Мой прекрасный князь

– Сколько раз просил не называть меня так! – скривился он.

Василиса прекрасно знала, но все равно употребила именно этот уменьшительный вариант, чтобы вывести сына хоть на какие-то эмоции. Пусть лучше орет, чем отделывается односложными ответами и безвылазно сидит у себя, запершись. И как соседи на них до сих пор в полицию не заявили…

– И как же тебя называть?

Пока она оставалась спокойной, но чувствовала, что тоже закипает и скоро сорвется.

– Яр, – подумав, сообщил он. – Или просто Ярослав.

– Может, еще и по отчеству?

– Нет, по отчеству не надо! – наконец взорвался он. – Хватит с меня Царевича!

– А что не так с Царевичем? – нарочито удивилась она.

– Да все не так! Сама ты почему-то не Царевич! Не могла мне свою фамилию дать? Все равно с отцом не живете.

Запал спорить прошел внезапно, как и появился. Василиса устало заметила:

– Тогда казалось, что так будет лучше.

– Для кого?

– Для всех.

– Для всех, кроме меня.

– В чем же дело? Исполнится восемнадцать, и меняй фамилию на здоровье, – в сердцах предложила она.

Действительно – зачем им цепляться за этого Царевича? Надо иногда уступать и поддерживать ребенка в полезных начинаниях. Правда, Василиса знала его нежелание таскаться по инстанциям, поэтому не рассчитывала всерьез, что сын воспользуется ее щедрым предложением.

Так и вышло. Едва дело дошло до конкретики, его пыл сразу угас.

– Я подумаю, – хмуро пообещал он без всякого энтузиазма в голосе.

– Иди ужинать, – заявила Василиса тоном, не предполагающим возражений.

– Ладно, – пробурчал он, направляясь в свою комнату.

Теперь это ее не пугало – она внутренне ликовала. Маленькая, но победа! Сын уже не закроется у себя и не станет держать глухую оборону. Переоденется в домашнюю футболку и шорты, помоет руки и нарисуется на кухне как миленький. И тогда, возможно, получится у него что-нибудь выведать…

Разогревая ужин, Василиса почему-то снова вспоминала тот хмурый осенний день и их с Елисеем единственный поход в загс. «Звони, если что»… Вот как заговорил! Куда все делось? Страсть, дрожащие руки, плещущееся в глазах желание… Дня без нее не мог прожить, даже в ее квартирку перебрался, чтобы всегда быть рядом.

Ничего этого теперь нет, начиная с квартиры. Пришлось отказаться от съемной и перебраться обратно к маме – там хотя бы две комнаты, а одной ей с ребенком было точно не справиться. Потом все же пришлось разъехаться, когда сын немного подрос. Стало тесновато, и ему тоже потребовалось личное пространство…

Не было ни выяснения отношений, ни серьезного разговора, ни душераздирающей сцены. Все решилось само собой – не приводить же туда Елисея! А он воссоединиться не предложил… Да и где – в доме его родителей? На это Василиса никогда бы не согласилась, учитывая, как они относились к ней самой и заочно к ребенку?[1 - Подробнее читайте об этом в романе Анны Антоновой «Омут Царевны».]. А снимать квартиру и содержать ее в декрете мальчик бы не потянул, он же только в университете восстановился. Или жениться и работать, или учиться… Конечно, Елисей выбрал второе: учебу ему родители оплачивали, а на остальное он бы никаких средств от них не дождался.

Ребенок, да еще и мальчик! Ничего подобного Василиса не планировала, не ждала и не готовилась. Все получилось почти случайно, будто по велению свыше. На самом деле никакой мистики, разумеется, просто так совпало. Она и не надеялась, что Елисей на ней женится, – вообще не представляла их дальнейшие отношения и тем более совместную жизнь.

Он тогда в армии был – посетило парня странное желание отправиться служить в восемнадцать лет, бросив университет на первом курсе. Не совсем бросил, конечно, – взял академический отпуск и спустя год благополучно восстановился примерно в то же время, когда они ходили в загс свидетельство об отцовстве оформлять. Ничего особенно не потерял, как оказалось, просто удовлетворил неискоренимую потребность всех мальчишек поиграть в войну и съездил покататься годик на своих любимых танках. Елисей – «танкист» со стажем, но видел их до этого только на мониторе в компьютерной игре. А вот в части довелось управлять настоящим – оставило сильнейшие впечатления, как он успел ей рассказать…

Благодаря службе Елисей пропустил всю ее беременность, да и роды тоже – очень удачно получилось. Василиса не ерничала, а искренне так считала: не хотелось, чтобы он видел ее изменившуюся фигуру, был в курсе осмотров и обследований. Хотя ничего катастрофичного с ней не произошло: лицо пятнами не покрылось, веса набрала немного, переваливаясь с ноги на ногу, как утка, не бродила – всегда строго следила за походкой. Да и животик до последнего был вполне компактный, совсем небольшой – повезло с типом фигуры.

О том, чтобы Елисей присутствовал при родах, Василиса и помыслить не могла – сдалось ей такое счастье! Она категорически не понимала женщин, которые тянули своих мужей на это неподходящее с эстетической точки зрения мероприятие. Пришлось бы заботиться не только о том, чтобы все прошло благополучно, но и о своем внешнем виде, а это бы отвлекало и дополнительно выматывало.

Имелась у нее сомнительная суперспособность – постоянно видеть и оценивать себя со стороны, глазами других людей. Временами приходилось тяжело, зато это позволяло ставить себя на их место – тоже частенько пригождалось.

Вот и сейчас она легко считывала настроение сына, улавливая момент, когда с ним можно поговорить по душам, а когда лучше не трогать. Сегодня, наверное, не надо – поздно уже, да и он явно не готов откровенничать. Стоит перекинуться парой фраз на незначительные темы, но лучше пусть просто поест и ложится спать. А завтра утром…

Как раз выходной, можно полежать в постели подольше и никуда не торопиться. Он выспится, позавтракает и, если сразу никуда не убежит, она попробует к нему подступиться. Впрочем, обычно он уходит по вечерам. Дорого бы она дала, чтобы узнать, куда, к кому и зачем…

* * *

Куда девается любовь? Ладно бы еще это происходило плавно – с трудом, но можно понять. Чувства постепенно угасают и все такое. А если внезапно, буквально в одночасье: вчера сердце колотилось как бешеное при виде этого человека, а сегодня смотришь и не понимаешь – что в нем раньше было удивительного и волшебного? Такой же, как все…

Вспоминаешь свои недавние эмоции и поражаешься: что со мной было? Как это происходит – определенный гормон перестает вырабатываться? Тот, который за влюбленность отвечает. Как же он называется… Дофамин, окситоцин?

Но объяснять все банальной физиологией скучно. Получается, человек в этом плане ничем не отличается от оленя в брачный период. А как же сознание, разум, интеллект? Или к влюбленности они не имеют отношения?

Если подумать об этом всерьез, становится страшно. От тебя самого ничего не зависит. Понравится ли кто-нибудь, решает вовсе не мозг и даже не сердце – просто насос, исправно перекачивающий по организму кровь. Неправильно в песне поется про «мотор» – это как раз скорее мозг…

Сердце начинает учащенно колотиться при виде объекта симпатии, вот ему и приписывают некие душевные свойства. Конечно, оно ничего не подсказывает и не вещает. У человека для этого есть другие органы…

Глава 2

Вторая октава

Телефон зазвонил, когда Ярик поел и ушел спать. Или не спать – кто знает, чем он там занимается по ночам? Не станешь же заглядывать и проверять. Ничего особенного он ей не рассказал, хотя Василиса несколько раз подбиралась с разных сторон, проявляя чудеса дипломатичности. Общение с подростками – как ходьба по минному полю: одно неверное слово, даже интонация, и взрыв неизбежен. Ярик… Про себя-то она имеет право называть его так, как ей хочется?

Василиса не лукавила, говоря, что не против смены фамилии. Хватит с нее Царевичей! Сначала огорчалась, что самой не довелось примкнуть к их славному племени, а теперь была довольна. И дело даже не в замене документов. Каково лишиться фамилии, если привыкла к ней с рождения? А ведь другие женщины запросто проделывают это, и даже не один раз. Легко ли приспособиться и начать откликаться на фамилию, которая тебе никогда не принадлежала? Сколько должно пройти лет, чтобы воспринимать ее своей? Нет уж, хватит того, что она Василиса…

Вспомнишь черта, он и появится: зазвонил телефон, и на экране высветилось «Елисей». Она поморщилась, но ответила, раз все равно не спит. В свое время так и не хватило духу переименовать контакт в «Царевича» – почему-то это казалось более личным и интимным, да и с сыном связывало, а ей не хотелось лишних напоминаний.

– Привет, – как ни в чем не бывало поздоровался он.

– Привет, что случилось? – нейтрально поинтересовалась Василиса.

– Почему сразу «случилось»?

Елисей невежливо ответил вопросом на вопрос, но она великодушно не стала указывать ему на нарушение речевого этикета.

– Звонишь в такое время без веской причины?

– Какое «такое»?

Она медленно начинала закипать, но пока еще держалась:

– Позднее.