Обещана дракону, или Счастье по договору

– Леди Лорелла, как вы смотрите на то, чтобы прогуляться в моей компании.

Я еле проглотила как назло крупный кусок цыпленка, и недовольно поерзав на стуле, призналась:

– Не могу придумать причину отказаться, но и идти с вами куда-то, желания нет никакого. Если вы хотите мне что-то сказать, говорите здесь.

– Леди, со всей ответственностью заявляю, что место, в которое я планирую в вашей компании посетить, придется вам по душе.

Соблазн был велик – не очень-то хочется в дальнейшем ассоциировать время, проведенное в замке, со скандалами, руганью и видом закрытой двери спальни. Но почем мне знать, что ГримГайл не собирается устроить мне какой-то неприятный сюрприз? Неужели он такой подлец? Я внимательно посмотрела на жениха – взгляд прямой, ехидное выражение лица отсутствует, гадость вроде бы не замышляет. И отбросив сомнения, на вечерний променад согласилась.

Вставая, заметила, что герцог берет с собой сюртук, до этого висевший на спинке стула.

– Мы идем на улицу? Мне тоже следует взять с собой верхнюю одежду? – уточнила я.

– Это для вас, – улыбнулся ГримГайл. – Сам я не мерзну.

Приятного в том, чтобы разгуливать в одежде герцога, было мало, но бежать сейчас и переодеваться было бы глупо. Поэтому я подала ГримГайлу руку, и он направился по бесконечным коридорам замка. Я насторожилась. Мне-то казалось, мы собираемся выйти во двор, но герцог вел меня совершенно в другую сторону.

– Надеюсь, вы не хотите заточить меня в башню, – то ли уточнила, то ли пошутила я.

– Что? – не понял герцог, а я засмеялась:

– Сказка есть такая, рассказать?

– Хотелось бы услышать.

– Жила была на свете прекрасная дева Розалинда. Губы ее были алые, словно маки, и сладкие будто мед. Глаза, будто два василька горели под яркими ресницами, а стан был тонок и изящен.

– Давайте назовем ее Лореллой, – перебил ГримГайл.

– Когда вы узнаете, что будет дальше, то передумаете, – пообещала я. – Но продолжу. Однажды рвала она перед своим домом цветы, – я забежала вперед, и летящей походкой, размахивая руками, продемонстрировала, как именно, по моему мнению, двигалась Розалинда. Герцог широко улыбнулся, но смешок, на который бы я обиделась, сдержал. – И заметил ее злой Лорд.

– Из какого он был рода?

– Мне всегда казалось из рода ГримГайл, – невинно ответила я и опять засмеялась – такое растерянное стало у моего жениха лицо.

– Вы отождествляли меня со злодеем?!

– Да, и по правде сказать, причин изменить личность главного героя, у меня до сих пор нет.

Теперь ГримГайл обиженно насупился.

– Мне продолжать? – поинтересовалась я.

– Даже и не знаю, – вздохнул герцог, заставив меня задуматься. Все-таки он слишком добродушно себя ведет, к чему бы это? – Но давайте попробуем.

– Злодей похитил Розалинду и насильно женился на ней. Теперь понимаете, почему я не хотела менять имя? Но девушка все время была несчастна, пыталась сбежать, или же навредить злодею. После очередной безуспешной попытки его отравить, Лорд превратил бедняжку в подсвечник и бросил в темную башню, полную такой же рухляди. Время шло, Розалинда томилась в подсвечнике, пока Лорда не победил в поединке прекрасный благородный Принц, и не расколдовал девушку поцелуем. Они жили долго и счастливо…Конец.

– Вы знаете, – сказал герцог. – Я даже не могу сказать, кто в сказке положительный герой. Вот смотрите, в вашем повествовании не было и слова о том, что Розалинда леди, поэтому делаем вывод, что она простолюдинка. В пользу этого утверждения говорит и тот факт, что для побега она никаким Даром не воспользовалась.

– И что? – не поняла я, к чему ведет герцог.

– Злодей у нас лорд – это видно и из его имени, и из существования замка и способностей. Вот и получается, что влюбился он в обычную девушку, взял ее в жены, а она ему и яд в суп, и сбежать пытается.

– То есть, по-вашему, она от счастья сознание терять должна, раз лорд на нее внимание обратил, – вспылила я. – Осчастливил, так осчастливил.

– Мы говорим о сказке, – мягко напомнил мне ГримГайл. Положительно, что-то с ним не то творится. – А в сказке, как и в любой ситуации, есть две и более стороны, которые надлежит рассмотреть. Возможно, Лорд привык думать, что он центр Вселенной, и сопротивление Розалинды показалось ему пустым капризом.

Комментировать рассуждения герцога я не собиралась. Отлично понимая Розалинду, в жизнь которой вмешался чужой ей человек, принять сторону злодея я не могла и не хотела. Меж тем мы поднимались по узкой винтовой лестнице наверх. Было темно, но на нашем пути, именно в том месте, где мы проходили, вспыхивали языки пламени, освещая дорогу. Я даже остановилась и рассмотрела их повнимательнее. Огонь горел ровно, ярко и без какого-либо топлива. Под ним не было даже лучины.

– А как это, повелевать огнем? – спросила я.

– А как это, повелевать животными? – в тон мне ответил ГримГайл. Я замялась. Не признаваться же, что и сама не знаю каково это. Но герцог, не замечая моего смятения, продолжил:

– Я огнем не повелеваю, вернее, повелеваю не так, как вы себе это представляете. Он всегда у меня в груди. Он мягкий, он греет, когда я спокоен, и он растет, ширится, обжигает, когда я злюсь. Поэтому я увеличиваюсь в размерах и обращаюсь в дракона, все это для того, чтобы удержать его в себе… чтобы выжить.

– А внешний огонь? Вы же управляете им.

– Внешний огонь, внутренний…. Как ощутить разницу между ними? Дым, такая же часть огня – вдохну его, и вот он внутри меня. Вас понести? – спросил ГримГайл, заметив, что я устало прислонилась к стене.

– Премного благодарна, но обойдусь собственными силами, – я отлепилась от стены и двинулась дальше. Шли мы достаточно долго, и когда лестница окончилась тяжелой дубовой дверью, я облегченно выдохнула, и благодушно решила, что убийство герцога откладывается до лучших времен.

ГримГайл набросил на меня свой сюртук, и немного придержал за плечи. Я недовольно сбросила его руки и отстранилась.

– За одежду спасибо, но прикосновения ваши были лишними.

Герцог промолчал, открыл передо мной дверь, и мы вышли на миниатюрную смотровую площадку, расположенную на самой высокой башне замка. На улице уже стемнело, а удивительно звездное небо и зависшая прямо перед нами луна, создавали ощущение ночников. Спустившееся на башню облако, как будто укутало туманным одеялом, сгрудившиеся вокруг горы. Было холодно, изо рта вырывался пар, но огромный сюртук герцога, который я придерживала изнутри руками, не давал мне замерзнуть.

Подойдя к краю, я с опаской посмотрела вниз. Двор тонул в темноте, и казалось, под нами разверзлась черная, всепоглощающая пропасть.

– Вам нравится? – спросил ГримГайл.

Я обернулась. Герцог стоял в центре площадки и, запрокинув голову, смотрел на звезды. Я бы в таком положении долго не выдержала – точно головокружение бы началось.

– Нравится, – ерничать я не стала.

– Ну что ж, я рад, что в моем доме вам хоть что-то пришлось по душе.

Появилось желание сказать, что в замке мне нравится все, кроме собственно его хозяина, но в кои-то веки решила быть умнее и уклончиво заметила:

– Вы не правы, в вашем доме мне нравится многое.

– Но не я, – посмотрел мне в глаза ГримГайл.

– Но не вы, – признала я, не чувствуя вины – он же сам это сказал.

– Мне странно и непривычно слышать это, но… в общем-то, на эту тему я и хотел с вами поговорить. Завтра приезжает моя мама – леди ГримГайл.

– Я присутствовала при вашем разговоре с Бейсриком.