Девушка по вызову

– Купил бы прозрачные одежды и наряжал бы вас, как куклу… И вы были бы моей собственностью, а друзья, которые приходили бы ко мне, начали бы испытывать к вам эротические чувства… Но вы бы принадлежали только мне…

– Каким образом?

– В воображении… – теперь уже рассмеялся мужчина. – Как вас зовут, заплаканная девушка?

– Эмма. Как Бовари.

– Ни разу не был знаком с Эммами… Вам очень подходит это имя. Вы, должно быть, так же, как Бовари, способны внушать мужчинам страсть?

– Наверно…

– Только, на мой взгляд, Эмма Бовари была намного полнее и уж, конечно, более зрелая… А вам от силы лет восемнадцать?

– Двадцать.

– Куда вы едете, Эмма? – Мужчина вдруг заволновался и приник к окну. Должно быть, приближалась его станция.

– Сначала скажите, как вас зовут… Вдруг мы встретимся еще раз… И тогда я смогу подойти к вам и сказать: «Здравствуйте, Николай Петрович!», к примеру.

– Тогда вам придется сказать: «Здравствуй, Сергей».

– Вам сейчас выходить, Сергей?

– Вообще-то, да. Послушай, я вижу, что ты катаешься на электричке просто так… Пойдем ко мне, я покормлю тебя ужином, напою домашним вином, и ты мне все расскажешь… если захочешь, конечно… Правда, я живу не один, у меня есть жена и сын, но можешь мне поверить, они будут тебе рады…

– С какой стати им радоваться-то? – усмехнулась Эмма, понимая, что мысленно она уже пьет вино в компании этого приятного человека и спит в его доме, в котором наверняка пахнет лесом и садом.

– Да потому что они уже одичали там, на даче, и будут рады любому гостю…

Он протянул ей руку, она легко поднялась со скамьи и пошла, держась за его руку, к выходу. Электричка остановилась, двери открылись. Сергей, спрыгнув на платформу, помог ей сойти со ступенек. Электричка покатила дальше, а они остались стоять посреди освещенной желтыми огнями платформы и слушать гул удаляющегося электрического монстра. Стало тихо-тихо. За решетками ограды шумела листва, прямо за широкой лестницей просматривалась освещенная фонарями дорога, ведущая в дачный поселок. Разноцветные домики, утопающие в потемневшей зелени садов и разреженного хвойного леса, манили к себе уютным оранжевым светом окон.

– Ну что, Эмма, пойдем? Держись за меня… – Они спустились по лестнице вниз и быстрым шагом направились в самую глубь садов.

Эмма держалась за Сергея и ощущала рукой тепло его локтя. Она непроизвольным движением прижалась к нему покрепче, и у нее от этого порыва внезапно перехватило дыхание: ей стало необыкновенно легко при мысли, что сегодняшнюю ночь она проведет не в постели одинокого и скучающего нарцисса-эксгибициониста, а под крышей ДАЧИ. Это слово у нее ассоциировалось с семьей, теплом и варениками с вишней. Должно быть, потому, что, когда еще была жива ее мама, их пригласили в гости на дачу к одним знакомым, где их угощали именно этим блюдом… Но мама умерла вот уже три года назад. И никто больше не приглашал ее ни на какую дачу. Перов заменил ей всех. Насильно. Против ее воли. Он стал ее хозяином.

– Пришли… – Сергей остановился и посмотрел Эмме в лицо. – Ау… Очнись… Лучше запоминай, чтобы нашла в следующий раз… 64-й километр, село Луговое поблизости, это для ориентира…

Они стояли напротив большого двухэтажного дома из красного кирпича. Забор заменяла металлическая сетка «рабица», за которой просматривалось ярко освещенное крыльцо с белой гипсовой чашей, засаженной огненными бархотками. За белыми занавесками горел свет.

Сергей открыл калитку, они поднялись на крыльцо, открыли дверь и вошли в дом.

– Лариса! – позвал он. – Это мы…

Распахнулась еще одна дверь, и Эмма увидела миниатюрную женщину в черном трико и красной майке. Короткие светлые волосы были растрепаны и блестели при свете лампы. Очевидно, это и была жена Сергея. Стройная фигурка, но непомерно большая грудь. Увидев Эмму, Лариса с заметным усилием заставила себя улыбнуться.

– Лора, это Эмма, моя ученица… Она осталась без ключей, и я пригласил ее к нам…

– Очень приятно… – Лора протянула Эмме руку. – Меня зовут Лариса, можно просто Лора.

Эмма назвала свое имя.

– Надо же, какое имя… ну что же вы стоите? Проходите… Саша уже спит, он сегодня накупался, устал, его теперь и пушками не разбудишь…

Эмма прошла за Сергеем на кухню и села на предложенный им стул. И пока Лора разогревала ужин, она разглядывала совсем еще новую кухонную мебель, кружевные занавески на окне, букет лилий в прозрачном кувшине на столе, корзинку с хлебом, красный толстый ковер на полу. Кругом было чисто и пахло жареным мясом. «Это рай. А они, наверное, и не догадываются, что живут в раю».

Лора расспрашивала Сергея о его делах, Эмма слушала их, находясь в какой-то прострации, и вяло ела в общем-то вкусную и сытную еду – мясо, салат, пирог с клубникой, вино, чай. От выпитого вина ее потянуло в сон.

– Сережа, да она же спит на ходу… Пойдем, Эмма, я уложу тебя… У нас на втором этаже есть спальня специально для гостей… Там весь день были открыты окна… Но ты не бойся, там густые сетки и нет ни одного комара. А вот здесь у нас ванна… Котел я согрела, поэтому можешь спокойно принять душ, а то и полежать в ванне… У тебя очень усталый вид. А что с твоими глазами?

– Аллергия, – ответила Эмма и зашла в теплую ванную комнату. Розовый кафель, большие розовые с белым полотенца, даже кусок мыла был розовым.

Она сполоснула ванну, заткнула ее пробкой и, открыв кран, легла на ее дно и стала следить, как вода медленно поднимается, постепенно закрывая все ее тело. Тело. Она смотрела на согнутые узкие колени, сжатые бедра, плоский живот, казавшийся зеленоватым от воды, покрытые гусиной кожей белые, с бледно-розовыми сосками груди и вспоминала ощущения от прикосновения к ним мужских рук…

Она и не заметила, как руки сами намылили губку. Эмма стояла, вытянувшись в ванне во весь рост, и с каким-то остервенением терла и терла до боли, до стона свою кожу, свое тело… Слезы катились у нее из глаз. Нет, никогда ей уже не отмыться, не стать такой же чистой, как Лора. Завтра утром она сядет в электричку, вернется в город, приедет к Перову и будет просить у него прощения. А он, ударив ее по лицу, снова произнесет слова, которые снова парализуют ее волю и заставят повторить все, намеченные Перовым, маршруты. И все вернется на круги своя: она будет играть на гитаре в какой-то чужой квартире, танцевать, целоваться с полузнакомыми или, наоборот, с уже хорошо знакомыми мужчинами и услаждать их слух откровенной лестью и лживыми заверениями в их неординарности и силе.

В дверь постучали. Вошла Лора.

– Я принесла тебе полотенце и пижаму. Это моя пижама, она тебе будет коротковата, но, думаю, это не страшно…

Эмма поблагодарила ее и улыбнулась.

В спальне горел ночник. Большая кровать с жесткими льняными простынями, сложенный аккуратно толстый красно-белый плед, букет ромашек в маленьком круглом аквариуме на столике возле окна.

Эмма легла и укрылась пледом. Сна как не бывало. За окном шумел сад, пахло свежестью и чистым бельем. Она выключила лампу и закрыла глаза.

Когда она услышала шаги на лестнице, было уже, наверно, часа три ночи. Тихо отворилась дверь, и Эмма увидела силуэт человека, входящего в спальню. Она закрыла глаза и притворилась спящей. Кто-то сел к ней на постель, взял ее руку в свою и сжал пальцы.

Она открыла глаза и пошевелилась.

– Я знал, что ты не спишь, – услышала она голос Сергея. – Я тоже никак не могу уснуть… Ты же хотела мне что-то рассказать…

– Но я не могу… Я передумала… Ты пришел сюда, а как же Лора?

– Она спит. Она никогда не просыпается ночью.

– Ты пришел, чтобы поговорить со мной?

– Ну конечно…

Эмма села на постели, обхватив руками колени, обтянутые тесной пижамой:

– Тогда включи свет.

Он зажег лампу, и Эмма увидела, что Сергей в черном длинном халате. Густые темные волосы поблескивали в глубоком вырезе, большие черные глаза смотрели на Эмму с нежностью.

– Мне не надо было приходить сюда… – прошептала она, чувствуя, что происходит что-то непонятное, чего не должно происходить. – Зачем ты обманул Лору, назвав меня своей ученицей?

– Я не знал, что ей сказать…