Назначаю тебя палачом

Глава 31

23.01.2023 г. Женя, Тоня

Утром, сразу после завтрака, Эмма вдруг засобиралась домой. Все твердила о похоронах, о том, что Денис так и не сказал ей, где взять деньги на оплату ритуальных услуг. На что Борис заметил, что для начала надо бы связаться с Ванеевым, чтобы узнать, когда смогут выдать тело. Ведь пока что идет следствие.

– Так вроде бы все уже известно, отравили его, – истерично захныкала Эмма.

Выглядела она в это утро неважно. Видно было, что плохо спала или вообще не спала. Лицо как-то нехорошо, болезненно опухло, веки набрякли. От ее прежней красоты не осталось и следа. Да она постарела!

– Если хотите, я поеду с вами, – предложил Ребров.

Женя заметила, как они с Борисом переглянулись, из чего сделала вывод, что это было наверняка оговорено заранее и друзья предполагали, что утром Эмма захочет вернуться домой.

– Эмма, соглашайтесь, – сказал Борис, спокойно намазывая масло на булочку.

Вся компания сидела за столом. Галина Петровна, приступив к своим обязанностям в семь утра, приготовила завтрак: овсянку, омлет. Накрыла на стол, четко зная количество людей. Кроме Эммы, все выглядели более-менее спокойными. Женя взяла на руки маленького Мишу и без конца тискала его и целовала.

Петр ухаживал за своей Наташей и время от времени, словно забыв, что они не одни, нежно терся щекой о ее плечо. Сама Наташа, на этот раз решившая сменить домашний халат на джинсы и белую мужскую сорочку, выглядела совсем юной. Волосы, еще не успевшие просохнуть после душа, небрежно были подняты сверху и заколоты большой белой заколкой. Яркий румянец, блестящий кончик носа, веселые глаза – все это придавало ее облику какую-то детскую свежесть и наивную жизнерадостность.

– Женечка, я тоже, наверное, поеду домой, – сказала Тоня.

После разговора с Борисом и пережитого вчерашнего стресса в доме Финягиных, где она приняла появившегося на крыльце Реброва за убийцу Сергея, ей показалось, что они с Женей действительно слишком уж увлеклись делом, в котором не удалось найти ни одной стоящей зацепки, одни только вопросы и тайны. Да и сама Эмма показалась ей какой-то дешевой мошенницей. И если раньше она искренне сочувствовала ей, сопереживала, даже боялась за ее жизнь, то теперь ее отпустило.

Она сама во всем виновата. Глуповатая, вздорная женщина, вместо того чтобы адекватно отреагировать на подлость мужа и обратиться к адвокату с просьбой помочь развестись и, главное, защитить свои права при разделе имущества, поручила Борису встретиться с Финягиным, чтобы предупредить его о возможном покушении.

И как она себе все это представляла? Какие основания были бы у Бориса сказать такое? Каким бы дураком он себя выставил! И как вообще она осмелилась прийти именно к Борису, к известному адвокату, не имея за душой ни гроша? Только лишь потому, что они живут по соседству? Неужели ей просто хотелось перед тем, как покончить с комфортной жизнью и укатить к маме в провинцию, оказаться в центре внимания, да еще и с такой скандальной, забубенной историей в кармане? Зачем вывалила на голову огромному количеству людей любовную драму с парнем-дезертиром? Чтобы все увидели в ней женщину? Что, как не отчаяние, толкнуло ее на это? Да, пожалуй, все эти вопросы и могли бы иметь место и вызывали бы жалость к этой несчастной женщине, если бы не одно важное обстоятельство: Финягина-то на самом деле убили!

– Вас, кажется, зовут Валерий? – Эмма взглянула на Реброва, успев состроить страдальческое выражение лица. – Я согласна, чтобы вы поехали со мной. Буду очень даже вам благодарна. Но сразу признаюсь, что после того, как мы с вами еще раз осмотрим дом, чтобы убедиться в том, чтоего там нет…

Ребров сощурился и замотал головой, словно вспоминая, кого именно вдова имеет в виду, но потом слегка даже улыбнулся и кивнул.

Эмма сделала паузу, словно давая ему возможность вникнуть в смысл произнесенных ею слов, и продолжила:

– Так вот после того, как мы с вами убедимся, что в доме все спокойно, вы проедетесь со мной к Кларе, к этой его куроч… Извините, к его любовнице, которой он, кажется, все завещал? Раз она стала такая богатая, так пусть и платит за похороны!

Вот теперь своим скандальным тоном и пошловатыми ужимками она напомнила Тоне базарную бабу. Женя даже поморщилась.

– Что это с вами? – вдруг взвизгнула Эмма. Она явно была не в порядке. – Что это вы все переглядываетесь? Смотрите на меня как на алчную сволочь? Что такого я сказала? Что? Меня оставили без гроша в кармане, унизили, оскорбили, и все только потому, что я не могу иметь детей! Это что, преступление? Что я такого сделала своему мужу, что он так решил меня наказать? И вообще, откуда вдруг взялась тема завещания, вы об этом не подумали? Он молодой еще человек и полный сил! Кто вбил ему в голову, что ему надо что-то там завещать?

– Быть может, вы, дорогая Эмма, сами запустили этот механизм страха? – осторожно сказала Женя. – Вы же сами приезжали к нему и пытались сказать что-то там о грозящей ему опасности.

– Да… Но Виктор не тот человек, который воспринял бы мои слова всерьез. Да и я действовала скорее на эмоциях, поверила, что Сергей способен на убийство.

– Можно я скажу что-то… – Тоня решила вмешаться в разговор, чтобы успокоить готовую взорваться Эмму да и просто заставить всех собравшихся посмотреть на ситуацию по-новому. – Вот что мы знаем о причине смерти Виктора? Только то, что он выпил слишком большую дозу барбитурата. Смертельную дозу. Но почему не допускаем, что он выпил эти таблетки сам? Ищем на записях с камер типа, который мог быть похож на Сергея, в то время как и убийства-то, возможно, никакого не было! Как-то все получается притянуто за уши, и виноваты во всем вы, Эмма! Это от вас исходит волна какого-то страха, опасности, смертельной опасности… Это вы подняли тему убийства, смерти вашего мужа.

– А как бы вы поступили на моем месте? – срывающимся голосом спросила Эмма. – Как, я вас спрашиваю? Разве не предупредили бы?

– Странно, что он не спросил вас, откуда вдруг такое опасение за него? Что вы знаете?

– Я сказала, что просто предчувствие.

– Дамы, пожалуйста, успокойтесь, – сказал Борис. – Все, что касается расследования, я постараюсь узнать у Ванеева. Возможно, Тоня права, и никакого убийства не было. Признаюсь, я и сам попал под ваше влияние. Сведений о том, что ваш приятель задержан, пока нет. Иначе я бы знал. Предполагаю, что задержали вашего садовника, и теперь его допрашивают.

– Бедный Макс! Представляю, что он сейчас испытывает! Быть может, мне стоило вчера предупредить его обо всем, что случилось? А я не догадалась…

– Если он ни в чем не виноват, то его допросят и быстро отпустят, – сказала Женя. – Вам не о чем волноваться.

– Скажите тогда, я правильно сделаю, если сегодня встречусь с Кларой?

Этот вопрос Эмма адресовала уже точно Жене. Словно пытаясь смягчить ее, расположить к себе после своих истеричных выпадов.

– Думаю, что да. Мы не знаем, что там с завещанием, и если ваш муж все оставил ей, так почему бы и не поговорить с ней просто по-человечески? Если она станет богатой, то почему бы ей и не помочь вам? В этом случае все будет зависеть от нее самой, от характера. И вы, кстати говоря, если при встрече с ней поведете себя вежливо и корректно, то, глядишь, она вас не обидит, поделится. Да хотя бы одну из квартир вам отдаст. Вам же это самое главное.

– Конечно… – уныло проговорила Эмма. – Ну, не дом же просить ее мне оставить.

– Да уж, – вздохнула Тоня, – это было бы уже слишком.

– Боря, мы с Тоней поедем вместе с ними? – спросила Женя тоном покорной жены, что было на нее совсем не похоже. Она словно бы отпрашивалась у него.

– Да, пожалуйста. С Валерой же.

– Когда поедем? – встрепенулась Эмма.

– Можете уже собираться, – сказал Ребров.

– Пойдем и мы с тобой, Тонечка, оденемся, – сказала Женя и передала сынишку Соне.

– Знаете что, – вдруг сказал Борис, – пожалуй, и я тоже поеду с вами. И Эмму провожу до этой девушки, Клары, в Москву. А вы, раз уж вам так хочется еще раз оказаться в этом доме (здесь он не смог удержаться от улыбки), я же чувствую, как вас туда тянет, можете остаться там на какое-то время. Но только, разумеется, с Валерой, может, и найдете там какую-нибудь улику, я не знаю, вещь, которая могла бы принадлежать этому парню. Хотя сдается мне, что он вообще к этой истории со смертью Финягина не имеет никакого отношения. Больше того, я вам скажу, Эмма. Если разговор о том, что он хочет освободить вас от мужа-тирана, происходил под влиянием алкоголя, то он и вовсе мог об этом забыть! Как неожиданно он вошел в вашу жизнь, Эмма, так, возможно, неожиданно и исчез. Вернулся в свою реальную жизнь. И здесь полностью согласен с Тоней, этот парень на видео, скорее всего, действительно курьер! И вам мой совет – дождитесь, когда прояснится вопрос с завещанием, и в зависимости уже от этого будем вместе с вами решать, как лучше поступить. Оспорим завещание, к примеру.

– А что, такое может быть?

– Все может быть. Ладно, давайте уже собирайтесь, и поехали. У меня сегодня много дел. Галина Петровна, спасибо вам за прекрасный завтрак.

– Я не поняла, вам-то зачем туда ехать? – спросила молчавшая до этого Наташа. – Борис Михайлович? И что Женя с Тоней и Валерой будут делать в этом доме?

Женя, услышав такое, едва сдержалась, чтобы не запустить в эту выскочку тяжелую сахарницу. Что она себе позволяет? Чего лезет со своими идиотскими вопросами? Ее ли это дело?

– Женя, ну пожалуйста, не смотрите на меня волком! Может, и мне тоже любопытно, что это за дом такой, полный приключений и убийц? Возьмите и меня, что ли, с собой? Вам же нужно найти следы пребывания этого парня, я правильно понимаю? Так вот я помогу. Я внимательная, что-нибудь да замечу. Заодно и с вами поближе познакомлюсь. Нам же подружиться надо. Иначе как мы все здесь уживемся? У вас характер трудный, а у меня – легкий. Вот увидите, мы с вами поладим.

Теперь и Петр смотрел на свою возлюбленную вытаращенными глазами, как если бы пожалел о том, что не успел вовремя предупредить ее о последствиях такого вот панибратского обращения к сложной и непредсказуемой снохе.

– Ладно, я согласна, – неожиданно для всех, кто был рядом, сказала Женя. И никто ведь не заметил подвоха! – Можем и на «ты» сразу перейти! Ты как, Наташа, не против?

– Я только за! Вот увидишь, я пригожусь!

Борис поморщился, словно ему причинили боль. За всеми событиями последних дней он как-то немного отошел от темы, связанной с грандиозными переменами в жизни брата. И вот теперь вновь напрягся.

– Пожалуйста, девочки, – все же не выдержал он. – Только не подеритесь!

– Боря, все нормально, – сказала Женя. – А ты на самом деле поезжай по своим делам в Москву, а мы – к Финягиным.

Борис пожал плечами.

– Какой шикарный у вас дом, Эмма! – воскликнула Наташа, едва машина остановилась перед воротами поместья. – Я, конечно, мало что поняла из вашего дела, но надеюсь, что теперь, когда вы стали вдовой, вы останетесь в этом дворце. Если сказала что-то не так, заранее прошу прощения. Как вы понимаете, все, что говорилось унас (здесь Женя почувствовала укол в самое сердце!), я слушала вполуха. Есть какая-то проблема, кто-то проник в этот дом, что-то натворил… Женя, ты сразу ставь мне задачу, и я начну действовать!

– Мы ищем следы пребывания молодого человека, – только и нашлась, что сказать потрясенная такой детской непосредственностью потенциальной невестки Женя.

– Хорошо. Тогда вы идите в дом, а я осмотрю участок, хорошо? Эмма, вы разрешаете мне?

Эмма, которая тоже не испытывала особой радости от присутствия совершенно постороннего человека, просто отмахнулась от нее, мол, действуйте.

Женя, Тоня и Эмма вошли в дом, а Наташа, одетая в джинсы и куртку Петра, которые были ей явно великоваты, и в мужских зимних сапогах пошла по дорожке в глубь участка. Ее явно привлекла загадочная стена в углу сада, за которой она увидела полную непрогоревшего мусора металлическую бочку.

Следом на своей машине подъехал Ребров. Вышел и сразу же направился к Наташе.

– Скажите, Валера, что мы ищем?

– Да, пожалуй, уже ничего, – вздохнул Ребров. – Ищем каких-то призраков, полагаю.

– В смысле?

– Да пустое все это. Думаю, что наша вдова просто влюбилась, и любовь ее эта какая-то болезненная, что ли. Она растерялась, понимаете? С одной стороны, ей было приятно внимание этого парня, особенно после долгих лет одиночества и пережитых измен мужа. С другой – она поначалу действительно испугалась присутствия в доме чужого человека и подумала, что муж подослал к ней убийцу.

– Так-так… понятненько… – рассеянно проговорила Наташа, ковыряясь металлическим прутом в закопченной бочке, пытаясь разглядеть там не до конца сгоревшую куртку. – А вам не показалось, что у нее крыша слегка поехала?

– Возможно.

– Не от любви, вы, наверное, меня не так поняли.

– Да и я тоже не про любовь… – усмехнулся Ребров. – Но, согласитесь, на нее много навалилось всего… И в дом залезли напугали, теперь вот муж умер.

– Так его убили или он сам случайно отравился?

– Знать бы… Пока неизвестно.

– А что это она так много всего жгла? Может, это одежда мужа? Знаете, как это бывает, муж изменил жене, и она в отместку или машину подожжет, или поцарапает, или одежду его изрежет на кусочки… Хотя постойте, это женская куртка, а вот и платье с блестками… Может, решила начать новую жизнь и сжигает все старое? Может, просто была генеральная уборка? Ох… какие туфли! Да они стоили целое состояние! Значит, все-таки уборка. Ладно, покопаюсь еще. Может, найду что-то важное…

– Не знаю, что вы ищете… Да и смысла искать следы этого парня не вижу. Думаю, Эмма раздула эту ситуацию с ним, испугалась, теперь вот во всем винит себя…

– Ох… смотрите-ка! Платье оранжевое… Ткань непонятная. Синтетика. До него огонь не успел добраться. Так только, чуть-чуть обуглились оборки… Курортный вариант! Не скажу, что дама обладает хорошим вкусом, ну да ладно…

– Может, пойдемте уже в дом? – предложил Ребров, чувствуя, что просто теряет время.

– А вы странный… – заметила Наташа, сразу же как-то потеряв интерес к бочке и отряхиваясь.

– Почему?

– Вы же должны были как бы сопровождать Женю, Борис все переживал, что доморощенный киллер-дезертир проник снова в дом.

– Да ерунда все это, говорю же. Мало того что я не верю в то, что он убил Финягина, не верю, что он вообще вернется. Думаю, ему нужно было просто где-то переждать время. И не факт, что он дезертир, каким его все считают. Может, на самом деле поссорился с родителями да и ушел. Может, совершил преступление и спрятался. Ладно, подождем результатов экспертизы. В доме много кто успел побывать. Теперь вот Эмма вспомнила про садовника…

– Понимаю, надо ждать. Терпеть не могу ждать.

– Никто не любит. Самое муторное это дело. Сам такой.

– В доме тихо, значит, никто никого не прирезал, не пристрелил, – засмеялась Наташа, поднимаясь на крыльцо вслед за Ребровым.

В доме на самом деле было тихо. Женя с Тоней спокойно пили кофе на кухне и чувствовали себя там как дома. Эммы не было видно.

– Где она? – спросил Валерий.

– В душе. Сказала, что ее психологическое состояние таково, что ей кажется, будто бы она грязная. Что ей постоянно нужно мыться. Смывать с себя вину.

– Пройдет, – сказал Ребров. – Я так понимаю, что в доме посторонних нет.

– Все смеешься? Вернее, издеваешься над нами? Считаешь, что мы напрасно ввязались в это дело? Что от нас проку мало?

– Нет-нет, что ты? – засмеялся Валерий. – Ты знаешь мое мнение по поводу твоих криминальных талантов.

– Смотри… – Женя показала взглядом на ноутбук, лежащий на столе. – Не выдержала, просмотрела там кое-что. Странно, что никто им не заинтересовался.

– Нашла там чего интересного? – спросила Наташа, которая сразу же, как только вошла на кухню, уставилась на ноутбук. – Ноутбук – это душа каждого человека. Его интересы, увлечения, связи.

– Да? А я и не знала, – буркнула Женя.

– Да брось ты злиться на меня! Я же со всей душой к тебе. Помочь вот хочу. Так что там интересного?

Тоня из вежливости предложила Наташе кофе, Ребров сразу отказался.

– Мне ее, честно говоря, жалко, – тихо произнесла Женя, косясь на дверь, где в любую секунду могла появиться хозяйка дома. – Весь последний месяц она изучала фермерское дело, интересовалась ценами на коз и телят, кур и индюшек. Ее интересовало сыроварение… Короче, она серьезно готовилась отбыть в Хвалынск к матери. Ну, и вещи, конечно, продавала.

Послышался шум подъезжающей машины – все устремились к окну. За воротами остановилось такси, оттуда вышла женщина и неуверенно двинулась по дорожке к дому.

– Это еще кто? – спросила, нахмурившись, Женя. – Вы видите то же, что и я?

– Да, – вздохнула Тоня. – По-моему, эта женщина серьезно беременна… Кажется, нам тут не придется скучать.

– Клара! – воскликнула Женя. – Ничего себе!

На кухню вошла Эмма. В банном халате до пят и с тюрбаном из полотенца на голове.

– Как хорошо здесь кофе пахнет!

Вид у нее был спокойный, она улыбалась.

– Там… – Женя кивнула на окно. И тут же раздался звонок.

Эмма вздрогнула, но не пошевелилась, оставалась стоять на месте.

– Я полагаю, что это Клара, – сказала Женя.

– Я открою, – вызвался Ребров.

– Только ее здесь и не хватало! – Эмма состроила страдальческую мину и рухнула на стул. – Тонечка, пожалуйста, налей и мне кофе.

Ребров вернулся с закутанной в норковую шубку женщиной. Из-под маленького белого кашемирового берета выглядывали волнистые русые волосы.

– Здрасте… – проговорила Клара, обводя взглядом присутствующих. Приблизилась к Эмме. – Эмма?

– Присаживайтесь, вам, думаю, тяжеловато с таким животом… – сказала Эмма, похлопывая рукой по сиденью стоящего рядом с ней стула. При этом она не сводила глаз со своей соперницы.

– Спасибо. Эмма, мне надо поговорить с вами.

– Понимаю. Конечно. Но хочу сразу предупредить, что у меня денег на похороны нет. Совсем.

– Ах, вы об этом? Не переживайте, мы с Денисом все устроили уже.

Эмма вспыхнула, покраснела, и все поняли, что в эту минуту она возненавидела еще больше свою молодую соперницу, которая увела ее мужа.

– Что ж… Хорошо. И что теперь?

– Дело в том, что нотариус, который занимался завещанием, уехал за границу, его нет в Москве. Но Денис, вы понимаете, о ком я говорю, да?

– Еще бы!

– Так вот. Он встретился с помощницей нотариуса, ее зовут Ольга Васильева. И она сказала, что завещание, к счастью, существует!

– Ну слава богу! – дрогнувшим голосом проговорила Эмма. – Надеюсь, вас с вашим не рожденным еще ребенком Виктор Владимирович не обидел?

– Не обидел. Он все оставил нам. Ольга видела завещание.

– Хорошо бы и мне на него посмотреть. – Эмма, на время потеряв самообладание, шумно выпустила воздух, сложив губы трубочкой. Ноздри ее при этом раздувались.

Женя подумала, что, будь у нее в руках пистолет, она, не раздумывая, выпустила бы в эту беременную Клару всю обойму.

– Увидите в свое время.

– И когда вы узнали об этом завещании?

– На днях, – не раздумывая, произнесла Клара и, забывшись, принялась скидывать с себя шубу.

Вероятно, ей тоже было не по себе. Стянула и берет, поправила волосы. Она была нежная и милая, розовая помада и румяна придавали ее лицу особое очарование.

Женя подумала, что Эмма ненавидит ее уже за ее молодость и красоту, не говоря о прочих ее достоинствах и преимуществах перед ней. В особенности ее наверняка угнетала завидная беременность Клары.

– Зачем вы здесь? – спросила Эмма ледяным тоном.

– Ну, во-первых, хотела выразить вам свои соболезнования, – кротко произнесла Клара. – Во-вторых, хотела сказать вам, что в связи с трагическими обстоятельствами разрешаю вам пожить в этом доме еще один месяц. Думаю, вам этого хватит, чтобы собраться… Я так понимаю, что все ценное, что здесь было, вы уже успели продать… Мне Виктор рассказывал.

В кухне стало так тихо, что слышно было дыхание всех, кто находился там. Никто, никто, конечно же, не ожидал такого цинизма и жестокости от этой молодой, внезапно разбогатевшей беременной женщины.

– Быть может, вы как-то отреагируете? – задрав дерзко голову, сказала Клара.

Под шубой у нее было широкое черное платье с кружевной вставкой на груди. На безымянном пальце блестело обручальное кольцо.

Женя предположила, что Клара нашла это кольцо где-то дома, вероятно оно было куплено Финягиным к свадьбе, которая так и не состоялась.

– Да, отреагирую, пожалуй! – воскликнула Эмма, сорвала с головы полотенце, тряхнула влажными волосами и гневно уставилась на нее. – Пошла вон, гадина!

– Ну уж нет… – Щеки Клары вмиг из розовых стали пунцовыми. – Я приехала с добром. Говорю же, похороны на мне. Еще месяц даю вам на сборы. Ну и раз уж я здесь, то хочу осмотреть дом. Должна же я иметь представление о том, чем теперь владею.

– Нет, вы только посмотрите на нее! – Теперь Эмма чуть не плакала. – Увела у меня мужа, прибрала к рукам все наше имущество, деньги, бизнес… И это ты называешь – приехала с добром? Ты серьезно?

– Эмма! – Женя попробовала усмирить готовую взорваться Эмму. Если она сейчас сорвется и примется оскорблять Клару, то потеряет и без того слабый шанс на то, что та, сменив свой гнев на милость, поделится с ней хотя бы маленькой квартиркой. – Мы все понимаем ваши чувства, но и вы тоже поймите Клару.