Евангелие от Маркса

Разумеется, в процессе возрастания нового человека наше низшее, животное ветхое «я» борется с высшим, духовным «Я», и сбросить с себя «ветхого Адама», вылезть из этой шкуры окончательно нелегко – она прорастает снова и снова, и нужна большая сила духа и сила воли, чтобы удержаться от искушений. Но о делении человечества в конце времен на две полярности – ветхих и новых людей – говорит не только Евангелие Христа, о нем говорят все учения Святого Духа, в том числе и учение Ленина.

Так что же стоит за всесильными «экономическими отношениями» в ветхом обществе, что движет в нем экономическую борьбу классов? Если в низших царствах природы развитие движет искра духа, то неужели в человеческом царстве, которое венчает земную природу, развитие движет материя, а не дух?

Конечно же, экономическую борьбу в ветхом обществе тоже движет дух, сознание. Но это сознание и эксплуататоров, и эксплуатируемых есть низшее, частнособственническое сознание ветхого человека, которое определяется своекорыстными экономическими, материальными интересами. И правы Маркс и Энгельс, что в основе развития новейшей истории до сих пор лежат экономические интересы. Но, конечно же, эти экономические интересы осознаются людьми и побуждают их к действиям. Однако как рабовладельцы, так и рабы, как феодалы, так и крестьяне, как капиталисты, так и пролетарии в массе своей не были людьми с новым, коммунистическим сознанием, и потому борьба классов не могла привести к упразднению частной собственности. Она заканчивалась лишь переделом собственности между классами[7 - Очень показательно в этом отношении восстание обнищавшего народа против богачей в Древнем Египте в эпоху Среднего царства. Восстание вылилось в гражданскую войну. Бедняки и рабы захватили власть в государстве, прогнали царя. В результате произошло перераспределение собственности: «Рабы становятся господами рабов, бедняк становится владельцем богатства», – свидетельствует современник этих событий Ипувер.]. Темный, лукавый дух господствовал до тех пор, пока у пролетариев не созрело социалистическое сознание.

Так, Энгельс в работе «Происхождение семьи, частной собственности и государства» писал: «Власть… первобытной общности… была сломлена под такими влияниями, которые прямо представляются нам упадком, грехопадением по сравнению с высоким нравственным уровнем старого родового общества. Самые низменные побуждения – вульгарная жадность, грубая страсть к наслаждениям, грязная скаредность, корыстное стремление к грабежу общего достояния – являются восприемниками нового, цивилизованного, классового общества; самые гнусные средства – воровство, насилие, коварство, измена – подтачивают старое бесклассовое родовое общество и приводят его к гибели. А само новое общество в течение двух с половиной тысяч лет своего существования всегда представляло только картину развития незначительного меньшинства за счет эксплуатируемого и угнетенного громадного большинства… Чем дальше вперед идет цивилизация, тем больше она вынуждена набрасывать покровы любви на неизбежно порождаемые ею отрицательные явления, приукрашивать их или лживо отрицать, – одним словом, вводить в практику общепринятое лицемерие, которое не было известно ни более ранним формам общества, ни даже первым ступеням цивилизации и которое, наконец, достигает высшей своей точки в утверждении: эксплуатация угнетенного класса производится эксплуатирующим классом единственно и исключительно в интересах самого эксплуатируемого класса…» (т. 21, с. 99, 117).

Таким образом, классовую борьбу в ветхом обществе движет низшее, частнособственническое сознание, определяемое своекорыстными экономическими, материальными интересами.

Однако и в учениях Святого Духа, учениях Нового Мира моральные нормы тоже формируются на основе экономических, но уже ОБЩИННЫХ отношений, чтобы обуздать низшую, животную природу человека, далее, приучить людей к труду на общую пользу, наладить общественное производство и справедливое распределение, чтоб была равномерность, не было нуждающихся: голодных, раздетых, бездомных и т. д. Так, евангельский закон совершенной любви гласит: продай имение твое, раздай нищим (т. е. в общину, как сделали первые христиане, чтобы не было нуждающихся, была равномерность) и последуй за Христом, т. е. распни в себе ветхого человека и возрастай в нового человека (Деян.2:44, 4:32; Рим. 6:6; Еф.4:22; Гал.5:24).

Как только в людях пробуждается высшее сознание, высший, божественный разум, словом, Дух Святой, он начинает определять материальную и всякую другую жизнь, диктовать высшие интересы и потребности, диктовать подчинение личных, в том числе и экономических, интересов интересам Общего Блага. Примером тому являются настоящие коммунисты и сам Маркс, посвятивший жизнь спасению человечества. По его собственным словам, даже находясь на краю могилы, он использовал каждый момент, когда бывал трудоспособен, чтобы закончить свой труд, которому принес в жертву здоровье, счастье жизни и семью. Он писал: «Я смеюсь над так называемыми „практичными“ людьми и их премудростью. Если хочешь быть скотом, можно, конечно, повернуться спиной к мукам человечества и заботиться о своей собственной шкуре. Но я считал бы себя поистине непрактичным, если бы подох, не закончив полностью своей книги, хотя бы только в рукописи» (т. 31, с. 454).

* * *

Своекорыстные материальные интересы определяют сознание людей лишь на низших ступенях эволюции. Потому философия марксизма-ленинизма и делает поправку, говоря, что «марксизм показал также, что взаимоотношения общественного бытия и общественного сознания сложны, подвижны и развиваются вместе с развитием и усложнением общественной жизни. На первых ступенях истории общественное сознание формируется как непосредственное порождение материальных отношений людей и как бы „вплетено“ в материальную деятельность… В то же время необходимо видеть и учитывать большую роль общественного сознания и его воздействия на развитие самого общественного бытия». И далее говорится уже о том, что, в отличие от обыденного сознания, непосредственно вырастающего из повседневных условий жизни масс, отдельных социальных групп, второй уровень сознания, – который определен как «научно-теоретическое сознание, включающее идеологию как духовное выражение коренных интересов общественных классов, – оказывает большое воздействие на развитие общественного бытия, а в определенных условиях РОЛЬ ЕГО СТАНОВИТСЯ РЕШАЮЩЕЙ»[8 - См.: Философский словарь под редакцией И. Т. Фролова, ст. «Общественное бытие и общественное сознание».].

Здесь требуется уточнение. В современном мире второй уровень, т. е. научно-теоретическое сознание, и идеология в том числе, разделяется в основном на буржуазное и коммунистическое, которые имеют своими скрытыми источниками религиозные учения и которые борются за влияние на обыденное сознание масс. Так что в настоящее время можно говорить о трех основных уровнях сознания: 1) обыденном, 2) буржуазном и 3) коммунистическом (общинном), из коих последний уровень и будет высшим, играющим самую решающую роль в развитии общественного бытия.

Это современное разделение научно-теоретического сознания на противоположность: коммунистическое, общинное сознание (дух) и буржуазное сознание (дух) есть продолжение все того же религиозного разделения на противоположность: Дух Святой, т. е. Светлый, Чистый, Добрый (Бог-Отец Христа, Отец Нового Мира) – и Дух Лукавый, Темный, Нечистый, Злой (диавол, отец ветхого, старого мира).

Мы ожидаем нового неба и новой земли

Как известно, Ленин творчески развил марксизм. И прежде всего он развил марксизм применительно к высшим ступеням эволюции сознания – социалистической и коммунистической. Уже в самом начале он внес в главное положение марксистского материализма («бытие определяет сознание») свое заключение о ПЕРВОСТЕПЕННОЙ РОЛИ СОЦИАЛИСТИЧЕСКОГО СОЗНАНИЯ – заключение, после которого его оппоненты заявили, как писал Сталин, что «большевики стоят на пути идеализма», что «ленинизм в корне противоречит марксизму», что это «измена марксизму». Наиболее видный теоретик марксизма в России Плеханов выступил с критической статьей против Ленина: «Ленин и его последователи не марксисты». Сталин заявлял по этому поводу: «Плеханов отстал от новых вопросов. Ему мерещатся старые оппоненты, и он по-старому твердит: „общественное сознание определяется общественным бытием“, „идеи с неба не падают“… Эту общую формулу мы давно переварили, настало время детализировать этот общий вопрос. Теперь нас интересует то, как из отдельных идей вырабатывается система идей (теория социализма), как отдельные идеи и идейки связываются в одну стройную систему – теорию социализма, и кем вырабатываются и связываются… Если из себя не рождает стихийное движение (массы) теорию социализма (не забудь, что у Ленина речь идет о теории социализма), значит, последняя рождается вне стихийного движения… Значит, теория социализма вырабатывается „совершенно независимо от роста стихийного движения“, даже вопреки этому движению, а затем уже вносится извне в это движение, исправляя его сообразно своему содержанию…»

«„Большинство“ твердо стоит на марксистских позициях», – заявлял Сталин. И как довод приводил слова из марксистского коммунистического «Манифеста»: «Коммунисты… являются самой решительной, побуждающей к движению вперед частью рабочих партий всех стран…» Раз идеологи побуждают к движению вперед, а в этом вся суть, то именно поэтому идея, социалистическое сознание имеет великое значение для движения, говорил Сталин.

По его словам, положение большевиков в данном случае во многом напоминало положение Энгельса в 90-х годах. Так как идеалисты утверждали, что идея есть источник общественной жизни, что общественное сознание есть то основание, на котором строится жизнь общества, надо было доказать идеалистам, что идеи не падают с неба, а порождаются жизнью, и Маркс и Энгельс прекрасно выполнили эту роль. Когда же некоторые полумарксисты поняли это так, будто сознание, идеи имеют в жизни весьма малое значение, «выступил Энгельс и в своих письмах (1891–1894 гг.) подчеркнул, что идеи, правда, не падают с неба, а порождаются жизнью, но, родившись однажды, они приобретают большое значение в историческом движении. „Это не марксизм, это измена марксизму“, подняли крик Бернштейн и им подобные. Марксисты только посмеивались… Были в России полумарксисты – „экономисты“.

Они утверждали, что, поскольку идеи рождаются общественной жизнью, постольку и социалистическое сознание имеет ничтожное значение для рабочего движения. Надо было доказать, что социалистическое сознание имеет большое значение для рабочего движения, что без него движение есть тред-юнионистское блуждание, от которого пролетариат неизвестно когда освободится и дойдет до социальной революции. И вот появилась „Искра“, которая прекрасно выполнила эту роль. Вышла книга Ленина „Что делать?“, в которой Ленин подчеркивает великое значение социалистического сознания. Образовалось партийное „большинство“, которое твердо стало на этот путь. Но тут выступают маленькие бернштейны и начинают кричать: это „в корне противоречит марксизму“! Да знаете ли вы, маленькие „экономисты“, что значит марксизм?»

Так что, говорит Сталин, «„большинство“ стоит на позициях подлинного марксизма, и если „меньшинство“ этого не поняло, это означает, что оно само отступило от подлинного марксизма» (Сталин И. В. Сочинения. Т. 1, с. 57, 161, 118).

Что же так взбудоражило меньшевиков в работе Ленина?

По учению Ленина, «СОЦИАЛИСТИЧЕСКОЕ СОЗНАНИЕ У РАБОЧИХ МАСС – ЭТО ЕДИНСТВЕННЫЙ БАЗИС, КОТОРЫЙ МОЖЕТ ОБЕСПЕЧИТЬ НАМ ПОБЕДУ» (Ленин В. И. Избранные сочинения. В 3 т. Т. 1. М., 1980, с. 85). И если Маркс требовал, чтобы пролетариат осознал свои классовые интересы, то Ленин требовал внесения социалистического сознания в рабочее движение и его развития, ибо классовое сознание пролетариата еще не есть общинное сознание. Позже Ленин предложил заменить неправильное название социал-демократическая партия – на другое, наиболее отвечающее ПРОЯСНЕНИЮ СОЗНАНИЯ МАСС, а именно называть ее коммунистической партией, как называл ее Маркс.

В работе «Карл Маркс» Ленин отмечал, что наряду с теоретическими работами Маркс постоянно уделял внимание вопросам тактики классовой борьбы пролетариата, определяя основную задачу этой тактики в строгом соответствии с материалистической диалектикой. Лишь объективный учет всей совокупности взаимоотношений всех без исключения классов данного общества, а следовательно, учет объективной ступени развития данного общества и учет взаимотношений между ним и другими обществами могут служить опорой правильной тактики передового класса. При этом все классы и все страны рассматриваются в движении – не только с точки зрения прошлого, но и с точки зрения будущего. На каждой ступени развития, в каждый момент тактика пролетариата должна учитывать диалектику человеческой истории, с одной стороны, используя для развития сознания, силы и боевой способности передового отряда эпохи политического застоя или черепашьего, т. н. «мирного» развития, а с другой стороны, ведя всю работу этого использования в направлении «конечной цели» движения и создания в нем способности к практическому решению великих задач. Основное положение о тактике политической борьбы в «Коммунистическом Манифесте» гласит: «коммунисты борются во имя ближайших целей и интересов рабочего класса, но в то же время они отстаивают и будущность движения».

* * *

Как же пробуждается социалистическое сознание у рабочих масс?

Наиболее полно Ленин ответил на этот вопрос в книге «Что делать?», где им разработаны идеологические (духовные!) основы партии большевиков. В этой книге открывается сокровенная суть ленинизма – суть, которая еще не осмыслена и не понята до сих пор.

Книга «Что делать?» написана под огромным влиянием одноименного романа Н. Г. Чернышевского, которого Ленин называл «величайшим представителем утопического социализма в России»[9 - Ленин В. И. Полн. собр. соч., т. 24, с. 335.], «великим социалистом домарксова периода»[10 - Там же, т. 41, с. 55.]. Чернышевский, сын православного священника, воспитанник духовной семинарии, о котором Некрасов сказал: «Его послал Бог гнева и печали царям земным напомнить о Христе», – он стал страстным проповедником крестьянской социалистической революции и Нового Мира. Его идеи всколыхнули революционную молодежь России. Роман о «новых людях» призывал современников действенно приближать светлое будущее, воплощать принципы общежития на практике: «… Ты знаешь будущее. Оно светло, оно прекрасно… Любите его, стремитесь к нему, работайте для него, приближайте его, переносите из него в настоящее, сколько можете перенести: настолько будет светла и добра, богата радостью и наслаждением ваша жизнь, насколько вы умеете перенести в нее из будущего. Стремитесь к нему, работайте для него, приближайте его, переносите из него в настоящее все, что можете перенести»[11 - Чернышевский Н. Г. Полн. собр. соч., т. 11, с. 283–284.]. После опубликования этого романа среди разночинной молодежи поднялось бурное движение за осуществление социалистических и коммунистических идей в формах различных производственных артелей и товариществ, бытовых коммун.

Могучая проповедь Н. Г. Чернышевского оказала огромное идейное влияние и на формирование Ленина как революционера. По признанию самого Ленина, роман Чернышевского его «всего глубоко перепахал» и дал заряд на всю жизнь[12 - См.: Валентинов Н. Недорисованный портрет. М., 1993, с. 495–535.].

И вот теперь Ленин, призывая революционеров к новому «хождению в народ», дал своей книге название романа Чернышевского, подчеркивая свою преемственность и идейную связь с великим идеологом русского народничества, чья миссия сравнима с миссией богослова Т. Мюнцера, вождя Крестьянской войны в Германии.

Итак, обратимся к работе Ленина и попутно выясним еще раз, откуда же пришла идея коммунизма, а также другие не менее важные вопросы.

Стихийная экономическая борьба не может выработать социал-демократического сознания у рабочих, говорит Ленин. СОЦИАЛИСТИЧЕСКОЕ СОЗНАНИЕ МОЖЕТ БЫТЬ ПРИВНЕСЕНО ТОЛЬКО ИЗВНЕ теми образованными людьми, интеллигенцией, теоретиками социализма, которые разрабатывали его философские, исторические и экономические теории.

Давая отпор «экономистам», Ленин приводит высказывание Энгельса, относящееся к 1874 г., о значении теории наряду с политической и экономической формами борьбы социал-демократии: «Сила и непобедимость немецкого рабочего движения в том, что борьба ведется планомерно в трех направлениях, согласованных и связанных между собой: в теоретическом, политическом и практически-экономическом (сопротивление капиталистам)». Немецкие рабочие, говорит Энгельс, в данный момент поставленные во главе пролетарской борьбы, принадлежат к наиболее теоретическому народу Европы и сохранили в себе этот теоретический смысл. Без предшествующей ему немецкой философии, в особенности философии Гегеля, никогда бы не создался немецкий научный социализм. Также «немецкий теоретический социализм никогда не забудет, что он стоит на плечах Сен-Симона, Фурье и Оуэна – трех мыслителей (утопического социализма. – А. Б.), которые, несмотря на всю фантастичность и весь утопизм их учений, принадлежат к величайшим умам всех времен и которые гениально предвосхитили бесчисленное множество таких истин, правильность которых мы доказываем теперь научно». Чтобы и дальше идти во главе пролетарской борьбы, говорит Энгельс, «требуется удвоенное напряжение сил во всех областях борьбы и агитации. В особенности обязанность вождей будет состоять в том, чтобы все более и более просвещать себя по всем теоретическим вопросам, все более и более освобождаться от влияния традиционных, принадлежащих старому мировоззрению фраз и всегда иметь в виду, что социализм, с тех пор, как он стал наукой, требует, чтобы с ним и обращались, как с наукой, т. е. чтобы его изучали. Приобретенное таким образом, ВСЕ БОЛЕЕ ПРОЯСНЯЮЩЕЕСЯ СОЗНАНИЕ необходимо распространять среди рабочих масс со все большим усердием и все крепче сплачивать организацию партии и организацию профессиональных союзов».

Чтобы современный русский пролетариат смог стать авангардом международного революционого пролетариата, говорит Ленин, надо воодушевить наше движение такой же беззаветной решимостью и энергией.

Непосредственным источником социалистического сознания Ленин называет утопический социализм: «Первоначальный социализм был утопическим социализмом» (Ленин В. И. Избр. соч. В 3 т. Т. 1. С. 32). Однако Маркс, Энгельс и Ленин подчеркивали, что «значение критически-утопического социализма и коммунизма стоит в обратном отношении к историческому развитию» (Ленин В. И. ПСС, т. 20, с. 104).

* * *

Чем же отличается утопический социализм от марксистско-ленинского научного социализма, и почему он не отвечает задачам эволюции?

Как сказано в «Манифесте коммунистической партии», «изобретатели этих (утопических) систем… отвергают всякое политическое, и в особенности всякое революционное действие; они хотят достигнуть своей цели мирным путем и пытаются посредством мелких и, конечно же, не удающихся опытов, силой примера проложить дорогу новому общественному евангелию… Их ученики всегда образуют реакционные секты. Они крепко держатся старых воззрений своих учителей, невзирая на дальнейшее историческое развитие пролетариата. Поэтому они последовательно стараются вновь притупить классовую борьбу и примирить противоположности. Они все еще мечтают об осуществлении, путем опытов, своих общественных утопий, об учреждении отдельных фаланстеров, об основании внутренних колоний, об устройстве маленькой Икарии – карманного издания Нового Иерусалима, – и для сооружения всех этих воздушных замков вынуждены обращаться к филантропии буржуазных сердец и кошельков. Они постепенно опускаются в категорию… реакционных или консервативных социалистов… они с ожесточением выступают против всякого политического движения рабочих, вызываемого, по их мнению, лишь слепым неверием в новое евангелие».

Ленин, в свою очередь, в работе «О кооперировании» говорит, что «фантастичность планов старых утопистов, начиная с Оуэна, состоит в том, что они мечтали о мирном преобразовании социализмом современного общества без учета такого основного вопроса, как вопрос о классовой борьбе, о завоевании политической власти рабочим классом, о свержении господства эксплуататоров. И поэтому мы правы, находя в этом „кооперативном“ социализме сплошь фантастику, нечто романтичное, даже пошлое в мечтаниях о том, как простым кооперированием населения можно превратить классовых врагов в классовых сотрудников и классовую войну в классовый мир (так называемый гражданский мир). Несомненно, с точки зрения основной задачи современности мы правы, ибо без классовой борьбы за политическую власть в государстве социализм не может быть осуществлен».

Однако примечательно, что Ленин вслед за Энгельсом говорит об утопистах, «начиная с Оуэна». Это не случайно. Ведь как до Оуэна, так и после него, наряду с течением утопического коммунизма, существовало и революционное течение христианского коммунизма.

* * *

Обратимся теперь к этому революционному течению христианского коммунизма, которое и является непосредственным идейным источником марксизма, – в Германии революционный христианский «Союз справедливых», идеологом которого был Вейтлинг, после вступления в него Маркса и Энгельса в 1847 г. стал марксистским «Союзом коммунистов».

Но впервые революционное течение христианского коммунизма широко проявилось еще в годы Реформации. Это были революционные выступления гуситов и пикартов в Чехии, вдохновителями которых были богослов Ян Гус и священник Мартин Гуска; в Германии – заговоры общества «Башмака» с их программой борьбы за «божественное право» и крестьянская война под руководством богослова Т. Мюнцера и его последователя М. Гайсмайера; крестьянские восстания с требованием равенства в Англии, Венгрии, крестьянская война в Италии, народное восстание под руководством революционных анабаптистов в Нидерландах и др.

В работе «Развитие социализма от утопии к науке» Энгельс писал: «…При каждом крупном буржуазном движении вспыхивали самостоятельные движения того класса, который был более или менее развитым предшественником современного пролетариата. Таково было движение анабаптистов, Томаса Мюнцера во время Реформации и Крестьянской войны в Германии, левеллеров – во время великой английской революции (истинные левеллеры, „истинные управнители“, или „диггеры-копатели“ выражали интересы беднейших слоев деревни в английской буржуазной революции, требовали ликвидации частной собственности на землю, уравнительного коммунизма и пытались их осуществить на практике путем коллективной распашки общинных земель), – Бабефа – во время великой французской революции. Эти революционные вооруженные выступления еще не созревшего класса сопровождались соответствующими теоретическими выступлениями; таковы в XVI и XVII веках утопические изображения идеального общественного строя (Т. Мора „Утопия“ и Т. Кампанеллы „Город Солнца“), а в 18 веке – уже прямо коммунистические теории (Морелли и Мабли). Способ понимания, свойственный утопистам, господствовал над социалистическими воззрениями 19 века и отчасти господствует еще и поныне. Его придерживались до недавнего времени все английские и французские социалисты, а также прежний немецкий коммунизм, включая Вейтлинга. Социализм для них всех есть выражение абсолютной истины, разума и справедливости, и стоит его только открыть, чтобы он собственной силой покорил весь мир…»

О том, что борьба пролетариата за уничтожение классов вытекает из христианских требований равенства, Энгельс говорит и в работе «Анти-Дюринг»: «С того момента, когда буржуазия вылупляется из феодального бюргерства, превращаясь из средневекового сословия в современный класс, ее всегда неизбежно сопровождает, как тень, пролетариат. Точно также буржуазные требования равенства сопровождаются пролетарскими требованиями равенства. С того момента, как выдвигается буржуазное требование уничтожения классовых привилегий, рядом с ним выступает и пролетарское требование уничтожения самих классов, сначала – в религиозной форме, примыкая к первоначальному христианству, а потом – на основе самих буржуазных теорий равенства».

Среди деятелей народно-реформационного движения Энгельс особенно выделял Т. Мюнцера, которого называл «пророком революции», а возглавляемую им крестьянскую войну в Германии – «самой величественной революционной попыткой немецкого народа». Вот что пишет Энгельс в работе «Крестьянская война в Германии»:

«Он (Мюнцер) отказывался рассматривать Библию как единственный и безупречный источник откровения. Настоящее и живое откровение, по его мнению, есть разум, откровение, которое существовало во все времена и у всех народов и которое существует до сих пор. Противопоставлять разуму Библию значило бы убивать дух мертвой буквой, ибо святой дух, о котором говорит Библия, не есть нечто, существующее вне нас; святой дух и есть наш разум. Вера является не чем иным, как пробуждением разума (высшего разума – А. Б.) в человеке, а потому обладать верой могли и язычники. Посредством этой веры, посредством пробудившегося разума человек уподобляется божеству и достигает блаженства. Поэтому рай не является чем-то потусторонним, его нужно искать в этой жизни, и призвание верующих состоит в том, чтобы установить этот рай, т. е. Царство Божье, здесь, на земле…

Его (Мюнцера) политическая программа была близка к коммунизму, и даже накануне февральской революции (1848 г. в Германии) многие современные коммунистические секты не обладали таким богатым теоретическим арсеналом, каким располагали „мюнцерцы“ в 16 веке. Эта программа… которая представляла собой не столько сводку требований тогдашних плебеев, сколько гениальное предвосхищение условий освобождения едва начавших тогда развиваться среди этих плебеев пролетарских элементов: она требовала немедленного установления Царства Божьего на земле… путем возврата церкви к ее первоначальному состоянию и устранения всех учреждений, находящихся в противоречии с этой якобы раннехристианской, в действительности же совершенно новой церковью. Но под Царством Божиим Мюнцер понимал не что иное, как общественный строй, в котором больше не будет существовать ни классовых различий, ни частной собственности, ни обособленной, противостоящей членам общества и чуждой им государственной власти. Все существующие власти, в случае, если они не подчинятся революции и не примкнут к ней, должны быть низложены, все промыслы и имущества становятся общими, устанавливается самое полное равенство. Для того, чтобы осуществить все это не только в Германии, но и во всем христианском мире, нужно основать союз; князьям и дворянам нужно присоединиться к нему; если они этого не сделают, союз должен при первом удобном случае свергнуть их с помощью оружия или уничтожить (…) Ссылаясь на Новый Завет, он (Мюнцер) настаивал на том, чтобы безбожные правители, в особенности попы и монахи, поносящие Евангелие как ересь, были истреблены… „Великое потрясение предстоит выдержать всему миру; разыграется такое преставление, что безбожники будут низвергнуты, а униженные возвышены“… Мюнцер проповедовал христианское равенство и евангельскую… общность всех имуществ, одинаковую для всех обязанность трудиться и упразднение всех существующих властей».

Крестьянская война в Германии была самым ярким проявлением революционного течения христианского коммунизма, которое явилось зарей грядущих классовых битв пролетарита. По словам Энгельса, «крестьянская война пророчески указала на грядущие классовые битвы, ибо в ней на арену выступили не только восставшие крестьяне, – в этом уже не было ничего нового, – но за ними показались предшественники современного пролетариата с красным знаменем в руках и с требованием общности имущества на устах» (Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения, т. 20, с. 508).

* * *

Примечательно, что и в годы строительства социализма в России проявили себя прогрессивные коммунистические формы христианства у отдельных сект и групп.

Еще в 1919 году на 7-м Всероссийском съезде Советов выступал делегат от сектантов-коммунистов Иван Трегубов, один из лидеров толстовского движения. Он приветствовал делегатов «за великое и святое дело коммунизма… которому мы также давно служим… Мы желаем сотрудничать с вами в деле насаждения коммунизма… Мы не будем упрекать вас, а вы не упрекайте нас за то, что вы, и мы идем к коммунизму разными путями».

Толстовцы Иван Трегубов и Павел Бирюков, друживший с Лениным еще во время его женевской эмиграции, еще в конце 1920 года составили проект документа. В нем говорилось: «Как по мнению правительства, так и по нашему мнению, „коммуна“ есть совершеннейшая форма общественного устройства как в экономическом, так и в нравственном смысле, и „коммунист“ должен быть лучшим человеком во всех отношениях».

Но строительство жизни на новых коммунистических началах встречает в крестьянской массе непреодолимое препятствие. Крестьянство в целом принимает Советы, но отвергает «коммунию». Однако среди крестьян есть «элемент, который охотно идет навстречу коммунистическим замыслам правительства». Это сектанты – «сознательная, разумно-религиозная часть русского народа», которая «не только не сопротивляется коммуне, но сама создает коммуны, и притом образцовые». Имя им: духоборы, новоизраильтяне, свободные христиане, духовные христиане, всемирные братья и другие подобные течения. Именно они дадут пример новой жизни, который увлечет за собой инертное большинство русского народа. Секты готовы к сотрудничеству: «Поощряемые теперь коммунистическим строем, они еще энергичнее, чем прежде, стали строить свою жизнь на коммунистических началах… Естественно предполагать, что этот коммунистический элемент крестьянства станет мостом, соединяющим коммунистическое правительство с крестьянством… Вся эта шести- или десятимиллионная масса русского сектантства разбросана по всей России, Украине, Кавказу и Сибири… В последнее время во многих местах России стало усиленно распространяться свободно-христианское и коммунистическое учение, тождественное учению духоборов и Л. Н. Толстого… Число их велико, но точно неизвестно. Это самое радикальное течение сектантства».