Место встречи – кладбище

– Тему о жителях крайнего севера мы затронули. Теперь поговорим о палеозойской эре, – усмехнулся Никита.

Я покосилась на собеседника: что он предлагает? В этом я ни бум-бум. Так, поверхностно, с пятого на десятое. Но чтобы не показать, что все блондинки дуры, с поправкой «крашеная», предложила кокетливо:

– Для начала расскажи анекдот, – порылась в сумочке, достала перламутровую помаду и подкрасила губы.

Никита, наблюдая за мной, ответил:

– Видите ли, я не любитель короткого жанра. Предпочитаю не рассказывать анекдоты. Зачем тратить время на запоминание примитивных вещей? Я считаю их бессмысленными хохмами. И к вашему сведению, не знаю ни одного анекдота. В таком случае вам со мной будет очень скучно, – он сел на соседнее через проход сидение, чтобы легче общаться.

– В таком случае, что вы предпочитаете, сударь? – я вошла в роль, заняв его позицию.

– На анекдоты все горазды. А вот прочитать «Войну и мир»? Осиль – вот сила духа, воли и мощь русского народа, а не в ваших хохмах. Прочитай – сразу себя зауважаешь. Будешь хвастаться, что прочитала на досуге «Войну и мир». И, заметь, не один раз.

«С подобным хвастовством от тебя люди шарахаться начнут. В наше время, да ещё в деревне. Ладно бы в городе», – я посмотрела на часы и отвела взгляд в боковое окно автобуса.

Спорили о русском и зарубежном кинематографе. Затронули сельское хозяйство, восточную кухню. С разговорами не заметили, как доехали до города. Водитель спросил, где нас высадить. Мы переглянулись. Каждый хотел выйти вместе и побыть вдвоём.

– Остановите автобус у ближайшего кафе, – Никита пытался отыскать место для трапезы.

– Вот «Пельменная», здесь нас и высадите. «Спасибо за приятный рейс», – сказал Никита и посмотрел на меня.

Водитель улыбнулся, пожелал всего хорошего, закрыл дверцу и уехал. Мы с Никитой стояли и смотрели друг на друга. Каждому хотелось продолжения беседы.

Город жил привычной жизнью. Оглянувшись, мы заметили: всё было так же, как пару лет назад – автобусы, люди, сугробы. Тихо падал снег.

– Прошу в «Пельменную». Сколько же я здесь съел пельменей за свою жизнь! Возможно, не один миллион! – сказал Никита, галантно пропуская меня вперёд. Я шла быстро, цокая высокими каблуками.

– Я, возможно, тоже полмиллиона, – поддержала разговор.

– Ну что, добавим в копилку ещё несколько десятков? – Никита прошёл вперёд и встал передо мной.

– Не откажусь, – остановилась, рассматривая попутчика.

На его шубу успели приземлиться снежинки, придавая романтический вид. Наши носы и щеки успели покраснеть от холода.

Пельменная располагалось через квартал от автостанции. В кафе по-быстрому варили пельмени, ничего не изменилось со студенческих времён. Та же обшарпанная мебель: столики, стулья. На полу линолеум, протёртый до дыр. На окнах пожелтевшие занавески. Уставшие повара в застиранных халатах, размалёванная официантка за стойкой. В зале за столиками несколько человек жадно уничтожали пельмени. Возможно, торопились на ближайший рейс.

Мы выбрали столик под высокой пальмой, которая росла в деревянной кадке.

– Что желает моя прекрасная попутчица? – спросил Никита, поставив на стул небольшую дорожную сумку, бросив сверху чёрные кожаные перчатки и шапку-ушанку из кролика.

– Мне бы порции две пельменей, горячего чая и большую шаньгу со сметаной, – ответила я, села поудобней, расстегнув пальто.

– В моих силах, только две порции пельменей и горячий чай. А шаньги – у мамы на родине. Здесь о них и не слышали. Я бы пропустил водочки грамм сто.

– Что для такого мужчины сто грамм! Вообще, я думала, что ты – человек трезвого образа жизни.

– Если душа просит, не нужно ей отказывать. Чтобы согреться: это самый верный русский способ. Не желаешь поддержать земляка? Жахнем на пару.

– Нет, – помотала головой.

– А я люблю выпить хорошей водочки. Не «красули», которой можно заборы красить. Для здоровья – только водочка! Разогнать кровь по телу, почувствовать бодрость, прилив сил, энергии, удальства и лихости русской, – потёр ладошки мой попутчик.

«Да, я совершенно тебя не знала, и окружающие – тем более. Ты пустил меня в свой внутренний мир. Я разглядела в тебе интересного собеседника с тонким чувством юмора и с интеллектуальным складом ума. Не у всякого человека просит душа водочки для здоровья, а не ради выпивки. Читать „Войну и мир“, применять его в современной жизни, найти в нём удовольствие и душевное удовлетворение можешь только ты и никто другой. Будет Толстой актуален на века с подобными почитателями таланта», – думала я, пока мой попутчик и земляк заказывал пельмени.

Творческий кризис закончился

Лера, в футболке и бриджах, пришла из школы. Она внимательно посмотрела на маму.

– Я поняла правильно: творческий кризис закончился? Выкладывай, что придумала на этот раз, – скидывая с ног кеды, обратилась девочка к маме.

– Проходи, умывайся, садись кушать. Я тебе такое расскажу!

Мама с дочкой сели обедать. Ксения ела с аппетитом, рассказывая дочери:

– Лера, я вспомнила историю моей молодости, и очень вовремя. Я тебе уже говорила, что мой знакомый, Влад Сухой, весьма талантливый человек с феноменальным складом ума, готовит коммерческий сборник в стиле фэнтези. Я не пишу фантастику, хотя очень хотелось бы попасть в этот сборник. Сейчас выпала возможность попробовать себя в этом амплуа. Не знаю, что получится. Пока тебя ждала из школы, придумала название моего фантастического рассказа: «Место встречи – кладбище».

Женщина, съев порцию борща и тефтели с гречкой, выбрала в вазе с фруктами киви. Дочка обедала после работы на школьном участке, поэтому сейчас внимательно слушала, медленно ковыряясь в тарелке.

– Мама, ужастики не твой стиль, даже не пытайся.

– Дочка, ужастиков не будет, я тебе обещаю. Творческие люди, как обычно, придумывают интригующие названия своим произведениям.

– Привидения будут?!

– Приведения отсутствуют в моем воображении.

– Но что же тогда?

– Суть рассказа в том, что встреча двух людей должна состояться именно на кладбище.

– Готы или вампиры? Рассказывай, стало заманчиво.

– Ни готы, ни вампиры никогда не привлекали мой творческий разум.

– Скучно, – заныла Лера и, закончив, наконец, с обедом, прошла в гостиную.

Ксения, не убрав со стола грязную посуду, последовала за дочкой.

– Ты сначала выслушай, – продолжила она, – я училась в школе, Никита был на год старше. Он был очень скромный, уравновешенный, немногословный, примерный мальчик. Рос в учительской семье. Никто с ним особо не общался, и он с дружбой ни к кому не лез, жил в своём мире. Да, забыла, он ходил очень интересно: прямо – тело не шелохнётся. Поэтому прозвали его «Перпендикуляр». Он до сих пор не знает своего прозвища, потому что так называли его за спиной, не в огласку.

– Мама, при чём тут кладбище? – стоя перед зеркалом, иронично спросила Лера, расчёсывая длинные русые волосы.

Ксения стояла рядом, убеждая дочку:

– Потерпи немного, сейчас узнаешь. Много лет назад мы с Никитой ехали в одном автобусе. После недолгого разговора я поняла: он интересный собеседник. Приехав в город, Никита пригласил меня в кафе. На улице зима, мы немного замёрзли. Он мне говорит: «Вот бы переместиться с определённым отрезком пространства, в заданную точку времени». Я стою, хлопаю глазами, ничего не понимаю из сказанного.

– Это как в задаче из одной точки переместится в другую. Например, в Индию. Там тепло. Ты была в Индии?