Лиловый фетр

Путник:
Утешения, пророчества напрасны:
Я немолод, нет уж больше сил.
Знаю я: поэзия прекрасна!
И скажу: не зря на свете жил.
Повидал я много пышных свадеб,
Был на погребениях святых,
Но, летами бороду изгладив,
Не похож я боле на младых…

Поэт:
Стар годами, но душа моложе.
Загляни – увидишь чистый пруд,
Где под маской нищего, похоже,
Скрыт богов неисправимый труд.
И сей труд ты прячешь так умело,
Что не всяк мудрец тебя поймет.
Так попробуй маску скинуть смело,
Тем спасешь ты душу – нет, умрет!

Путник:
Ты – поэт, а я усталый путник.
Ты летишь, а я едва бреду.
Ты романтик, я же тот преступник,
Что подвластен дьяволу в аду.
Ты ведь веешь доброе начало,
Согреваешь души и сердца.
Ну а мне кругом всех ада мало,
Чтоб очистить душу у Творца.

Поэт:
Не понять твоих мне рассуждений:
Почему, за что себя коришь?
Сколько повидал я заблуждений!
Ты не знаешь сам, что говоришь!
Ты не можешь дико лицемерить,
Отрицая все, что в мире есть!
Ты обязан в лучшее поверить,
Сохранив безумие и честь!

Путник:
Ты не спорь со мною, что ты можешь…
Жизнь моя – дорога и пятак.
Помни истину и дьявола низложишь,
А иначе вечно будет мрак.

Философия

Берег

Челн баюкивали волны
В своих белых кружевах.
В челне тесном, в челне полном
Люди плыли в тех волнах.

Все не все – но жить хотели…
Все не все – но жить могли…
Только в этой колыбели
Ждать училися они!

Кто-то грезам предавался,
Кто-то выл в полночный час,
Кто-то в бездну к смерти рвался,
Но никто души не спас!

Вот заря зарделась только:
Штиль… луна дрожит в воде.
«Берег, берег, берег!» – звонко
Раздалось в чумном челне.

Берег близко… лишь коснуться
Легким лезвием весла!
И с восторгом окунуться
В тверди хладного песка…

Каждый вздрогнул… встали разом —
Тень надежды креном вниз:
Жизни круг замкнулся сразу —
Волн кочующих каприз…

О, Государь!

– О, Государь! Неприятность у нас —
Пусто в казне на сегодняшний час!
– Богу угодно! – король отвечал.
И казначей, уходя, промолчал.

– О, Государь! К нам стучится беда —
Войска врага уж стучатся в врата!
– Богу угодно! – король отвечал.
И генерал в изумленье смолчал.

– О, Государь! Я принес злую весть!
Тысячи мертвых – чума ныне здесь!
– Богу угодно! – король отвечал.
Канцлер угрюмо главою качал.

– О, Государь! Прогневили святых —
Гибнут младенцы в купелях своих!
– Богу угодно! – король отвечал.