Лора. Любовь – это всегда больно…

– Да вы с ума сошли, – прошептала Лора, все еще не веря в реальность происходящего. Слишком много потрясений для одного дня. – Вы предлагаете мне выбор – спать с вами или не спать. Но почему я?

– Не знаю. Но если вы позволите, я сейчас же запру кабинет…

– Вы, очевидно, нанюхались химикатов на вашем комбинате, и у вас поехала крыша. Благодарите Бога за то, что эта ваша выходка никак не отразится на моей статье. У меня, в отличие от вас, совершенно другие принципы работы, да и жизни, впрочем.

Она собиралась сказать еще что-то в этом роде, но Седов повторил свою фразу.

– Вы можете мне поставить любые условия. У меня большие возможности.

Лора пыталась сосредоточиться. Перед глазами возникла сцена с мужем и блондинкой. Что за странные существа, эти мужчины. Может, попытаться обратить все в шутку и расстаться с этим Игорем Львовичем друзьями? К тому же ей действительно стало смешно. Рассказать кому – не поверят. Но весь его вид говорил о том, что он не шутит. Больше того, на его лице она увидела проступающие розовые пятна.

– Вас ведь зовут Лариса? – спросил он. выходя из-за стола и направляясь к ней. – Так мне сказал ваш главный редактор. Можно я сегодня вечером приеду к вам? Вы можете меня презирать, все что угодно, но я безумно хочу вас.

Лора поняла, что совершила большую ошибку, задержавшись в этом кабинете. Она как-то странно посмотрела на директора и, не сказав ему ни слова, вышла. В приемной толпились солидные мужчины в костюмах и галстуках. Она подумала, что эти люди наверняка охладят пыл Седова и быстро приведут его в чувства. «Ну и тип».

По пути к Лизе Лора заехала в магазин и купила еду. Поднимаясь на лифте на пятый этаж, она думала о том, что начиная с сегодняшнего дня жизнь ее изменится. Что спать она будет пока в Лизиной спальне, варить кофе в Лизиной кухне, а мыться в Лизиной ванне. Что Лиза прочно войдет в ее жизнь, равно как и она в Лизину. Это ощущение новизны очень скоро пройдет и останется лишь чувство неудобства и ответственности друг за друга. Но к чему усложнять и без того сложную жизнь. «Поживу несколько дней, а потом сниму себе квартиру», – подумала Лора и с этими мыслями позвонила. Как ни странно, но открыл ей Феликс. Он был в Лизином халате. Приняв из рук Лоры тяжелый пакет, он, ни слова не говоря, унес его на кухню. «Так все-таки у них роман!» Это и вовсе вывело ее из равновесия. Только этого еще не хватало. Показавшаяся из дверей спальни растрепанная Лиза молча показала взглядом на два чемодана, стоящие в прихожей.

– Ты хочешь знать, как все это происходило? – спросила осторожно Лиза.

– Нет. Думаю, что чемоданы были собраны. Я все-таки немного изучила этого человека. Я не помешала, Лизок?

– Нет. Он сейчас уходит. – Бедная девочка покраснела до корней волос, и вид у нее был крайне сконфуженный. Судя по сегодняшнему дню, люди вокруг только и занимаются, что проводят время в постели. Может, дело в какой-то определенной фазе Луны или Солнца? Или всегда так было, да просто Лора не обращала на это внимания. Как бы то ни было, но Феликс спешно ушел, словно прочитав ее мысли, даже не попрощавшись. А Лиза, делая вид, что больше всего на свете обеспокоена тем, хорошо ли зарумянились бифштексы, явно думала о другом. Потом, перевернув на сковородке купающееся в пузырящемся масле мясо, она неожиданно сказала, словно очнувшись: – Кстати, тебе звонили.

– Кто? – Лора чуть не отрезала себе вместе с луком палец и с удивлением посмотрела на Лизу. – Никто не знает, что я здесь… разве что Борис…

– Но это был не его голос. Звонил мужчина, не представился, сказал, что перезвонит в десять. Кто это, если не секрет.

– Без понятия. Может, Дрынов?

Лиза хмыкнула. Да, действительно, уж что-что, а голос Дрынова она узнала бы из тысячи голосов.

– Я вот что тебе хочу сказать, Лора, – задушевным голосом произнесла Лиза, когда они накрыли стол на кухне, включили музыку и разлили по рюмкам ледяную водку. – Тебе придется теперь жить по-другому. Ищи удовольствия. Во всем, начиная с теплой ванны, похода к косметичке и кончая пирожными с кремом. Заведи себе любовника, купи собаку.

– И привести ее сюда, к тебе? – Лора все-таки не сдержала раздражения. Не хотела, но так получилось. Ведь, в сущности, Лиза-то ни в чем не виновата.

– Сходи к Дрынову, может, он что-то придумает. У него большие связи в мэрии, гляди, однокомнатную и дадут.

Лора посмотрела на подругу, как на больную. Неизлечимо больную. Сама наивность!

– Зачем им это нужно? Дрынов скажет, чтобы я подавала на размен, но мне не нужна квартира Бориса. И вообще мне от него ничего не нужно. В конце концов, эта квартира осталась ему от родителей, я морального права на нее не имею. В крайнем случае, мне придется вернуться в Калугу, к маме, у нее двухкомнатная. Но я не поеду. – Лора сделала большой глоток водки, и у нее перехватило дух. – Давай пока не углубляться во все это, а, Лизок? Сил нет. Как вспомню его и ее, они даже не заметили меня…

Раздался звонок. Лиза взяла трубку.

– Тебя.

– Слушаю, – удивленным голосом сказала Лора в трубку, чувствуя, как пьянеет с каждой секундой.

– Это Седов. Можно я к вам сейчас приеду?

– Куда? Сюда? Нет, конечно. Я же здесь на птичьих правах. К тому же я вообще не понимаю, зачем вы мне звоните. Разве вы не поняли, что я сказала вам «нет»?

– Не понял. Я звоню из автомата рядом с домом вашей подруги. Вы не могли бы сейчас выйти ко мне? Оденьтесь потеплее, ночью будет совсем холодно.

– Я не могу. Не хочу. Я не выйду, и вы это прекрасно знаете. Я сегодня ушла от мужа, Игорь Львович. Надеюсь, вам не надо объяснять, в каком состоянии я сейчас нахожусь. И то, что вы хотите воспользоваться этим… словом, это не делает вам чести. В конце концов, это рано или поздно происходит с каждой женщиной. Или почти с каждой. – Лора смутно помнила, что говорила еще, пока не заметила, что в трубке уже давно идут гудки. Лиза расширенными от недоумения глазами смотрела на нее и качала головой.

– Кто это?

– Один случайный знакомый. – Лора вернулась за

стол и принялась за еду.

Лора проснулась среди ночи. Она была в спальне одна. Лиза постелила себе в гостиной на диване. Что-то необычное привлекло ее к окну, освещенному снаружи уличным фонарем. Лора поднялась и подошла к окну. Шел снег. В сентябре шел снег. На заснеженном, идеально чистом тротуаре стоял длинный темный автомобиль, роскошный, лоснящийся блестящими боками. Он тоже был слегка припорошен снегом. Внутри его горел свет, должно быть, там кто-то был и кого-то поджидал. И тут Лоре стало нехорошо. Она едва успела добежать до туалета. На шум выбежала перепуганная Лиза.

– Тебе получше? – Она нежно подхватила Лору под руки, помогла ей умыться, принесла чистое полотенце. – Ты же выпила-то всего три рюмки.

– Я же вообще не пью. – Лора вздохнула и села на краешек ванны.

11ст, не только мужа потеряла она вчера утром. Она лишилась привычной ей обстановки, всех тех вещей, которые окружали ее два года и помогали жить. У нее не осталось ничего. Кроме возможности разделить все это с Борисом при помощи посторонних людей с озабоченными лицами. Глупости, он позвонит ей, и они все решат сами, без суда. Но видеть Бориса Лоре не хотелось. Появись он сейчас здесь, ее бы стошнило.

Лиза протянула ей конверт:

– Это тебе принесли. Позвонили в дверь, ты только уснула, я открыла и увидела на коврике, внизу: «Крониной Л.»

Лора взяла конверт и ушла с ним в спальню. Зажгла свет и, сев на постели, распечатала. «Я буду ждать вас всю ночь в машине под вашими окнами. С. И. Л.». Седов Игорь Львович. Так вот кто в той машине, внизу. Она выглянула снова в окно. Как странно, этот человек ждет ее для того, чтобы обладать ею физически. «Вы можете мне поставить любые условия, у меня большие возможности».

Единственным местом, где в ближайшее время не должно было произойти никаких изменений, была, конечно, редакция. Лора вела довольно замкнутый образ жизни, поэтому никто, кроме Лизы, ничего о том, что с ней произошло, слава богу, не знал. Стрекотали машины, звонили телефоны, все суетились, сновали из кабинета в кабинет – словом, делали номер. Практически все курили. Лора упрямо отказывалась, считая, что курение лишь навредит ее расшатавшейся нервной системе. Купив по дороге на работу бутылку молока, она поставила ее в холодильник с твердым намерением выпить во время обеденного перерыва. На завтрак они с Лизой съели по умеренной порции овсянки и по апельсину. Перед тем как расстаться на остановке – Лизе надо было встретиться с заведующей какой-то клиникой и взять интервью, – Лора сказала, что ночевать не придет, пусть Лиза передаст привет Феликсу. Лиза в порыве благодарности – и сама тут же устыдившись этого откровенного импульсивного жеста – поцеловала Лору и густо покраснела. Бедная девочка ничего не знала о ночном свидании Лоры с человеком в черной машине.

Все утро Лора старалась не думать о Седове и ужасалась, вспоминая о своем поступке. Соглашение, заключенное ночью, вернее уже под утро, не могло сравниться по своей странности и цинизму ни с одним соглашением, которые ей приходилось заключать в жизни. Единственное, что отличало его от соглашений и контрактов, имеющих хоть какую-нибудь силу, было то, что заключено оно было устно. Стороны договорились о взаимных услугах и разошлись. Седов говорил тихо, переходя иногда на фальцет, что вызвало дрожь у Лоры. «Итак, вы проведете со мной семь ночей – с десяти вечера до восьми утра, – после чего получите ключи от трехкомнатной квартиры. За оформление документов отвечаю я». Он говорил это таким убийственно-спокойным, обыденным тоном, что у Лоры на какой-то миг возникло ощущение, будто она присутствует у него на планерке. Они сидели, прижавшись друг к другу от ощущения таинственности, в хорошо прогретом салоне машины, и Лора вдыхала изысканный аромат, исходивший от Седова. Он был в длинном черном кашемировом пальто, длинные белые пальцы барабанили по рыжим, обтягивающим руль кожаным ремням. Он явно нервничал, но выражение лица было удовлетворенным. Лора больше всего боялась, что он потребует от нее исполнения обязательства немедленно, прямо здесь, в машине, но Игорь Львович, словно прочитав ее мысли, сказал, что заедет за ней на следующий день в половине десятого. Они договорились встретиться возле памятника Ломоносову.

Отпечатав пару информационных заметок о культурной жизни города, Лора, заглянув в компьютерный зал, попросила показать ей верстку с интервью Седова.

– Дрынов удовлетворился? – спросила она, пробегая глазами набранные аккуратным шрифтом строчки под фотографией директора химического комбината.

– Сказал, что суховато, но пойдет. Он утром улетел в Москву.

Лора сняла ксерокопию и вернулась за свой стол. У нее в руках было доказательство того, что все произошедшее с ней вчера и ночью, – не сон. Вот он, Седов, сидит за столом – очевидно, Феликс постарался заснять – и держит за голову мраморную женщину. Почему он ее всегда держит за голову?

Выпив молока и съев пирожок с яблоками, Лора спустилась в сберкассу, расположенную на первом этаже в том же доме, что редакции газет «Губернские ведомости» и «Мэрия», сняла пятьсот тысяч рублей, взяла такси и поехала за своими вещами к Лизе. Оттуда она отправилась в гостиницу «Европа», где сняла одноместный номер на третьем этаже с видом на церковь и набережную. В номере было все, что необходимо для жизни: мебель, ковры, телевизор, ванная комната и телефон. Здесь ей предстоит прожить семь дней. Мысль о том, что Седов обманет ее, вызывала головокружение. Если это произойдет, она убьет его, как животное, без сожаления и спокойно уедет к маме в Калугу. Не отомстив, она не тронется с места. Это Лора решила твердо.

Когда она вернулась, Лиза сообщила ей, что приходил Борис и принес сверток. Лора распечатала заклеенный скотчем пакет коричневой почтовой бумаги и увидела пачку денег. И записка, в которой он просит прощения и умоляет ее позвонить ему, чтобы решить «организационные вопросы». Убедившись, что Дрынов действительно уехал, Лора, отложив пачку писем читателей и недопи-санную статью о предстоящих выборах мэра, незаметно вышла из редакции, села в машину и поехала по магазинам. Не могла же она появиться перед Седовым в старых сорочках и чулках. Борис очень даже кстати передал деньги. На поиски хорошего белья ушло три с половиной часа. Лора измучилась, пока выбрала себе семь комплектов белого, черного, розового и цветного белья. Три миллиона – целое состояние! – уместились, дразня нежными кружевами и шелковыми оборками, в один маленький целлофановый пакет. Лора тщательно продумала свой гардероб. Черный костюм с белой прозрачной блузкой-гофре, французские туфли на шпильке, темно-серый плащ – просто, но изысканно. Какая ему разница, этому тирану, во что она будет одета, если мучить-то он будет ее все равно раздетую.

Нагруженная покупками, Лора приехала в гостиницу и, повесив на двери табличку, подаренную ей знакомым англичанином Ричардом Диком «Прошу меня не беспокоить в течение суток» – на английском языке с переводом, – разделась, приняла ванну и, как во сне, стала примерять белье. Она то вынимала шпильки из волос и представляла себе, как будет выглядеть с распущенными волосами, то забирала тяжелые, цвета горчичного меда, блестящие волосы наверх, открывая тонкую, белую, высокую шею… Седов видел ее лишь в брюках, наглухо застегнутую, он и представления не имеет о том, как она сложена. Лора вдруг заплакала. Она сидела на мягком пуфе перед зеркалом, раскачиваясь из стороны в сторону, и тихонько завывала. Лора вдруг осознала, что сидит в гостиничном номере в белье, которое стоит бешеных денег, и ничем не отличается от проститутки. Абсолютно ничем. Только те берут долларами или рублями, а она собирается взять квартирой. Это же форменный бред. «Ничего, продам машину, куплю ружье и убью его. Почему ружье?» – думала она, уже лежа в ванной, наполненной зеленоватой водой с островками пышной пены, и разглядывая черно-белые кафельные плитки ванной. Лора закрыла глаза и увидела себя лежащей на постели рядом с мужчиной, который… Она тут же открыла глаза и начала поскуливать. Когда раздался стук в дверь, Лора от страха чуть не лишилась чувств. Завернувшись в махровый халат, она приблизилась к двери и охрипшим от волнения голосом спросила:

– Кто там?

– Вам плохо? – услышала она участливый женский голос.

– Нет, у меня все хорошо. – Она дождалась, когда шаги за дверью стихнут, и вернулась в ванную. «Какие у нас люди сердобольные. Табличка же висит, чего беспокоят?»