лет, за которые мы успели подружиться до школы, я сама его не замечала. Поначалу она жутко стеснялась, но потом мама купила ей собаку. Я не разбираюсь в породах и даже не помню названия, но она была большой. И полугода не потребовалось, как Мелоди натренировала ее. В том числе и против своих обидчиков. Так и началась ее вечная любовь к животным. Особенно к собакам.

– Это несправедливо, – продолжила она, – на всем континенте всего пять или шесть программ по ветеринарии. Две из них требуют первоначальный диплом терапевта, хотя я не собираюсь лечить людей. Мол, вы должны уметь оказывать первую помощь всем сразу. Пустая трата времени! Тысячи бродячих собак ежемесячно истребляют в Южном Береллине!

Обычному человеку давно бы наскучил этот разговор – слишком фанатично она рассказывала о своих стремлениях спасти всех животных. Но в этом был свой шарм. Особенно, если взглянуть в ее, в тот момент, сверкающие глаза. Все как в детских сказках: как будто звезды всей вселенной решили взорваться именно в ее зеленой радужке.

Водитель начал снижать скорость. Мы пересекли первый лежачий полицейский. Второй. А это означало лишь одно – мы прибываем в город. На удивление, там не было пограничных постов, как нам привыкли рассказывать взрослые. Никто не обдирает тебя и даже не спрашивает паспорта. Подеста выглядел как славный сельский город, радушно приветствовавший всех приезжих и проезжавших мимо.

Нам предстояла длительная прогулка по университету Дугласа Бейна. Он включал в себя несколько институтов и даже одну медицинскую школу. Это было идеальное пристанище для тех, кто не имел средств или возможностей поступить в местный Милвенский, городской или заграничный университет. Когда я начала готовиться к экзаменам, думала, что туда мне и дорога. У меня был хлипкий статус хорошистки, который подкреплялся стараниями Мелоди и Джереми. На Робби рассчитывать было бесполезно – он учился еще хуже. Но к концу семестра учителя сказали, что у меня все шансы поступить в университет в Милвене, куда и собирались все мои друзья.

Поэтому эта поездка была скорее ознакомительной, мол “Посмотрите какой университет появился в процветающий Подесте! Да, у нас часто происходят стычки с соседней страной, но мы не останавливаемся в развитии!”.

Подеста, словно жирный осьминог, притягивала к себе безнадежных студентов со всего континента. Были даже те, кто успел поступить туда из-за границы. Но в основном студентами были ребята из Южного Береллина. И в этом я убедилась сразу.

Как только мы начали парковаться на университетской стоянке, я увидела толпу протестующих у церкви. Не было видно, что написано на плакатах, но среди ребят была в основном молодежь.

– Бастуют за новую Библию, – сказал учитель, заметив мое недоумение, – вроде за ту версию, где точно указано про права ЛГБТ-меньшинств.

Это было удивительно. Подеста не казался настолько современным городом. Поговаривали, что тут даже не ловит WI-FI. Поэтому некоторые из моего класса взяли с собой модемы и прочие гаджеты, как будто отправлялись в пустыню.

Мы все вяло вышли из автобуса. Был солнечный день, поэтому мы, как вампиры, попрятались в свои толстовки и прошипели что-то про проклятый город. Были бы рядом монашки, они бы побросали в нас крестами. Учитель пытался нас собрать вместе, но некоторые уже искали глазами местные бары или торговые центры. Вокруг были лишь поля с церквушками и мини-магазинами. И только перед нами возвышался величественный, как ему хотелось казаться, университет.

Двор выглядел как в больнице – чистым и стерильным. Было даже жаль на него наступать грязными ботинками, но кости после многочасовой поездки надо было размять. Во дворе здания вальяжно сидели студенты. До того момента, как мы приехали. Увидев автобус, они тут же встали. Даже побросали свои книжки. Один парень, уставившись на нас, даже споткнулся об куст каких-то больших ягод. Красных таких, как грейпфрут.

Мы даже не успели осмотреться – впереди уже шла еще толпа радостно приветствующих студентов во главе с ректором, как можно было догадаться.

– Мистер Паркер, – поприветствовал он нашего учителя, – рад Вас видеть! И Ваших учеников, конечно же. Наших будущих студентов!

Ребята, стоящие сзади него, рассматривали нас, будто мы прибыли из другого мира. Хотя внешне мы ничем не отличались. Но что-то их в нас привлекало. Наверное, веяло адекватностью.

– Господа, – обратился ректор и к нам, – пройдемте внутрь. Понимаю, погода сегодня славная, но нам предстоит еще многое вам показать!

Я отвлеклась от всеобщей дружелюбной атмосфере и уткнулась в телефон. Схватила Джереми за руку, пока мы шли, чтоб не споткнуться по дороге. Помню, тогда должен был выйти ремейк диснеевского мультфильма «Красавица и чудовище» с Эммой Уотсон[2 - Эмма Уотсон – британская киноактриса и фотомодель. Получила широкую известность благодаря роли Гермионы Грейнджер в фильмах о Гарри Поттере.]. Мы хотели пойти на него с Мелоди вместе. Она всегда говорила, что я похожа на Белль[3 - Белль – главная героиня диснеевского мультфильма «Красавица и Чудовище», снятого по мотивам одноимённой сказки Жанны Мари Лепренс де Бомон.], а она сама – на Аврору[4 - Принцесса Аврора – главная героиня диснеевского мультфильма «Спящая красавица», снятого по мотивам одноимённой сказки Шарля Перро.]. Парни все равно бы не пошли, скорее бы потащили нас на какой-нибудь боевик. Вряд ли в городе был кинотеатр, чтобы свалить с экскурсии.

Сама того не замечая, я вновь оказалась в переписке с отцом – ответа не было. Глубоко в душе я верила, что он хотя бы прочитал. Где-то между утренним походом в магазин и просмотром повтора вчерашнего матча.

Внутри университета все тоже выглядело славно. Они не успели достроить статуи святых, но выглядели они не хуже, чем в музеях. Все присутствующие в холле разом обернулись на нас. Многие стояли рядом со своими столами, где рассказывали про учебные планы, студенческие клубы и все остальное. Буклеты выглядели уже изношенными. В связи с этим я сделала вывод, что их часто посещали студенты, но чтобы из столицы – это было редкостью.

Мы встали у постамента посередине. На нем был изображен какой-то мужчина. Видимо это был сам Дуглас Бейн. Он выглядел совсем не таким, как мы привыкли видеть основателя – суровым, но мудрым. Он был скорее милым, даже немножко веселым, насколько у них получилось изобразить на нем улыбку. Но это должно было вселять оптимизм. Ректор долго рассказывал нам о нем, хотя я не помню даже когда он жил, потому что Робби Салливан в этот момент начал показывать нам настоящие местные достопримечательности: какой-то студенческий паб неподалеку, кафе и улочку с магазинами. Он быстро захватил внимание всех вокруг, кто одновременно изображал из себя воспитанного и уставшего от местного колорита.

Я же осматривала все вокруг. Особенно студентов, среди которых было, на мой взгляд, много красивых девушек. Достав из кармана мини-зеркальце, я тут же начала проверять: не поплыл ли у меня макияж? Не нужно ли подвести брови? Всегда так делала, когда на горизонте была очередная красотка. И особенно обращала внимание тогда на Джереми. Который, к счастью, не спускал с меня глаз.

Я не знаю, что меня точно во мне же не устраивало. Вроде выглядела как все: русые волосы, рост меньше среднего, полноватая фигура. Конечно, по сравнению с моими одноклассницами, я была похожа на семиклассницу, чем на выпускницу. Но Джереми говорил, что в этом был мой особый шарм. А я ему не верила.

Как только речь закончилась, нам дали где-то час на осмотр территории. Мистер Паркер просил не выходить за территорию университета, поэтому выбора было мало.

– Смотри! – вскрикнула Мелоди, – у них есть волонтерский центр по уходу за животными!

Она потянула меня вперед, к столу с сидящей девушкой. Та, заметив нас, сразу же подскочила с места и схватила брошюру. Я помню, что она пустила в оборот все козыри: от фото несчастно выглядящих котят, которых недавно подобрали, до раненных собачек. Растопить сердце Мелоди не составило труда.

Я не хотела от нее далеко отходить, поэтому искала глазами то, что могло заинтересовать меня. И нашла. Но не соседний стол с приличными программами обучения, а потасовку на улице.

Я помню, как у меня впервые чуть не остановилось сердце, по телу пробежала дрожь, а лицо онемело. Видел бы меня кто-то в тот момент, непременно бы сказал, что еще и губы побледнели.

Я боялась драк. Когда они случались у соседей или даже по телевизору. Вставала в ступор каждый раз, когда папа случайно перематывал каналы и попадал на бокс. Врачи в детстве говорили, что это детская травма, мол, когда-то увидела, как кто-то дерется и сильно испугалась. Но, как это часто бывает с нашим мозгом, я ничего не помнила. Из воспоминаний были лишь приятные моменты. Такие, как знакомство с Мелоди.

Я поспешила отвернуться. За тот миг, который, как казалось, длился вечность, я увидела молодых ребят, которые били друг друга. Один ударил второго по лицу, тогда как третий бил ногами по животу четвертого. Зрелище было не из приятных и я помню, что тогда поразилась – почему их никто не разнимал? Это было совсем рядом с университетом и вряд ли кто-то из взрослых допустил бы такой позор. Пытаясь не поворачиваться обратно к окну, я надеялась, что их уже разняли и крики не донесутся до моих ушей.

Слава богам, тогда мое внимание как раз захватил подошедший Робби. Он размахивал какими-то листовками и рассказывал о своем великом будущем в святом городе. Мелоди отмахивалась от него, боясь прослушать все, что говорила девушка за столом. Вдалеке я увидела Джереми: около него успело произойти столпотворение студентов. Хорошо, что не только девушек. Видимо, он рассказывал им о своих перспективах, которые студентам не светили, но очень воодушевляли. Все остальные одноклассники либо слонялись, как и я, в поисках хотя бы удобной скамейки, чтобы убить время, либо действительно интересной программы.

Я не знала куда буду поступать. Да, даже в марте. Как я уже говорила, я не была одаренной или чем-то увлеченной. Все как будто текло мимо меня. Для черлидерши была слишком низкой: туда брали с ростом от 170 сантиметров, а я со своими 155 могла им только помпоны подавать. Робототехника или какой-нибудь специфический кружок, типа общества ботаников, были рассчитаны на стипендию и не принимали всех без разбору. Еще был типичный студенческий совет, в тот год они даже переизбрали президента класса. Но я не считала себя лидером, скорее ведомым.

Первое время, когда мы начали встречаться с Джереми, меня даже называли цеплялой: каждый раз, видевшись с ним, я висла на его тяжелой и большой руке, как правило правой, и прижималась к телу, словно пряталась от всех вокруг. Со спины могло казаться, что мы брать и сестра. Причем с большой разницей в возрасте. Настолько это всех умиляло.