Там, где кончается небо

Из дома вышли Женькин отец и дядя Слава с походными рюкзаками на плечах. В руке у дяди Славы был металлический ледобур. Переговариваясь, они вышли за калитку и двинулись в сторону реки. На рыбалку пошли.

Мы с Женькой пару дней назад тоже ходили на рыбалку. И мне даже посчастливилось поймать ленка. Ух, и большой же он был!

Дядя Слава насадил на крючок белого жирного короеда и забросил леску с лунку. Леска тут же натянулась из – за тяжёлого грузила. Дядька велел мне держать короткое удилище и иногда покачивать им.

– А зачем так покачивать? – спросила я. Дядя вглянул на меня, снял варежку и утёр мне нос.

– Когда рыба будет проплывать мимо короеда, она увидит, что он танцует, остановится посмотреть, а потом клюнет, – поведал он о хитрости рыболовного приёма.

– А если короед не будет танцевать, она не клюнет?

– Думаю, нет, – ответил дядя Слава. – Ей же скучно там, подо льдом. От скуки она его попросту не заметит и проплывёт мимо.

Я уставилась в лунку и увидела танцующего белого короеда в тёмной глубине воды. Мимо плывёт огромная рыба, грустно понурив голову. Вдруг краем круглого глаза она замечает лихо отплясывающего червяка и, удивлённая, останавливается, заинтересованная номером. Червяк извивается своим белым телом, кланяется и подпрыгивает. Рыба качается ему в такт и аплодирует двумя красными плавниками, чрезвычайно развеселившись. Теперь ей не скучно, но… Почему она, вместо того, чтобы наградить короеда жизнью за его прекрасный номер, решает его съесть?.. Только я хочу спросить об этом дядю Славу, как вдруг чувствую, что кто-то внизу, под водой сильно дёрнул за крючок. Даже удилище качнулось вниз.

– Э-э-э, там кто-то дергает! – закричала я. Дядя Слава, который был ближе всех ко мне, подошёл и принялся быстро вытягивать леску из воды. Через мгновение он вытащил из лунки рыбину. Та ошарашено смотрела вокруг и безмолвно открывала рот, из которого торчал крючок с короедом. Я улыбнулась, подумав: вот так тебе, рыбина, ты хотела съесть ни в чем неповинного танцующего червя и за это я съем тебя. Мгновенная карма настигла тебя, как молния.

– Ну вот! Твой первый ленок!  – сказал дядя Слава, снимая рыбу с крючка.

– Поймала! – восторженно воскликнула я и победно посмотрела на Женьку. Тот сидел рядом со своим отцом и завистливо смотрел на бьющегося об лед ленка. Сам он в тот день так ничего и не поймал…

… Снег больше не идет. День солнечный и ясный. У деревянной базы, огороженной жердями, коровы. От них валит пар. Я гляжу на Витим и вижу белое одеяло снега. Это одеяло настолько огромное, что, заботливо прикрыв поле и ледяную реку, оно расстелилось ещё дальше к далёким сопкам и только там, края его обрываются и видны чёрные точки оголённых деревьев. Наверное, им зябко.

– Ну что? Идем? – тихо говорит Женька, а сам поглядывает на окна дома – не смотрит ли тётя Вера.

– Точно не страшно? – спрашиваю я его.

– Не бойся, здесь совсем недалеко.  – уверяет он. И мы отправляемся в путь. Сначала мы бежим: нужно перебежать поле так, чтобы тётя Вера нас не увидела из окна, а за полем крутой обрыв к реке и там нас будет уже не видно. Женька бежит впереди и мне тяжело бежать рядом с ним из – за неудобных валенок.

– Давай быстрей! – вполголоса кричит он, останавливаясь и косясь на дом.

Мы перебежали поле и скатились с обрыва к берегу Витима. Женька трёт лоб и успокоенно говорит:

– Фу-х! Ну теперь можно и помедленнее пойти, мама не увидит.

– А знаешь, летом, когда тебя здесь не было, игрушки дома не жили, – говорит он, когда мы миновали обрыв и зашагали по ровной поверхности льда.

– А где же они жили?

– Они жили в поле в сусличьих норах. Утром они просыпались и отправлялись на Витим купаться. Они запрягали сусликов и садились на них, как на лошадей, и ехали. У них вождь – деревянный ковбой в шляпе.

– А я думала, что ковбои на лошадях только ездят.

Женька, на секунду замешкавшись, выдаёт:

– Так у ковбоя есть лошадь! Маленькая такая, игрушечная лошадь. Он и ездит на ней, а все остальные игрушки – на сусликах… Ну и пираты ещё на лошадях. У них они тоже есть.

– Что? Даже барби ездит на суслике?

По Витиму идти намного легче. Снег здесь твёрдый и ребристый лежит ровно и его не так много, как в поле. Поэтому мы с Женькой идём наравне бодро и весело.

Подумав, Женька отвечает.

– По – моему, у неё есть карета и она ездит в ней. Они ведь и в Хунгуру на сусликах уехали. Ты не заметила, что в поле нет сусликов?

Я вспомнила безжизненные белые поля вокруг гурта.

– И правда!

– Вот! – торжествующе говорит он, – Я и говорю тебе, что они теперь все живут в Хунгуре.

Мы идём по замёрзшей реке. По обоим её берегам рассыпался лес. Чёрные деревья стоят в оцепенении и глядят на нас. Некоторые деревья так низко склонились над рекой, словно слушают, как глухие старики, которые подставляют  к тебе ухо и громко спрашивают: «А–ась?». Я поглядываю на эти деревья и мне отчего – то становится боязно.

– Женька, а долго ещё идти?

– Да нет! Сейчас вон туда повернём и там будет Хунгура.

Он показывает варежкой вперёд, где Витим круто уходит влево. Мрачные деревья бегут по берегам  и тоже поворачивают влево, отчего кажется, что впереди лес преграждает нам путь. Я обернулась назад и увидела такую же картину – далеко позади стоит тёмный лес и смотрит нам вслед.  Теперь мы окружены безмолвными деревьями со всех сторон.

Мы дошли до того места, где река поворачивала влево и повернули вместе с ней. Я ожидала увидеть такой же домик, как в Алянге, коровьи базы, сараи, однако ничего этого не было. Белая дорога реки убегала дальше, а по берегам все те же наши спутники – деревья разводили ветками-руками, мол, нету тут никакой Хунгуры. Только теперь с обеих сторон реки выросли серые голые скалы, а лес полз высоко в горы.

Женька остановился.

– Кажется, я запутался… А, вспомнил! Хунгура там, за той горой!

Он показал на скалистую мрачную гору, что была с правой стороны берега.

– Нам что гору нужно переходить? – с растущим беспокойством в груди воскликнула я.

– Да нет! Мы так же по Витиму пойдём. Она же вдоль берега, гора. За ней сразу гурт. Он так же, как и наш, стоит недалеко от реки. Пойдём!

Он нетерпеливо махнул рукой. Заторопился и побежал вперёд. Я бросилась следом.

– Постой! Подожди меня!

Женька неохотно остановился и дождался меня.

– Когда заберем игрушки, – сказал он, – наверное, тётя Таня, ну та, которая в Хунгуре живёт, даст нам коня и обратно мы поедем верхом!

– Правда?

– Угу.  Только надо ей сказать, что родители нас отпустили и попросили её, чтоб дала нам коня на обратный путь.

Я остановилась как вкопанная.

– Соврать?

– А что такого? – пожал плечами брат, – ты что хочешь назад идти пешком? И ещё нести на себе игрушки?