Дары Бога

– Гони филки! – сказал Сергей. Он сидел рядом с ее кроватью на полу и курил. Анна Владимировна в длинной белой сорочке сидела на кровати, тяжело опустив голову. – Бабки давай, – снова заговорил он. Голос его был глухим, язык заплетался, а слова были нечеткими. Он стряхивал пепел на ковровую дорожку. – Ты ничего не понимаешь. Никто меня не понимает. А у меня душа болит! Я, может, сдохну завтра. И ты будешь виновата в этом!

– Сынок, иди приляг. Ты пьешь уже третий день. На тебя смотреть больно.

– А я не красна девица, чтобы всем нравиться, – он ядовито усмехнулся и крепко затянулся сигаретой. Его лицо было покрыто морщинами, больше напоминающими шрамы. Одежда грязная, и в комнате пахло дешевым алкоголем и немытым телом. – Катя вон, какая звезда, – резко начал он. – Муж, дети, квартира, машина. А у меня что? Только водка! Как ты, мать, там говоришь? Я твой позор? – он ухмыльнулся и снова закурил. – Не переживайте, я скоро сдохну, и вы все вздохнете с облегчением.

– Сынок, не говори так. Может, еще все образуется, – она положила руку на его голову. Он с силой одернул ее.

– Ничего не образуется! Все, конец! – он встал с пола и быстрыми шагами начал мерять комнату. – Как же я вас всех ненавижу! С вашей заботой и жалостью! Козлы, – добавил он и, зацепившись за ножку столика, с грохотом рухнул на ковер.

– Тише ты! Детей разбудишь!

– Это мой дом, что хочу, то и делаю.

– Это мой дом, а ты иди к себе и ложись спать! – Анна Владимировна поднялась с кровати и помогла ему встать. Она начала выталкивать сына к дверям, но он вцепился руками в ее сорочку и начал трясти мать, что есть сил.

– Гони филки, я сказал! Иначе придушу здесь.

Алена, услышав эти слова, ворвалась в комнату и набросилась на дядьку с кулаками.

– Не трогай бабушку! – она плакала и продолжала колотить его маленькими кулачками по спине.

– Алена, уйди отсюда, – крикнула Анна Владимировна.

– Нет, бабушка! Я все слышала! Он хочет убить тебя! – сонная и испуганная, в белоснежной ночнушке, на которой был нарисован улыбающийся заяц с морковкой в руках, она продолжала колотить дядю. – Я не дам тебя в обиду.

Сергей развернулся и со всей силы отбросил Алену в сторону. Она упала на пол, ударившись головой о деревянную тумбочку, стоящую в углу комнаты. Анна Владимировна бросилась к ней.

– Алена, ты в порядке? – сквозь слезы спросила она. – Девочка моя, зачем ты пришла? – она подняла внучку и, включив свет, осмотрела ее голову. Крови не было. – У тебя ничего не болит?

– Нет, все хорошо, – тихо сказала девочка, потирая ушибленное место.

Анна Владимировна схватила сына за воротник грязной рубашки и начала трясти его, а затем бить по лицу. Удары ее ладоней, как тяжелые плети, соприкасаясь с его кожей, издавали ужасный звук. Это был голос боли. Она не остановилась, пока его лицо не стало похоже на треснувший помидор. Сначала Сергей опешил от неожиданного нападения и молча поддался. Тем более он не спал почти трое суток: все время выпивал, забыв даже о еде. Но мужское нутро, хранящее в себе силу, которая просыпается, когда душа закипает от ненависти и злости, наполняла жизнью тело и кулаки. Он отбросил руки матери и, схватив ее за сорочку, рванул со всей силы. Кружевная ночнушка превратилась в лохмотья. Это был подарок мужа, который она так бережно хранила все эти годы. Когда она надевала ее и ложилась в кровать, то чувствовала, как невидимые руки супруга ласково обнимают ее за плечи, обволакивая тело теплом. Анна Владимировна растеряно стояла и смотрела на свое обнаженное тело. Куски ткани свисали с груди, и волокна постепенно начали впитывать новые воспоминания, навсегда стирая из своей памяти запах любимого мужчины.

Она сняла с крючка халат и быстро набросила его на себя. Казалось, на этом ночная война окончена, но Сергей был настроен получить деньги любой ценой. Он снова вцепился в мать, тряся ее и бросая из стороны в сторону. Алена сидела на диване и сквозь рыдания просила отпустить бабушку. Он не слышал ее. Его мозг словно поглотил дьявол, диктовавший свои правила и требования. Его глаза налились кровью, дыхание было тяжелым, он рычал, как дикий зверь, который вот-вот нападет на свою жертву и разорвет ее на куски. И он напал. Худыми руками с синими венами и глубокими шрамами он вцепился в шею матери и начал душить ее.

– Давай деньги или сдохнешь, сука, – прошипел он сквозь слюну, вытекающую изо рта. – Гони бабки, тварь!

Алена вскочила с дивана и запрыгнула к нему на спину. Сквозь поток рыданий она просила остановиться. Руками девочка вцепилась ему в волосы и со всей силой начала вырывать их. Сергей завизжал от боли и отпустил мать. Анна Владимировна, задыхаясь и жадно хватая воздух ртом, упала на кровать. Сергей сделал шаг навстречу Алене, которая спрыгнула со спины. Она выбежала из комнаты и плотно закрыла за собой старую деревянную дверь. Босиком, в одной сорочке Алена сначала выбежала во двор, но уже через секунду скрылась за калиткой. Взвизгивая от боли каждый раз, когда камни пронзали ее ступни, она продолжала бежать. Обогнув свою улицу, оказалась на соседней и, добежав до Марининого дома, перепрыгнула через забор. Увидев открытый парник, заскочила внутрь и плотно закрыла за собой его хлипкую дверь. Следующие полчаса Алена сидела на земле за высокими кустами помидоров, забившись в угол теплицы, и рыдала. Обессилев, она легла на твердую подушку, сбитую из холодной земли и, накрывшись тонким одеялом из теплого парникового воздуха, наконец, уснула.

Ей снился сон, как Сергей бежит за ней по улице. Ее ноги с каждым движением становятся все тяжелее и тяжелее, в итоге она падает в огромную лужу рядом с Жениным домом и дядя настигает ее. Инна висит на калитке и, тыча в Алену пальцем, громко хохочет. Ее смех взрывает спокойный ночной воздух, и сонные звезды градом падают на землю. Сергей хватает племянницу за руки и тащит по земле. Ее новые шлепанцы рвутся, превращаясь в лохмотья. Вдруг из-за поворота появляется Ленька с друзьями и, бросая в нее камни, тоже заливисто смеется. Алена глазами ищет поддержки среди знакомых и друзей, но никто не приходит к ней на помощь. Лишь злой смех и страшные гримасы заполняют ночную пустоту. Алена поворачивает голову и видит Женю, выезжающую со двора в инвалидном кресле. Ее лицо прекрасно. Кожа светится изнутри, а в глазах плескается океан любви и доброты. Медленно девочка подъезжает к Алене и, взяв ее за руки, помогает ей встать. Смех продолжает звучать, но уже не так громко, постепенно превращаясь в иллюзию. Тени людей растворяются во мраке. А Сергей разворачивается и уходит за калитку их дома. Девочки остаются вдвоем. Алена стоит на коленях и держит Женю за руки. Она чувствует их тепло. Женя улыбается. «Какое у нее красивое лицо, – думает Алена, – она самая красивая девочка, которую я только видела. Как же Инна была неправа». Алена не замечает инвалидного кресла и ей кажется, что они с Женей танцуют вместе, паря над землей. «Как же жалко, что мы не умеет летать, – мысли проносятся в ее голове, будоража воображение. – Если бы мы только умели летать, то Жене не нужно было бы инвалидное кресло». И они продолжают парить над землей, поднимаясь все выше и выше. Когда их головы касаются звезд, Женя молча отламывает кусочек звезды и протягивает его Алене. Рот девочки бездвижен, но ей кажется, что они болтают без умолку уже много часов. Губы Жени прекрасны, на них играет серебристая улыбка, которая переваливается всеми огнями драгоценных камней. Она жестами показывает Алене, что нужно спускаться назад – скоро рассвет, и она больше не сможет летать. Алена понимает ее с одного взгляда, как будто слова в вихре танца кружатся над ее головой. Они возвращаются на землю, и Женя снова оказывается в инвалидной коляске. «Не переживай, завтра я снова буду летать, как только наступит ночь», – глазами говорит она. Алена, улыбаясь, провожает ее до калитки. Всю дорогу они разговаривают, не произнося ни слова. Женя исчезает из виду, а Алена еще долго смотрит ей вслед, расплываясь в широкой улыбке.

Холодная земля прилипла к щеке. Тело болело, словно его всю ночь били палками. Пальцами Алена нащупала шишку на затылке и, взвизгнув от боли, убрала руку. Девочка встала на ноги и стала пробираться сквозь кусты помидоров, стараясь не наступить на них. Открыв дверь парника, она огляделась по сторонам – никого не было, солнце только-только просыпалось. Алена тихонько вышла на улицу и направилась к забору, решив срезать путь через двор бабушки Лиды. Пробравшись через «тайный» ход, девочка перебежала огород, затем пересекла спящую улицу и оказалась у себя во дворе. Она в волнении остановилась возле окна бабушкиной комнаты и, встав на цыпочки, заглянула внутрь. Постель была расстелена, но бабушки в комнате не было. Девочка поочередно стала заглядывать во все окна, но никого не находила. Алесина кровать тоже была пуста. Алену начала охватывать паника. На дрожащих ногах она побежала в дом. Анна Владимировна сидела за столом, положив голову на руки, Алеся сидела рядом, закрыв глаза ладонями.

– Бабушка, ты жива! Какая радость! С тобой все в порядке? – Алена со всех ног бросилась к ним.

– Господи, как же ты меня напугала! Еще полчаса, и я собиралась звонить в милицию! – Анна Владимировна сжала внучку в объятиях.

Алеся подошла к сестре и обняла ее, из глаз хлынули слезы.

– Почему ты плачешь?

– Я думала, что с тобой случилась беда! – сказала Алеся, тыльной стороной руки вытирая слезы.

– Ты же меня не любишь, – удивленно сказала Алена. – Ты всегда говорила, что будешь рада, если я потеряюсь.

– Дурочка ты маленькая! – Алеся еще сильнее прижала сестру к себе.

Алеся относилась к Алене с высокомерием, считая, что от нее одни лишь проблемы. Они практически не общались, в основном лишь ругаясь и иногда даже устраивая драки из-за того, что Алена без спроса взяла ее новую кофту или помаду. Разница в пять лет была для них пропастью в общении. Алена еще с удовольствием часами каталась на дворовых каруселях, в то время как Алеся красила ресницы и гуляла со старшеклассниками. Но когда Алена попадала в беду, Алеся первая била тревогу и бросалась на помощь сестре. Так и сегодня, пока Алена не вернулась, ее сестра от волнения чуть не сошла с ума, уговаривая бабушку звонить в милицию.

Алена прикрыла глаза, и улыбка счастья заиграла на ее губах.

– А где дядя?

– Ушел. Еще не вернулся.

– Он погнался за мной?

– Сначала да, но, не найдя тебя во дворе, вернулся назад.

– Бабушка, он больше не бил тебя? Только честно!

– Нет. Ты его хорошенько напугала. Ты моя спасительница, – бабушка поцеловала ее в макушку, ощутив на губах сладкий вкус солнечных волос. – Где ты была? Мы обошли с Алесей все улицы.

– Я пряталась в парнике у бабушки Яни.

– Ты спала на земле?

– Да. И мне даже приснился сон. Только, можно, я не буду рассказывать, о чем он…

– Хорошо, – сказала Анна Владимировна, широко улыбнувшись. – Бедная моя девочка! – она крепко прижала внучку к груди и начала гладить по голове.

– Бабушка, а куда он ушел?

Анна Владимировна смотрела в стену, как будто там был написан ответ.

– Он пошел к своим друзьям.

– Пить водку? – Алена подняла глаза. – Он же поэтому просил у тебя деньги? И ты дала ему?

– Да, дала. У меня не было выбора. Иначе он не ушел бы.

– А когда он вернется, то снова будет бить нас?

– Нет. Больше я этого не допущу, – она так сильно сжала губы, что они стали мертвенно-белыми. – А теперь пошли, я тебя умою, переодену и уложу спать.

– Я не буду спать! Если он вернется, я должна быть рядом с тобой!

– Не переживай. Рядом со мной будет Алеся. Мы посидим возле твоей кровати, пока ты будешь спать, хорошо?