В обличии человека

– Это был мой день рождения, – вспомнила Екатерина Владимировна. – Нам повезло, что мы не успели тогда положить мясо себе в тарелки. Тогда все дико засмущались и принялись аккуратно выплевывать сырое мясо, – продолжала она. – Только представьте себе, сидят десять разряженных гостей и одновременно выплевывают курицу в тарелки, – сквозь смех сказала он. – На самом деле, это сейчас смешно, а тогда я чуть не потеряла сознание стыда.

– Я думаю, что вы поступили правильно, отправив старика на заслуженный отдых, – сказал Александр Петрович, – а то в следующий раз он мог бы вместо соды подсыпать стрихнина и не заметить.

– Типун вам на язык, – сказала Екатерина Владимировна и демонстративно поднесла руку к сердцу, как будто от одной мысли об этом ей стало плохо. – О, простите, я забыла представить вам моих дорогих зятьев! Это Олег – муж Марины, а это Андрей – супруг Дашеньки.

Молодые люди, услышав свои имена, немного привстали и незаметным кивком головы поприветствовали присутствующих. Сидящие мужчины представляли собой две противоположности, как и их жены. Первому мужчине на вид было около тридцати, хотя взглянув на его костюм и очки, посаженные на кончик носа, ему можно было дать гораздо больше. Очень тяжело было представить красивую и грациозную Марину рядом с этим непривлекательным и, даже, порой вызывающим неприязнь мужчиной. На красивое, мускулистое тело был одет черный шерстяной костюм, который явно был маловат ему. На протяжении всего вечера Олег молчал, лишь слегка кивая головой и постоянно поправляя очки, которые были ему большими. Когда из уст кого-нибудь из гостей звучала шутка, тонкие, как нитка губы Олега расплывались в улыбке, создавая впечатление, что он усмехается. Общаясь с этим человеком, казалось, что разговариваешь сам с собой, и рядом на самом деле никого нет.

– Олег, ты у нас давно не был, – сказала Екатерина Владимировна, с удовольствием подкладывая себе в тарелку очередную порцию мяса. – Вы не думайте, я на самом деле решила сесть на диету. Мне следует похудеть, – после этих слов она обвела взглядом присутствующих в ожидании услышать комплименты в адрес своего внешнего вида.

Мужчины, уловив ее взгляд, быстро оживились и принялись расхваливать ее фигуру и отговаривать от ненужной диеты.

– Ну, хватит, вы меня засмущали. Ладно, уговорили, сяду на диету завтра, а сегодня наемся вдоволь, – сказала она и отправила себе в рот очередной кусочек аппетитного, еще горячего шашлыка. – Ой, прости Олег, меня отвлекли, я хотела спросить, как тебе нравится наш новый сад, новый, потому что в прошлом году у нас был другой садовник, который сделал из сада деревенский огород. Именно поэтому, как и с нашим дорогим поваром, с Василием Степановичем мы тоже расстались.

Олег дрожащей рукой поправил очки. Он уже несколько минут пытался ответить на вопрос, но словесный поток так и лился из ярко накрашенных губ Екатерины Владимировны.

– Если бы вы только знали, как я люблю наш сад, еще пару недель и здесь будет настоящий рай. Вдоль всех дорожек будут расти красные и желтые розы. А вы видели те маленькие декоративные сосны, высаженные вокруг дома? Они просто великолепны!

В этот момент Екатерина Владимировна напоминала курицу, которая могла кудахтать часами без остановки. Это была удивительная женщина! И, если в начале разговора казалось, что перед тобой находится интеллигентная, скромная и интересная собеседница, то в разгаре знакомства мнение быстро менялось на противоположное.

Наговорившись, она замолчала и удивленно посмотрела на Олега, который молчаливо сидел в дальнем углу беседки:

– Олег, я с кем разговариваю, может ты, наконец, ответишь мне, – спросила она и невинным взглядом посмотрела на него.

Сидевший напротив мужчина покраснел, но быстро собравшись, ответил:

– Да, Екатерина Владимировна, сад действительно чудесный.

Олег чувствовал себя неловко, от того, что теща своей глупой болтовней выставила его в дураках. Хотя никто, кроме него, не предал этому разговору значения.

Весь оставшийся вечер Олег молчал, но во взгляде, который он бросал на тещу, болтавшую без остановки, присутствовала неприязнь.

Оставшаяся часть вечера прошла довольно спокойно. Александр Петрович без устали рассказывал анекдоты, от которых у всех заболели животы от смеха.

– Я все-таки не понимаю, откуда вы знаете столько анекдотов? – через смех, после очередной истории, спросила Марина.

– Это только малая часть того, что я знаю, – сказал Александр Петрович, – я думаю, что в следующий раз, когда мы соберемся у меня на даче, я еще не так повеселю вас. Вы, наверное, не знаете, но я сам строю дачу, – с гордостью сказал он, – на старости лет, наконец, сбудется моя мечта.

– Начинается, – улыбнувшись, сказала Настя, – когда папа начинает говорить о своей даче, его не остановить.

– Перестань, Настя, это вовсе не так, – с обидой в голосе сказал он.

– Ну, конечно, не так, все гораздо страшнее. Сначала папа расскажет историю об уже почти построенной бане, затем, какой огород он посадит, и самое главное, какие у него ленивые дети, которые не хотят проводить все свое свободное время за покраской забора, выкапыванием траншеи и вырыванием травы с пустого поля, – почти сквозь смех сказала Настя.

– Ты преувеличиваешь, дорогая, – я действительно считаю, что лучшего отдыха, чем физическая работа на свежем воздухе, просто не найти. Настя целыми днями сидит в пыльном кабинете и работает головой, а на выходных я ее вывожу на природу, где она может отдохнуть.

– Ну, конечно, как я только раньше сама не додумалась! Спасибо папа, это же куда интереснее, чем полежать дома на диване, или сходить с друзьями погулять и самое главное выспаться. Вы себе даже представить не можете, какое счастье подниматься в воскресенье в семь утра, брать лопату в руки, дышать свежим, холодным воздухом и отдыхать. Папа, ты удивительный человек!

Все присутствующие с интересом наблюдали за происходящим и еле сдерживали улыбки, которые гуляли на их лицах.

Александр Петрович немного растерялся, но быстро взяв себя в руки, перевел разговор на другую тему, а сам подумал:

– Либо я что-то не так понял, либо Насте действительно не нравится наша дача, и она не хочет туда ездить.

Александр Петрович решил, что продолжит этот разговор с дочерью сразу по возвращении домой. В этот момент Бах подошел к хозяину и с любовью посмотрел ему в глаза.

– Хороший пес, – нежно потрепав собаку за ухом, почти шепотом сказал он, – я точно знаю, что ты, мой мальчик, никогда меня не подведешь.

Бах как будто понял слова хозяина и радостно завилял хвостом.

– Уже почти стемнело, я думаю, что все уже порядком устали, поэтому предлагаю пройти в дом, выпить по чашечке чая и отправиться спать, – сказал Илья, – завтра очень важный день. Завтра соревнования, на которые вы приглашены. Как я и обещал, самые лучшие места я для вас забронировал, так что вы сможете разглядеть моих лошадок во всей красе.

– А после соревнований мы сможем сами покататься на лошадях? – спросила Настя.

– Конечно, я уже приготовил для вас целую программу.

– Здорово! Я никогда не ездила, – с восторгом сказала она. – Пап, а ты прокатишься кружок?

– Я лучше посмотрю, как это делаешь ты. Боюсь, что лошадке не понравятся сто пять килограммов веса, сидящие на ее спине, – сказал он и, улыбнувшись, погладил свой живот, который был похож на пивной бочонок, выпирающий через рубашку.

Настя с нежностью посмотрела на отца и, взяв оставшуюся посуду со стола, проследовала в дом.

Глава 7. Страшная новость

Поддержка. Она всегда так важна. Она может быть осязаемой и одновременно невидимой. Но если она настоящая, то ее запах вы еще долго будете ощущать перед собой в воздухе, вдыхая нотки дружбы и любви, успокаиваясь и находя в себе силы идти дальше.

Александр Петрович проснулся с первыми лучами солнца. Стрелки на старинных деревянных часах показывали ровно семь часов. Потрепав себя по волосам, Виноградов поднялся с кровати и направился в ванную.

Прямо над умывальником висело красивое зеркало, обрамленное в широкую раму из натурального дерева, украшенное диковинной резьбой. Осторожно проведя рукой по узору, Александр Петрович подумал о неимоверной сумме, которую оно, наверное, стоит.

– Люди часто тратят деньги на всякие безделушки, – сказал он вслух и резко прикрыл рот рукой, как будто его кто-то услышал. – Сейчас тяжелые времена, поэтому следует экономить каждую копеечку, – подумал он. – Если бы я всю жизнь не откладывал, я бы ни за что не построил свою дачу. А эти женщины, им же всегда мало! Зачем покупать десять пар штанов, если ты их все равно не носишь. Я всю жизнь проходил в форме, а из гражданской одежды у меня было несколько рубашек и две пары брюк, и мне этого было вполне достаточно, – слегка нахмурившись, дальше думал он. – Именно поэтому я постоянно привожу этот пример Насте. Зачем покупать столько одежды, если ты все равно целый день ходишь в форме? – спросил он сам себя. – Наверное, я что-то не понимаю.

Приняв теплый душ, Александр Петрович оделся и, посмотревшись в зеркало, довольно улыбнулся. Немножко намочив пальцы водой, он аккуратным движением пригладил выбившийся в сторону волос на голове. Перебирая глазами стоящие на полках ванные принадлежности, Виноградов ни как не мог найти нужный ему предмет.

– Ну почему я не взял с собой свою линейку? – нервно бегая глазами из стороны в сторону, сказал он. – Ах, ну конечно, это Настя в пороге сказала мне переодеть пиджак, и линейка осталась в кармане. Очень расстроенный, он быстро проследовал в комнату, откуда вернулся назад с маленькой расческой в руках.

– Ну, хоть так, – вздохнул он, – все равно это лучше, чем ничего.

Наклонившись перед зеркалом, Александр Петрович приложил маленькую расческу в горизонтальном положении к усам и померил ровные ли они в длину и ширину.

– Вот это совсем другое дело, – очаровательная улыбка отразилась в зеркале.

– Все-таки Алла была права, этот парикмахер действительно очень аккуратно и ровно стрижет. Мой предыдущий цирюльник просто кромсал мои усы, – убирая за собой кровать, размышлял он, – а сейчас все просто замечательно!

Наведя за собой в комнате идеальный порядок, Александр Петрович вышел на лоджию и открыл ставни. В комнату ворвался теплый воздух, который был пропитан приближающимся летом. Виноградов набрал полные легкие кислорода, на несколько секунд задержал дыхание, затем медленно выдохнув, довольно улыбнулся.