Навсегда твой
Меня грызло чувство вины. Учитывая, что я был единственным посетителем здесь, то мог по полной заняться самобичеванием, благо времени хоть отбавляй! Ведь я же мог остановит Лизу, мог не дать ей выпить эту гадость. Да, она бы рассердилась и до конца вечера не разговаривала бы со мной, но была бы жива и здорова. Я виноват в случившемся. И если она… Нет, Лиза не умрет, не может умереть и точка! Как бы ни было, ее привезли быстро, оказали всю посильную помощь, и выпила она всего один стакан. Завтра утром Лиза очнется. Обязательно.
Из приемного отделения меня, слава Богу, не выгоняли. Охранник дремал на своем посту, и я предавался своим невеселым мыслям под его тихое сопение. Через некоторое время в дверях появилась Лариса Сергеевна – бледная, с опухшими глазами, наверняка плакала. Ее светло русые волосы были стянуты в неопрятный, явно наспех собранный пучок, легкий плащ распахнут, обнажая серый свитер и джинсы. Я равнодушно посмотрел на нее. Что я мог ей сказать? Она вправе обвинить меня в случившемся и будет права. Но женщина, увидев меня, сразу подошла и села рядом.
– Как она? – Спросила Лариса Сергеевна вместо приветствия.
Я рассказал, все, что мне было известно. Женщина внезапно помрачнела, согнулась, опустив голову на руки, и произнесла сдавленным голосом:
– Это я во всем виновата.
– Что! Почему? – не такой реакции я ожидал.
– Накануне я посоветовала Лизе проверить тебя, какой ты, когда злишься. Она и проверила – наверняка выпила, чтобы тебя позлить.
Я не верил своим ушам.
– Саш, ты прости меня, пожалуйста. Ты лучше, гораздо лучше меня. Лиза бы ни за что не стала пить, если бы я не подтолкнула ее к этому.
– Вы ошибаетесь. Если кого и винить, то это меня – Это был весьма странный разговор. Я привык к тому, что ее семья ненавидит меня и не собирался давать ей возможность мучиться в одиночку. – Вас там не было. Я мог остановить ее, не дать ей пить. Но не сделал этого.
– Лиза бы все равно сделала это. – Женщина помотала головой и выпрямилась, внимательно посмотрела на меня весьма ясным, хотя и уставшим взором. – В любом случае – сделанного не воротишь. И ты не виноват. Ни в чем. Чем бы все это не закончилось.
– Она не умрет. – Уверенно сказал я. Женщина только кивнула в ответ, затем поднялась и пошла искать врача.
И что бы все это значило?
Я закрыл глаза, пытаясь представить лицо Лизы, но всплывала только страшная картина ее бездыханного тела в моих руках.
Лариса Сергеевна вскоре вернулась, очень быстро получив нужную информацию и передав телефоны родителей отравившихся ребят. Я взглянул на большие круглые часы на стене – они показывали половину третьего ночи. Женщина тоже посмотрела на них.
– Вот что, уже поздно и я предлагаю поехать домой – нет смысла сидеть здесь до утра.
Меньше всего на свете мне хотелось сейчас домой, когда Лиза была между жизнью и смертью. Здесь я был ближе всего к ней. К тому же смотреть на пьяную рожу моего отчима после всего казалось полным безумием.
– Вы поезжайте. Я останусь.
Наверное, я действительно плохо выглядел, потому что Лариса Сергеевна села рядом, жалостливо разглядывая меня. Но я ненавидел жалость.
– Я разговаривала с врачом. В данный момент мы ничем помочь ей не можем. – она положила свою руку по верх моей, лежащей на подлокотнике. – Обещаю, утром я сама отвезу тебя обратно.
Мой взгляд упал на наши руки: ее ухоженные длинные пальцы поверх моих мозолистых и грубых. Мне было не комфортно. Обычно я не люблю прикосновения, из-за отчима, даже простое рукопожатие приносит муки. Причем не важно, школьные это товарищи или взрослые люди. Исключением является только Лиза – она может делать со мной все, что заблагорассудиться.
И что мама Лизы хочет этим сказать. В чем подвох? После признания о проверке – не хочет ли и она проверить меня тоже? Голова пухла от тысячи вопросов без ответов.
– Обещаю. – Повторила Лариса Сергеевна.
Сомневаться не было сил. И я согласился.
У Лизиных родителей был автомобиль – белоснежная Нива. Ее отец, водитель со стажем, ездил даже в другие города, но я удивился, увидев за рулем ее мать. Оказалось, они пользовались машиной по очереди и по мере надобности.
Мы сели в автомобиль и поехали.
Почему-то все звуки воспринимались очень громко – рев мотора, звук включающихся поворотников, дворников, вытирающих капли начинающегося дождя. Ехали мы в абсолютной темноте и тишине – приборная панель единственная светилась неярким светом, немного освещая салон внутри.
– Куда тебя отвезти? – Прервала наконец затянувшееся молчание Лариса Сергеевна и, быстро взглянув на меня, добавила – Если ты не хочешь сейчас к себе домой, можешь переночевать у нас.
Я что ослышался? У меня явно что-то со слухом. Она же не может знать про отчима? Или может? Лиза не могла рассказать, скорее всего женщина сама обо всем догадалась.
– И ваш муж не будет против? – Я задал главный вопрос.
– Его нет сейчас. Он двое суток будет на службе. И Степы тоже нет – он у друзей.
– Вы не сообщили Николаю Олеговичу о случившемся?
– Пока нет. Я знаю, что он будет безумно нервничать, а с работы его не отпустят. Так что, – женщина вздохнула, – я скажу ему завтра вечером.
– Ясно.
Мы вошли в квартиру так же в тишине. Лариса Сергеевна включила свет.
– Ты голоден? – Она скинула обувь и направилась в кухню.
– Нет.
– Тогда спать. Я постелю тебе в гостиной.
Когда я последний раз ночевал в этой комнате, Лиза пришла ко мне в своей маленькой ночной сорочке, нереальная как самый сладкий сон. Похоже уснуть я сегодня не смогу.
21 Саша
Проснулся я в чужом доме, на чужом диване и не сразу сообразил где нахожусь. И да, я все-таки заснул. Видимо сказался вчерашний стресс. С кухни доносились дивные запахи чего-то жаренного. Я взглянул на часы – было уже почти восемь утра. Я никогда не спал так долго. Даже если накануне ложился поздно.
– Доброе утро!
На кухне меня ждал сюрприз – Лизина мама пекла сырники. Правда выглядела она уставшей и встревоженной.
– Доброе. – Это было странное приветствие, учитывая обстоятельства.
– Сегодня ты, надеюсь, не откажешься позавтракать со мной.
Что я на это мог сказать? Лариса Сергеевна почему-то решила быть дружелюбной со мной. Наверное, это хорошо. Мы сели завтракать.
– Саш, скажи, почему в детстве ты всегда отказывался обедать, когда приходил к нам?
– Эм. – Она что серьезно? – Я ел.
– Один единственный раз в день нашего знакомства.
– Мне казалось, это было неудобно.
– Тебе зря так казалось. – Она улыбнулась. Я нет. Ну и ладно. Я не мог сегодня улыбаться.
Она исполнила обещание и отвезла меня утром в больницу. Врач не смог сказать ничего нового – Лиза так и не очнулась. Однако ночью скончался еще один наш одноклассник. В общем то они и выпили больше остальных, так что не удивительно. Я приготовился сидеть в приемном отделении пока Лиза не очнется, но не тут-то было!
– Э… Саша. Я думаю, тебе лучше сейчас отправиться в школу. Глупо пропускать первый день из-за всего этого. – Мама Лизы смотрела на меня виновато и неуверенно.
Она что, серьезно решила избавится от меня?!
– Я никуда от сюда не уйду! – Отчеканил я каждое слово.
– Подумай сам, когда Лиза очнется неизвестно, но ей надо будет наверстать упущенное за время – она помедлила, тяжело вздохнув – болезни. И ты сможешь помочь ей не отстать слишком сильно.
– Сегодня первое сентября – вряд ли будут что-то задавать.
– И все же первый день важен. Уверена, Лиза бы расстроилась, если бы ты пропустил занятия из-за нее.
Что я мог сказать на это? Лариса Сергеевна взялась отвести меня за учебниками домой, а оттуда я пошел в школу. Я уже пропусти первый урок, и пришел сразу на второй. Вся школа гудела – от куда-то стало известно о вчерашних событиях и ко мне лезли с расспросами и подробностями. Я отбивался как мог. В нашем классе отсутствовало больше половины учеников. Но больше всего угнетала пустая парта прямо передо мной, где обычно сидела Лиза. Единственным человеком, которому я рассказал все о случившемся была Катя. Мы договорились поехать в больницу после уроков.
Сидя на последнем уроке я вдруг понял, что Лариса Сергеевна не избавиться от меня хотела, а отвлечь. Не то чтобы я не думал о Лизе все время, но возникающие сиюминутные задачи, которые надо было быстро решать, отвлекали и не давали сердцу разорваться на части. Это смахивала на заботу. Вот только, зачем это Ларисе Сергеевне?
В больнице нас наконец ждали хорошие новости – Лиза очнулась, но из-за обожжённой гортани пока не могла нормально говорить, зато она не ослепла. Хуже дела обстояли с остальными ребятами – двое продолжали находиться в реанимации, несколько ребят ослепли полностью. Но к больным пока не пускали. Мы сели с Катей в приемном покое. Обычно веселая хохотушка Лизина подруга, сейчас молчала.
– Кать, все будет хорошо. – Мне хотелось как-то подбодрить ее. Вид непривычно грустной девушки сводил с ума. Было противоестественно, просто против ее природы то, что девушка была в печали.
– Уже не будет. Трое ребят умерли. И я их знала! – Она вздохнула, глядя прямо перед собой. Потом повернулась ко мне. – Одного не пойму, с какой стати Лиза пила самогон?
О да, в своем рассказе я упустил пару моментов.
– Ну, – я посмотрел на свои сложенные на коленях руки. – Она решила попробовать, и мы поссорились.
Катя кивнула.
– Уверенна, этому есть логическое объяснение. Более того это точно кто-то из ее заботливой семейки натолкнул ее на мысль о пробе. – Она, наконец, улыбнулась – И не вини себя. Лиза сама сделала выбор.
– Спасибо.
Через час нам все-таки разрешили навестить пациентку. Лизу уже перевели из реанимации в обычную палату, и мы пошли к ней. Когда мы вошли, девушка сидела на кровати, укрытая одеялом. Выглядела она плохо – кожа бледная, под глазами синяки, да и сам их цвет голубой стал почти прозрачным, светлые волосы спутаны, мне даже показалось, что она похудела килограмм на десять. Но я был рад, видеть ее. Она попыталась что-то сказать, но закашлялась.
– Привет! – я подошел и сел на край ее кровати. – Как ты, малышка?
Я взял ее холодную ладонь в свою, и Лиза сжала ее. На удивлении пожатие было крепким. Она улыбнулась, а затем расплакалась. Я не удержался и обнял Лизу – видеть ее расстроенной было невыносимо.
– Прости меня. – Это все что она прохрипела.
Я заглянул в ее глаза. Девушка всхлипывала.
– Я не думала, что так выйдет. Я просто хотела, хотела…
– Проверить меня? – Я хитро улыбнулся.
Разве мог я сердиться на мою девочку, когда она была рядом, живая и страшная потеря больше не грозила. Я чувствовал Катин взгляд на своей спине. Вот тебе и подтверждение догадки.
– От куда ты знаешь?
– Мне твоя мама рассказала.
– Катя, ты что-нибудь понимаешь? – Позвала Лиза подругу.
Та тоже подошла и села на кровать, с другой стороны.
– Твоя мама приезжала вчера ночью в больницу, думаю она во всем покаялась твоему парню. Я права?
Веселость возвращалась к Кате, и я был этому рад. Она улыбалась, глядя на нас.
– Права. Она даже отвезла меня к вам домой и накормила завтраком. Я честно говоря не понимаю, чем заслужил такой прием.
– Думаю, она наконец поняла какой ты. Мама на самом деле хорошая. – Лиза грустно смотрела на меня. – Мне жаль, что все так вышло.
– Главное, что ты очнулась. Все самое страшное уже позади. – Я позволил себе еще одну хитрую улыбку – Так я прошел проверку?
– На сто процентов. А я оказалась подлой и не достойной тебя. Любовь никогда не нуждается в проверке и строиться на доверии. – Лиза покраснела, говоря это.
Чего я не ожидал так увидеть румянец на почти абсолютно белом лице. Я был рад.
– Лиз, мы всегда знали, что если кто и не достоин любви, так это я, потому что…
– Так, хватит нести чушь! – Перебила Катя, закатив глаза и вознеся руки к потолку
– Лучше поцелуйтесь уже! – Подруга моей девушки счастливо улыбалась.
22 Саша
Лизу продержали в больнице неделю. На самом деле надобности в таком сроке никакой особо не было, но врачи ждали какие-то анализы и раньше отпустить пациентку отказывались. Я приходил навещать ее каждый день – рассказывал, что происходит в школе, приносил домашние задания, ее любимые лакомства. Пару раз со мной приходила Катя, по утрам (я знал это от Лизы) приходила мама девушки, а ее отца я не видел ни разу.
Сама девушка говорить о нем не хотела, а от Кати я узнал, что отец Лизы приезжал лишь раз – на следующий день после случившегося. Он был очень расстроен и зол. И они о чем-то долго спорили. Лиза не поведала подруге, о чем именно, но я догадывался о причине ссоры.
На кануне выписки мы сидели на мягком кожаном диване в коридоре больницы с учебником по литературе. Нам задали выучить стихотворение. Лиза была сильно чем-то расстроена и никак не могла сосредоточится. Наконец, она захлопнула учебник и отложила его в сторону.
– Завтра меня выписывают. И папа приедет за мной в два часа. Мне нужно, что бы ты был здесь в это время. – Она смотрела на меня сильно сжав челюсти. Ее напряжение каким-то образом передалось и мне.
– Я и сам хотел бы быть здесь с тобой завтра. – Я вздохнул – Но мы оба знаем о – я сделал небольшую паузу – неприязни ко мне твоего отца и у меня ощущение, что ты хочешь ему что-то доказать таким поступком. Или позлить.
– Саш, я не говорила тебе, но папа приезжал ко мне. Сразу как вернулся со службы. Мама ему все рассказала, и он примчался сюда. Отец был очень расстроен и зол и во всем винил тебя. Он даже не стал слушать мои объяснения. Отец пригрозил, что если мы не расстанемся, то он переведет меня в другую школу.
– Что?! – Я конечно догадывался о нечто подобном, но не до такой же степени запущенном.
– Я поэтому и не хотела тебе говорить о встрече с отцом. Мама обещала поговорить с ним. Но пока он не передумал.
– И ты считаешь, что, увидев меня здесь, он не утвердиться в верности своего решения?
Она соединила кисти и сжала руки.
– Саш, я не хочу думать, что не использовала все возможности для доказательства подлинности наших чувств, и не хочу больше прятаться. И не важно, нравиться ему мой выбор или нет. Я хочу, чтобы он увидел, что ты был здесь все это время. Не знаю, может я просто хочу в ответ на его жесткий поступок ответить своим. Пусть видит и поймет, что ты есть в моей жизни. Навсегда. И все равно примет он этот факт или нет.
– Я хочу, чтобы ты поняла кое-что, Лиза. Я не боюсь твоего отца, меня не пугает также перспектива разлуки и расстояния между нами. Это все не может разрушить нашу любовь. Это можем сделать только мы сами. Вернее, только ты, потому что я порвать с тобой не способен. Это просто испытание. И я уверен, мы с ним справимся. Если я нужен тебе завтра, я буду здесь.
Она вздрогнула от моего маленького монолога и с удивлением смотрела прямо перед собой. Потом снова перевела взгляд на меня.
– Ты говоришь почти его словами. Отец тоже сказал, чтобы я воспринимала это как испытание, что если наша любовь настоящая, то ей ничего не страшно. Но, знаешь, что, Саш. Я вовсе не вижу принудительный перевод меня в другую школу испытанием, это, скорее насилие.
– В любом случае, Лиз, это не означает, что мы перестанем видеться. Ты же не в другой город переедешь.
– Ты отца моего не знаешь. – Пробубнила Девушка. – Он не даст не единой возможности для свиданий. К тому же этот год выпускной. Два раза в неделю теперь я буду ходить на подготовительные курсы. И ты, кстати, тоже. И видеться мы почти перестанем.
– Давай не будем забегать вперед. Может твоей маме удастся уговорить отца оставить тебя в старой школе.
– Может.
23 Лиза
Замечательно! Уже пятнадцать минут третьего и никого – ни Сашки, ни отца. У первого положим школа, а папа где? В час дня приходил врач, а двадцать минут назад принесли выписку и больничный лист, но поскольку родителей еще нет, мне их не отдали.
Наконец, в половину третьего пришел Саша. Вернее, даже вбежал. Вид у него был настороженный. Я уже немного жалела, что уговорила его приехать сегодня. В самом деле, кто его знает, как отреагирует отец? С другой стороны, пусть знает – не догадки строит и предполагает, а конкретно по факту. Я побежала к парню навстречу и обняла за шею.
– Привет!
– Привет. Твой отец уже здесь?
– Еще нет, ты первый! – Радостно воскликнула я.
И тут вошел мой папа. Он не выглядел расстроенным или рассерженным заметив нас, скорее решительно настроенным. Он сухо поджал губы, идя к нам.
– Здравствуйте, Николай Олегович. – Саша поздоровался первым. Но мой родитель только кивнул, проигнорировав приветствие, сразу обратив внимание на меня.
– Выписку уже принесли?
– Привет, пап. – Я решила соблюсти формальность, чтобы подчеркнуть его грубость. – Приносили, но не отдали, так как нет родителей. – Я все еще висла на Сашке, чувствуя, как он напрягся.
– Я пойду заберу.
Отец ушел, а Саша развернулся ко мне лицом, скинув при этом мои руки и сощурив глаза.
– Боюсь твой план провален – он никак не отреагировал на твой выбор.
– Ты ошибаешься, между прочим. Прямо сейчас он еле сдерживается, чтобы не нахамить медсестре, так как ничего не может сделать тебе.
Мы оба посмотрели на медицинский пост у которого стоял папа. Его высокая крепкая фигура угрожающе нависла над медсестрой, а лицо выглядело так, словно у него болят зубы.
– Мне кажется, мы зря его злим.
– Нет, пусть почувствует, что и я, когда вынуждена поступать так, как он велит. – сейчас я была уверена в своем поступке.
– Твое преимущество мнимое, Лиз.
– Я знаю. – Я грустно вздохнула, глядя на то как возвращается отец.
Словом, спектакль в больнице устроить мне не удалось. Я попыталась уговорить папу взять Сашу с собой в машину, ведь мы же жили рядом, но оба они оказались категорически против этого. Честно говоря, я не знала, чего мне ожидать от отца, когда мы останемся наедине. Я хотела сесть на задние сидение – так было бы сложнее разговаривать, но папа открыл передо мной дверь на пассажирское сидение рядом с собой. Правда пока разговору это не особо способствовало, и мы ехали в полной тишине.
– Чтобы ты знала, в другую школу я тебя не переведу. – Первым не выдержал отец.
Я удивилась такому заявлению.
– Почему?
– Мне казалось, ты хотела остаться в старой. Но если передумала, то…
– Нет. Не передумала. – Перебила я. – Мне интересно, что сподвигло тебя поменял свое решение?
– Скажем так, я понял, что в данный момент это мало что изменит, и только подтолкнет тебя к неверному шагу.
– Мама с тобой разговаривала. – Это был не вопрос, утверждение.
– Да. И она права. Но это не означает, что я приму этого парня. Он не подходит тебе.
– А кто тогда подходит?! Как ты можешь решать, кто вообще подходит, а кто нет? Если тебя послушать, то никто не достоин меня! – Я разозлилась, повысив голос и скрестив руки на груди.
– Я могу, я твой отец. И поверь, со стороны лучше видно – папа не отрываясь следил за дорогой и был тих и спокоен, но я знала, что внутри он готов взорваться – кто подходит, а кто нет. Впереди у тебя еще много времени для устройства личной жизни. А сейчас тебе на учебе надо сосредоточиться, а не о парнях думать.
– Я сама решу, о чем и когда мне думать.
– Почему ты всегда такая упрямая?! – Воскликнул отец на мгновение взглянув на меня. Его голубые глаза, такие же как мои, сердито сверлили меня. Я опустила голову. – Ты ничего не знаешь об этом парне.
– Ну почему вы все так в этом уверены? – Я всплеснула руками. – Я знаю его с шести лет. Я знаю о нем все, что только можно знать. Это ты всегда отказывался узнать его получше! Если бы ты только захотел…
Но отец не дал мне закончить фразу.
– Мне и не надо узнавать от него самого, я навёл справки.
– И что же ты узнал? – Саркастически спросила я.
– Я узнал, что его мать до встречи с его отцом встречалась с его отчимом. Я узнал, что его отчима посадили на три года за воровство и его мать, недолго думая, переключилась на его друга. А этот друг, отец Александра, алкоголик между прочим, через год после рождения сына умер, перебрав какой-то дряни. Ну а тут как раз вернулся из мест заключения будущий отчим парня, и овдовевшая мамаша вышла замуж за него. Какого, а? Замечательный выбор – сын алкаша и блудницы!
– От куда ты все это узнал? – Я еле выдавила эту фразу из себя, глотая слезы. Это же чудовищно – да, Саше не повезло с семьей, но он же сам не такой. Неужели прошлое должно вечно довлеть над ним?
– Из проверенных источников. У меня полно друзей в милиции. Поверь это не сложно. Кстати, его отчим тоже алкоголик.
– Я знаю.
– Знаешь, и все равно встречаешься с ним? Я не понимаю тебя. Правда, не понимаю.
– Конечно, не понимаешь. Ты все узнал о его родителях, но не о нем. О нем ты ничего не знаешь!
– Возможно. Но я знаю, каким он станет через пять лет. Генетику не обманешь.
– Все это чушь. Он не станет таким. Никогда. – Ответила я твердо. – Ты черствый и жестокий. Ты хоть представляешь какого это так жить?! – Я всё-таки не выдержала и завопила.
– Я сочувствую ему. Да, парня жалко. Но это не причина быть с ним.
– Ты так ничего и не понял. Я не жалею, я люблю его!
– Замечательно, мы вернулись к тому, с чего начали.
– А мы и не начинали. Ты и не пытался услышать меня.
Пока мы препирались я и не заметила, как подъехали к дому.
– Поверь, если останешься с ним, потом будешь жалеть. Просто поверь.
24 Лиза
Отец больше не заговаривал о Саше с того дня. И честно говоря, может оно и к лучшему. Рассудить нас могло только время. Но все-таки он сдержал обещание – на следующий день я вернулась в свою школу. Было непривычно сидеть в полупустом классе – десять ребят все еще находилось в больнице, и, учитывая обстоятельства, половина из них обратно уже не вернётся.
Мы с Катей решили поступать в соседние университеты, расположенные возле метро Сокол – я в пищевой, она в художественный. А Сашка собирался в МАИ. Так что будущей осенью мы по-прежнему, надеюсь будем все вместе. Однако эти обстоятельства внесли определенные коррективы в наши будни. Все мы теперь помимо школы ходила на подготовительные курсы.
А они естественно были платные. За меня платили родители, за Катю на удивление недавно объявившийся блудный отец, а вот Сашка оплачивал свои курсы сам – он успел скопить деньги со своих подработок на полгода вперед. Ему приходилось труднее всех, так как дома он заниматься не мог, и готовился к занятиям у Юры, либо у меня, а учебники и деньги все время прятал от отчима, так как тот все найденное пропивал. Но в целом пока все шло хорошо.
Пролетела осень, наступила зима. Видеться было все труднее. Отец придумывал разные обязанности и дела помимо учебы, запретил до конца учебного года гулять по вечерам и собираться с ребятами (но это было излишне, так как после августовского случая посиделки на какое-то время прекратились), заставлял Степу встречать меня после курсов. Он даже запретил мне ходить в гости к Кате, откуда-то узнав о ее лояльности к моему парню, правда позволив ей приходить ко мне. А на новый год увез всю семью в Санкт-Петербург.
Пришла весна, а вместе с ней и небольшие поблажки. В нашей школе раз в полгода, еще с младших классов, было принято устраивать чаепитие с последующей дискотекой. Обычно в конце осени и начале весны. Причем последние два года весеннее мероприятие было приурочено к восьмому марта, а осеннее в этом году так и вовсе отменили.
Я уговаривала папу отпустить меня на него две недели, но он уступил только после того, как узнал, что Сашка не пойдет и Степа согласился встретить меня после школы вечером. Первое условие, к моему огорчению, соблюлось исключительно волею случая – Саша должен был работать этим вечером, а вот второго добиться оказалось действительно трудно – мой брат иногда был врединой. Но пойти я все равно хотела – сидеть взаперти уже порядком надоело.
Чаепитие вышло бы мрачным, если бы не Катя – она оказалась на вечере заводилой и всех веселила, да и на танцы пришла вся старшая школа, вернее десятые и одиннадцатые классы. Было весело, никто не стоял у стены. Расходится стали около десяти. Степа пришел за мной вовремя.
Март в этом году был довольно теплый, снег во дворах уже начал превращаться в отвратительную серую жижу, хотя местами еще стояли желтоватые сугробы. Мы шли знакомой неосвещенной дорогой домой мимо дворов высоких девятиэтажек, впереди нервно мигали тусклые фонари. Мы как раз свернули в сторону нашего дома, когда я увидела его.
Вернее, даже я сначала и не поняла, что это был именно он. Во втором подъезде впереди стоящего дома громко хлопнула дверь и из нее пошатываясь вывалился человек. Мне показалось, что он пьян, потому что он шагнул и чуть не упал в сугроб. Освещение возле дома отвратительное, поэтому понять сразу, что там происходит не представлялось возможным. А человек собрался и побежал, но смог осилить лишь дистанцию до конца дома. И там рухнул. Прямо под мигающим фонарем. Это был Сашка.