Женька

Клаудия ждала. На пятый день утром Аурель проснулся, поднялся с постели, спустился в столовую, съел большую миску макарон с сыром, кусок жаренной баранины величиной с тарелку, выпил два бокала красного вина, потом взял Клаудию за руку и повел наверх. Следующие семь дней они почти не спускались вниз из своей спальни, только Клаудия выбегала иногда на минутку: приготовить что-то на скорую руку и покормить животных. За эту неделю она похудела и дивно похорошела. Дом стоял неприбранный и ждал возвращения хозяйки. Младший сын-школьник целыми днями пропадал на улице. Через неделю они вышли, наконец, из спальни, и жизнь покатилась своим чередом.

Глава 15

В Берлин пришла весна. Март. Солнце. Красота. Но я была одна. Никого и ничего. Здесь даже птицы пели по-немецки. Одиночество тяготило меня все больше. Подкрадывалась хандра. Позже я заметила, что хандра подбирается ко мне каждый год в одно и то же время. Я начинаю делать какие-то судорожные движения, совершать необдуманные поступки. Оставаться в расцветающем весной Берлине одной, без жилья и работы, не было никакой возможности, – так я чувствовала в тот момент. Домой, в Питер, возвращаться не хотелось. Это выглядело бы как поражение. Я готова была ухватиться за любое предложение.

«Катюш, привет, может, выйдем на связь сегодня. Я в легкой панике – не могу найти жилье, – написала я подруге в Израиль. – Хочется поболтать с понимающим человеком=)). Вообще, в последние три дня есть желание все бросить и свалить. Извини, что я к тебе со своими проблемами».

Катя ответила в тот же день:

«Приезжай ко мне, в случае чего ;) У меня теперь есть отдельная комната. Я тебя приму с распростертыми объятиями».

Этот призыв показался мне в тот момент спасением. От проблем, от одиночества, от себя. Но я еще сопротивлялась соблазну свернуть с намеченного пути. Еще несколько дней я двигалась в выбранном месяц назад направлении, постоянно держа в голове Катино предложение. А потом… взяла и купила билет до Тель-Авива.

В то же день – о, ирония судьбы! – я получила два приглашения на работу. Мой классический расклад: как только я решаюсь на какой-то важный шаг, судьба немедленно подкидывает мне другие соблазнительные варианты. Но я уже сделала выбор! Поздно, старушка Европа! Теплый, дружеский Тель-Авив ждал меня.

Катя не смогла встретить меня в аэропорту, потому что в этот день работала допоздна. Молодой, симпатичный таксист посадил в машину меня и респектабельного господина, как потом оказалось, американца. Американец направлялся в дорогущий отель в Тель-Авиве, а я – в Раанану, пригород Тель–Авива, где в то время жила Катя. Таксист был улыбчив и приветлив и, высаживая меня в условленном месте в Раанане, попросил телефон. Это, казалось бы, рядовое событие безмерно обрадовало меня. Вот чем отличается солнечный Тель-Авив от холодного Берлина. Мужчины нормально реагируют на женщин и не боятся обидеть их своим вниманием. Печально, что местного номера у меня тогда еще не было. Увы. А парнишка был хорош. Работал и заочно учился в Университете.

Я стояла с чемоданом, на центральной площади Раананы, перед культурным центром. Вечерело, было тепло, оглушающее пахли какие-то тропические цветы и звенели цикады. На площади тусовались подростки, которых я опасалась еще со времен своего первого пришествия в Израиль в десятилетнем возрасте. Кати не было. А у меня не было доступа в интернет, чтобы связаться с подругой.

«Аня, мы встречаем тебя на железнодорожной станции в Герцлии. Подходи к остановке», - написала Катя на мой питерский номер.

Я подошла и увидела Катю. Она приехала веселая, бодрая, со своим другом Женей – высоким, полноватым молодым человеком, живущим в Израиле уже много лет и представляющий ту категорию мужчин, которые никак не решатся оторваться от мамы, чтобы начать самостоятельную жизнь. Как позже выяснилось, Катя очень переживала из-за этой ситуации. В конце-концов они расстались с Женей, но все следующие мужчины попадались ей с той же проблемой – где-то, что-то крепко держало их, и они никак не могли отдаться Кате целиком, до конца, как хотела она.

Катя с громким воплем накинулась на меня, как бабушка Карлсона на своего внука, обнимала, тормошила, оглядывала, удивлялась бледному виду. Моя подруга Катя!!! =)) Я была счастлива вниманию, теплу, исходящему от нее, неподдельному и несколько ревнивому интересу. Всего этого мне так не хватало в Берлине.

– Ну, все, поехали ко мне, – сказала она, ощупав и оглядев меня со всех сторон. – Это Женя. Он нас отвезет. Да, Жень?

Женя пожал плечами, мол, о чем спрашивать. Он немного смущал меня пристальным близоруким взглядом из-за очков.

Катино общежитие в Раанане окружали пальмы и цветы – райский сад, наполненный ночными запахами и звуками. В саду стояли белые, в средиземноморском стиле, двух- и трехэтажные здания: прямоугольные коробки из местного известняка с плоскими крышами. Внутри зданий было пусто и уныло: белые стены и каменные плиточные полы, кровати, стол, шкаф, несколько стульев и разбросанная всюду одежда. Стандартная общага – только самое необходимое. После Олесиной любовно обставленной квартирки, здесь было совсем неуютно. Радовало только то, что на следующий день Катя покидала это место. Изучение языка заканчивалось, и начиналась самостоятельная жизнь в Израиле: работа, съемная квартира. На самом деле, это очень непросто.

На следующий день мы с Катей выехали из общежития, забросили вещи к Мише, Катиному брату, и отправились в Нетанию, где Катя планировала снять жилье на ближайший год. Нетания – большой город, и здесь проще найти работу, чем в каком-нибудь маленьком поселении, в Ор-Акиве, к примеру, где жил Миша. Миша с друзьями снимал в Ор-Акиве большой дом из четырех комнат, с кухней, гостиной и небольшим участком земли. Обычно на этих участках растут деревья: пальмы, лимоны, миндаль, абрикосы, часто цветы. Земля засеяна аккуратно подстриженной травой или выложена плиткой, чтобы выходить из дома в любую погоду, не запачкав ноги. Местные ставят рядом с домом диваны и кресла, столы, мангалы, чтобы можно было сесть и отдохнуть в любое время, когда душа пожелает и позволит погода. Здесь же принимают гостей в выходные, делают шашлыки и крылышки-, овощи- и колбаски-гриль.

Из Нетании мы с Катей вернулись поздно вечером, усталые и голодные, сидели на старом диване во дворе перед домом и пили кофе с бутербродами, печеньем и шоколадными батончиками, которых в Израиле продается великое множество. Ребята, хозяева дома, сидели тут же, с интересом рассматривали меня и расспрашивали о приключениях в Берлине. Миши не было, он отдыхал после смены.

Он появился, когда совсем стемнело. Проснулся и высунулся в окно на звук наших голосов и громкого смеха. Фонарь освещал его заспанное лицо и взъерошенные волосы. Я видела его раньше всего один раз, лет десять назад, еще подростком. Теперь из окна на меня смотрел симпатичный молодой человек.

«Ого, он совсем не плох, – подумала я, встретившись с парнем взглядом, – Из этого может что-нибудь получиться».

Наверное, Мише в голову пришла та же самая мысль. Это же чувствуется. Даже нет, не так! Миша – абсолютно точно – в эту минуту подумал точно так же. Позже я поняла, что в повседневной жизни это обычное дело – знать с высокой степенью достоверности, о чем думает другой человек. Особенно, если эти мысли касаются тебя самого. А в Израиле это понимаешь особенно ясно. Не успеешь, что-нибудь подумать о человеке, а он уже тут как тут – в курсе твоих планов и сомнений. Воздух здесь особо проницаем для чувств и мыслей или есть тому другое объяснение? Короче, «глаза их встретились и …» Как в сказке.

Миша присоединился к нашей компании и вместе со всеми стал расспрашивать меня о жизни в Германии. Я повествовала с воодушевлением, все больше и больше увлекаясь, и находя все новые смешные и мрачные краски, чтобы описать оставшийся позади месяц жизни. Рыжее чудовище Васят скоро стал всеобщим любимцем, а мои ежедневные длительные походы по Берлину вызвали всеобщее уважение: в Израиле люди много ездят, но мало ходят.

Я ни разу не сталкивалась с таким количеством симпатичных и живо интересующихся моей персоной молодых людей! Это было очень приятно, особенно после длительного берлинского одиночества.

«Это Израиль, детка!» – помню, с радостью сказала я себе.

Комната в трехкомнатной квартире, которую мы нашли для Кати, была не так плоха, если бы не соседи – молодая, вечно выясняющая отношения семейная чета – которые портили жизнь себе, Кате, мне и всем окружающим.

После недели интенсивных поисков Катя нашла работу в маленьком магазинчике одежды, на кассе. Хозяин, пожилой израильтянин, производил впечатление приятного человека. Через три месяца Катя ушла от него, хлопнув дверью и недополучив львиную долю заработанного, но поначалу она была счастлива и этому предложению. Медицинская страховка, счет в банке. Для меня все казалось пустяком, потому что это были не мои проблемы.

Пока Катя обустраивалась на новом месте, я осматривалась, думала, собирала информацию и, в конце концов, решила остаться. Все здесь было по мне, все ясно и понятно. Нужно было только найти работу.

Глава 16

Александр, восседавший во время завтраков, обедов и ужинов во главе стола, не замечал до поры Сони, своей соседки справа, так как был занят куда более интересными вещами. Большую часть светлого времени суток он вспоминал о ночных приключениях и улыбался своим мыслям. Окружающую его днем суету он не удостаивал внимания. Он ждал ночи, дремы – не дремы, сна – не сна, и его выпадение из реальности было добровольным и приятным.