Книга Cнов

– Да, нравится? – спросил Иван так, словно дарил жене кастрюлю.

– Необыкновенно! Спасибо, любимый! – только и могла вымолвить Ин.

– Ну и чудно, я по делам. – Муж исчез в дверях, оставив ошарашенную жену осмысливать происходящее. Инесс села за стол, на котором лежали ключи и брелок-сигнализация. Вдруг у нее возникла мысль: «А где он взял столько денег, машина очень дорогая, если бы я решалась купить ее, то не меньше трех лет мне нужно было бы делать перманент десяти клиенткам в день!». Шокированная, она решила не думать о том, чего она все равно знать не могла.

Через некоторое время она поехала кататься по городу. Какое странное ощущение было у нее, когда, видя ее в окне машины, одни смотрели восхищенно, другие с завистью, а третьи с осуждением. Ей казалось, что весь мир завидует ей. Ну и пусть завидуют, думала она. «Я это заслужила». «Я этого достойна», – звучали рекламные слоганы в ее голове.

Вернувшись домой, она стала размышлять о будущем. Она зарылась в махровый халат, закрыла глаза и представила, что добрая фея вручает ей волшебную палочку и говорит: «Загадай желание. Я его исполню…». Инесс заулыбалась. Как все-таки чудесно иметь такого мужа, думала она, как замечательно.

Отношения Ин с Иваном крепли с каждым днем. Он был серьезен, редко демонстрировал эмоции, но она знала, что любима. Каждый день он устраивал Инесс разные приятные сюрпризы, а главное, так вел себя с ребенком, что Ин неодолимо овладела мысль о рождении их совместного малыша. Эта мысль кричала в ее мозгу, и Ин не могла откинуть ее. Она смотрела в зеркало на свою точеную фигуру, и ей было все равно, что будет с ее животом, каких усилий снова будет стоить вернуть его в норму. Но мысль о том, что может родиться ребенок, девочка, которая будет соединять ее и его черты, ребенок, в котором будет только она и ее любимый, была для нее удивительной. Ин стала настаивать. Иван, конечно же, был против.

– Ты знаешь, чем это может кончиться. Я не смогу жить без тебя. Мне нужна ты.

– Но если мы попробуем, то нас будет трое, даже четверо. Нас с тобой будет трое, ты понимаешь, что это? – Инесс смотрела в глаза мужа с выражением, которого он не видел никогда. Но его упорство слишком трудно было сломить. Потому он и имел такую власть. Он четко управлял собой, никаких лишних эмоций. Эмоции могут разрушить все, что создано таким трудом. Иван заплатил за достигнутое слишком большую цену, он постепенно переставал вообще чувствовать. Он словно застывал. И только Инесс могла взбудоражить его, только с ней он мог позволить себе быть настоящим, он не знал, что любит больше: ее или возможность быть с ней. Но если любишь человека, значит, позволишь ему сделать выбор, думал он неоднократно.

– Я решила, и сделаю все так, как хочу, – твердо заявила Ин.

Иван промолчал. Он устал сопротивляться. Главное, что ее желаниям он вообще не мог долго сопротивляться. Какой парадокс, мужчина, обладавший высшей властью, принимавший порой очень жесткие решения, заставляющий трепетать очень сильных и влиятельных людей, не мог ничего сделать с той, которую любил. Всего одна женщина могла получить от него все, чего хотела. Это было и чудесно, и мучительно одновременно. Это было как сладкий яд. Горячий снег или еще что-то в этом роде. Это называется в литературоведении «оксюморон». Сочетание несочетаемого. Таким оксюмороном изначально является тандем мужчины и женщины. Это явление, обусловлено самой природой, и оно уникально. Феномен, который пытаются понять творческие люди всех времен и народов.

Однажды, когда солнце еще только забрезжило на горизонте, Иван проснулся рядом с женой. Она лежала к нему спиной, от нее словно исходил невидимый свет. Иван залюбовался. Инесс повернулась с большим трудом, срок был уже очень большим. Скоро должен был появиться тот, кто может забрать ее у него. Иван не знал, любить ли ему создание или ненавидеть. Он знал лишь одно, мир так устроен. Есть такие вещи, повлиять на которые он не может ничем: ни властью, ни регалиями, ни статусом, ни деньгами. Он лежал рядом с женщиной, без которой не представлял себе жизни. Инесс немного изменилась, она набрала вес, но это нисколько не портило ее, это делало ее более живой и настоящей, так что Иван не уставал восхищаться ее божественным уровнем красоты и привлекательности. Иван смотрел на нее, и вдруг ощутил ком в горле. Слезы подступали к его глазам, чего он просто не мог себе позволить. Он резко встал, накинул пальто и вышел на улицу. Он решил подарить ей цветы. Было еще рано, в городе можно было найти круглосуточный ларек с цветами, но он хотел чего-то другого. Он хотел нарвать ей цветы. Сам.

Летняя прохлада еще не проснувшегося города овеяла его лицо. Иван заметил, что моросит дождь. Где он будет искать цветы посреди города в такую рань? Вдруг Иван заметил за деревьями светящиеся купола собора. Купола желтоватого оттенка заметно выделялись на фоне неба. Он подумал, что возле храма всегда высаживают цветы, и, может быть, в такое раннее время его никто не заметит. Он не боялся, он просто хотел, чтобы его никто не видел, потому что рвать цветы на территории храма было как-то неловко, даже ему.

Он вспомнил свое любимое произведение – «Три товарища» Ремарка, вспомнил великую любовь, описанную и прочувствованную мужчиной, французом, он вздрогнул от параллелей. Когда у героя умирала любимая, еще молодая, но уже смертельно больная послевоенным туберкулезом, он, прошедший все в этой жизни, понял ценность бытия… После великой войны герой был одним из тех, кого называли представителем потерянного поколения; человеком, потерявшим веру, отказавшимся от права на счастье, он продолжал делать все, что в его силах для тех, кто еще был жив и был рядом. Иван вспомнил те странные чувства, переданные ему Ремарком, чувства человека, знавшего, что его любимой скоро не станет. Он ощущал в своих руках волосы, которые расчесывал герой у любимой, когда жизнь покинула ее. Он видел ее глаза, ставшие стеклянными. Он помнил ту великую любовь, которую испытал Ремарк и сумел передать через свои книги. Иван понял тогда одну удивительную мысль: потеряв все на Земле, даже Ее, ты остаешься, и ты способен любить мир, ты остаешься, чтобы познать любовь к миру не через любовь к кому-то, а через осознание любви вообще.

Когда впервые он взял себе денег больше, чем заработал, он не чувствовал такого щемящего чувства вины, как сейчас. Пройдя некоторое расстояние, он вошел в парк, раскинутый возле собора. На клумбе росли яркие красные розы, было видно, что они сибирской селекции. Цветы были небольшие, но красивые, с капельками росы и дождя. Они поднимали свои головки к небу. Он вспомнил стихи, посвященные цветам, кажется, тюльпанам:

«Мы дети сокровенного огня,

Огня, горящего внутри земли,

Мы рождены зарею и росой,

Мы рождены водой,

Но ранее всего – мы дети неба…»

Иван осторожно прошел по тропинке, наклонился и со словами: «Это для нее», сорвал с клумбы три розы, ему показалось, что никто не заметит отсутствия нескольких цветков на такой большой клумбе, где росло больше ста кустов роз. Едва он закончил свое варварское действо, как услышал тихий умиротворенный голос:

– Сын мой, Вам что-то нужно? Почему Вы здесь в полном одиночестве в такой ранний час? – тихо произнес священник.

Иван покраснел густо-густо и прикрыл цветы одной частью своего пальто. Все повторялось, как у Ремарка, даже священник, странное дежа-вю.

– Святой отец, мне хотелось постоять у храма, подумать, – сказал Иван, взяв себя в руки.

– Может, я могу помочь Вам? Может, Вы хотите поделиться чем-то? – вежливо обратился батюшка. От его лица исходили свет и доброта. Ивану было неловко, что он так поступил, но его мотив никак не укладывался в рамки логики, и признаться для него было просто немыслимо. К тому же он уже где-то это видел, в своем воображении.

– Спасибо, я, пожалуй, пойду. – Он повернулся к воротам.

– Может быть, нужно помолиться за кого-то, кто нуждается в Божией помощи? – спросил батюшка, провожая Ивана. Тот остановился, обернувшись, сказал:

– Да, попросите помочь женщине, которая скоро должна родить. Инна, ее зовут Инна. – Иван пошарил рукой в левом кармане и вложил что-то в руку священнику. Через некоторое время он исчез в воротах храма, а священник, раскрыв ладонь, увидел пятитысячную купюру. Немного растерявшись, он только пробормотал: «Молебен будет идти неделю. Бог поможет». И батюшка, удивленно бормоча под нос слова благодарности, направился в храм.

Иван вышел на дорожку, слезы катились из глаз. Он шел по одиноким улицам и плакал, как ребенок. Все повторяется, как там, в его любимой книге, только он был не герой, он совершил много зла, он совершал его, не задумываясь особенно о том, что это зло, потому что не было ясно, для кого это зло, а теперь ему стало понятно. Что нет зла оправданного, что зло – всегда зло. Он боялся, впервые в жизни, он страдал за ту, которая была рядом с ним. Дождь усилился и капал на лицо, смешиваясь со слезами. Выражение лица Ивана было обычным, мышцы настолько контролировались волей, что даже во время плача ни один мускул не дрогнул на его лице, а слезы были незаметны, их смывал дождь. «Господи, помоги ей». Только эта мысль мелькала в его голове. Он обращался к тому, в чьих руках было все, он понимал, что никто больше не поможет ему, ни врачи, ни деньги, ни связи. Возле дома Иван бережно вытащил розы из своего пальто, посмотрел на них и направился к Ин.

В квартире было тихо, только странные стоны доносились из спальни. Иван ринулся в комнату и увидел бледное лицо жены. Он стоял в дверях, держа в руках цветы, и растерянно смотрел на Ин.

– Какие красивые цветы, – медленно и тихо проговорила Ин. – Ты знаешь, наверное, началось. У меня поднялось давление, а это опасно, хотя ради тебя и твоего внимания и умереть не жалко, – попыталась пошутить Ин.

– Я сейчас, возьму вещи, поедем в роддом. – Иван молниеносно собрался и, взяв Ин на руки, перенес на диван.

– Я могу еще сама одеться, – сказала она и немного отстранилась. Собрав все необходимое, они направились в свой тяжелый путь.

Путь мог оказаться последним, и Ин знала это. Она набралась сил и думала только о том, что скоро она сможет подарить кому-то жизнь. Ничего более важного для нее не было. Только жизнь, которую она подарит, жизнь их ребенку. Что будет с ней – не имеет значения. Есть такой отец, который сможет заменить ребенку мать. Ветер овеял свежестью их лица, и, поцеловав жену, Иван проводил ее в санпропускник. Ин ждала отдельная палата, врачи были предупреждены о состоянии пациентки. Медики настоятельно рекомендовали не рожать, но разве могут они принимать такие решения.

Началось оживленное действие. Сквозь снотворное она плохо понимала, что с ней, где она, лишь вспышки, через некоторое время она провалилась в темноту.

– Состояние критическое, – вышел к ожидающему Ивану доктор. – Вы должны быть сильным. Ребенка нам удалось спасти, а вот мать…Ее жизнь под вопросом.

Лицо Ивана посерело. Он не мог проронить ни слова. Затем встал и подошел близко к доктору, так близко, что тот испугался.

– Доктор, делайте все возможное и невозможное. Вас щедро отблагодарят! – Голос Ивана был железным. От него исходил такой холод, что доктор начал оправдываться:

– Мы Вас предупреждали, Ваша жена сейчас в коме, если не выйдет из этого состояния, то наступит смерть. Я не виноват, что я могу сделать? Сделать что-то может только тот, кто дал ей жизнь. Может, он подарит ей жизнь второй раз.

– Третий, – проговорил Иван и отвернулся, из глаз его потекли слезы. Он не мог их сдержать. Доктор вошел обратно в родблок и через несколько минут вернулся:

– Клиническая смерть… Может, Вы хотите к ней…Я сделал все, что мог…

Иван как во сне вплыл в палату. Он увидел на столе сначала какой-то маленький шевелящийся комочек, который медсестра взяла на руки. Комочек что-то прокричал, и его голос исчез за дверью. Весь медицинский персонал направил свои силы на спасение женщины. Иван стоял, как в том своем сне, он не мог пошевелить ни одной мышцей на своем лице. Он словно застыл и только наблюдал картину спасения, в его глазах не было ничего, лишь пустота. Он медленно переместился к кушетке поближе и увидел закатившиеся глазницы и искривлённый рот женщины, он не узнал ее, это было что-то, в чем не было Ин. Он глянул на монитор – прямая линия. Ничего больше. Ничего больше. Ничего.

Сон 7. Вспомни имя свое…

– Здравствуй, – услышала она голос. Голос был ласковый и удивительно мягкий. Он не звучал, но она его слышала.

– Как ты думаешь, где ты? – спросил голос в ее голове.

Девушка попыталась понять, что происходит с ней, она открыла глаза и сквозь туман увидела очертания сущностей. Это были близкие ей, родные существа. Она только чувствовала их, она не видела. Вокруг все было наполнено лучезарным светом. Через мгновение Ин четче стала видеть, что происходит вокруг нее.

Перед ней в воздушном пространстве стояли две женщины. Они были прекрасны. Одна напоминала Богородицу, которую Инесс видела на изображениях икон у своей бабушки. Дева была божественна. Она сияла, выражение лица было глубоким и умиротворенным.

– Где я? – спросила Инесс.

Вторая женщина, с рыжими волосами и яркими голубыми глазами смотрела на Инесс так, словно видела ее насквозь.

– Ты знаешь, что ты отошла от выбранного пути? – спросила Дева Ин.

– Я? Я полюбила человека, я решила подарить жизнь нашему малышу. – Ин вдруг вспомнила что-то, она вспомнила, зачем пришла в этот мир, ей показалось, что совсем не для того, что она делала сейчас, она вспомнила и прочувствовала, что сбилась с пути. Дева подняла руку и показала хрустальный шар, в нем, как на ладони, отразилась вся жизнь Инесс, в ее спектре она ощутила, что идет не в том направлении, но куда, ей было трудно осознать.