Оценить:
 Рейтинг: 4.6

Ангел в яблоневом саду

Серия
Год написания книги
2013
Теги
<< 1 2 3 4 5 6 7 >>
На страницу:
5 из 7
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля
– Пошли.

Любка встала, потуже затянула на узких плечах шерстяную шаль и подошла к трухлявому забору, который отгораживал ее двор от ухоженного двора соседки Надежды Карасевой.

– Вон коляска, видите, под старой яблоней стоит! Я же говорила! Думаю, когда Надька была маленькая, ее на ней возили. Старая, антикварная почти. Главное в ней – колеса!

Я осторожно перелезла через доски и спрыгнула на территорию Надежды. Чисто выметенный двор, длинная скамья, выкрашенная в светло-коричневый цвет, стоит вдоль кирпичной стены дома. Окна пластиковые, беленькие, аккуратные.

Сюда с минуты на минуту должна была прибыть группа экспертов, чтобы обследовать дом.

– Вы не следователь, да? – раздалось возле моего уха, и я от неожиданности едва не упала. Любка стояла совсем рядом со мной и разглядывала коляску. – Видите, углубления в земле. Это коляска раньше там стояла, а потом ее использовали и поставили чуть правее. Но это не Надька, это убийца, баба страшная в шляпке.

– Что вы на меня жуть нагоняете?

– Вы вообще кто? – спросила она меня, глядя в упор своими потемневшими глазами.

– Я адвокат Елизавета Сергеевна Травина. Меня наняли, чтобы я помогала искать убийцу ваших соседок. Частным, так сказать, порядком.

– А чего же вы тогда стоите тут? Сейчас налетят, как саранча, эти… полицейские… Ключ вон там, в резиновом сапоге, видите, под крыльцом? Но что-то подсказывает мне, что дверь не заперта… Идите, я постою на шухере. Думаете, мне не хочется, чтобы эту сволочь нашли? За что было Надьку душить? Она хорошая баба была, добрая. Жалела меня, денег иногда давала или поесть чего.

Но войти в дом я не успела. Услышав шум подъезжающей машины, я, вместо того чтобы покинуть этот двор, наоборот, прошла в глубь сада и оказалась как раз напротив окон небольшого строения, называемого в деревнях времянками. Летом этот садовый домик использовали обычно как кухни, где варили варенье, делали заготовки, хранили овощи и фрукты. В спину мне дышала Любка.

– Заходите, чего медлите-то? Не думаю, что вам поздоровится, если они вас здесь увидят. А так переждете какое-то время, и я помогу вам выбраться отсюда.

Я толкнула выкрашенную белой краской дверь и оказалась в яблочном раю. Повсюду – на полу, на столе, на кровати, были разложены яблоки. Красные, розовые, зеленые. Крепкий яблочный дух был послаще любых дорогих духов.

– Какие яблоки! – вырвалось у меня. – Люба, как же все-таки хорошо жить в деревне. Мы-то в городе яблоки только в магазине да на рынке покупаем. Нет, конечно, и у нас есть дача, но мы бываем там, во-первых, редко, во-вторых, я как-то не пробовала заготавливать яблоки, все некогда. Хотя сама очень люблю и варенье яблочное, и компот…

– Вот дура-то! – прошептала, как крикнула, Любка, оглядываясь.

– В смысле? – собралась уже было обидеться я. – Почему я дура-то?

– Да не вы! Это я про Надьку! Она ведь все яблоки по ящикам разложила… Видите, вон, в темном углу в штабеля уложены!

Я обернулась и увидела деревянные ящики с соломой. Подошла поближе, приподняла один, второй…

– А там, внизу, – ящики с яблоками, – сказала я, удивляясь не меньше Любки.

Знаете, когда сталкиваешься с чем-то странным, противоестественным, вот тогда и начинается самое интересное. Действительно, зачем было Наде вываливать уже уложенные яблоки из ящиков и рассыпать их повсюду? Какой в этом смысл?

– И зачем же?

– Говорю же – дура, – покрутила Любка пальцем у своего виска. – Понятия не имею.

И только она это проговорила, как мы услышали мужской голос, зовущий Любку по фамилии.

– Ну вот, и по мою душу пришли, слышите? Думаю, вам лучше оставаться пока здесь, а я потихоньку, знаю место, пролезу обратно в свой сад, а там – домой, встречу гостей. Сейчас вопросы будут разные задавать. Но если хотите, я вам потом все расскажу.

– Хорошо, Люба, идите, – растерялась я. Перспектива провести несколько часов, пока будут осматривать дом Надежды, здесь, в этой яблочной времянке, меня как-то не прельщала. Разве что яблок наемся.

Она исчезла, и я с тоской посмотрела ей вслед. Подумала, чем бы я могла ей помочь. Может, определить ее в специальную клинику, чтобы ее вылечили от алкоголизма? Потом врачи занялись бы ее здоровьем, вдохнули в ее тщедушное тело жизнь. Такое возможно? Вот только согласится ли она на это? Ведь, чтобы покончить со своей теперешней жизнью, необходимо в первую очередь ее желание.

Я уселась на старый венский стул, осмотрелась. Газовая плита прикрыта газетой, и на ней – большущая корзина с яблоками. Следовательно, времянка вряд ли использовалась как кухня. Да и кастрюли, стоящие на полках, мало походят на те, которыми часто пользуются. Огромные, скорее всего, хозяйка вспоминала про них, когда варила рассол для огурцов и помидоров или сироп для компотов. Да и сковородок не видно. Зато на маленьком столике почти новая микроволновка. Подошла, открыла ее и очень удивилась, когда увидела в ней тарелку с жареной куриной ножкой. Понюхала. Не испорченная. Очень даже аппетитно пахнет.

Я начала внимательнейшим образом осматривать времянку. Прямоугольное помещение, довольно узкое, но длинное. Вдоль стены, выкрашенной в белый цвет, стоит двуспальная деревянная кровать, прикрытая клетчатым шерстяным одеялом, тоже засыпанная яблоками. Я не поленилась, отодвинула яблоки, отогнула край одеяла и снова удивилась, когда увидела под ним чистейшую белую постель. Наволочка была украшена вышивкой и кружевами! Заглянула под кровать и обнаружила там картонный ящик, набитый кусками хорошего мыла, шампунями, кремами для бритья, лосьонами. Мужчина. Здесь ночевал мужчина. Еще глубже под кроватью, почти у самой стены, я нашла использованный презерватив. Что все это могло означать? Что Надя принимала у себя мужчину, что же еще? Жаль, что Люба ушла, может, рассказала бы и о мужчине. Хотя, с другой стороны, если бы она видела мужчину, то непременно бы рассказала. Вот точно рассказала бы!

Еще одна находка: картонный ящик с яблоками. Яблок немного, и на дне можно разглядеть какую-то бумагу, похожую на квитанцию. Я достала, изучила ее. Так и есть: квитанция, чек из интернет-магазина «Маркет-Z», список продуктов внушительный. Семь килограммов куриного мяса, красная икра, соленая семга, пиво, шоколадные конфеты, чай, кофе, крупы, оливковое масло, упаковка дорогого мыла, крем для ног с запахом пиона, мужской одеколон! Заказ стоимостью почти в тридцать тысяч рублей!

По всей времянке рассыпаны улики, признаки проживания здесь мужчины. Именно проживания. Он не наведывался сюда время от времени, он жил! И никто, во всяком случае до сих пор, ни словом об этом не обмолвился. Значит ли это, что Надежда тщательно скрывала своего любовника? Причем так тщательно, что о его существовании не знала даже Любка! А у той времени – вагон, она постоянно сидит в своей кухне, пьет горькую и смотрит в окно.

Я решила позвонить Кузнецову.

– Пожалуйста, выясните все движения средств Карасевой в банке: поступления, расходы и даты. Причем сделать это надо по-тихому. Вы же понимаете, что я веду альтернативное расследование. Само собой, что я привлеку к своей работе собственных экспертов и помощников, но пока что меня интересуют деньги Карасевой. И еще. Поговорите со своей женой, спросите, пользуются ли жители Идолги интернет-магазинами, попросите ваших людей выяснить, какая транспортная фирма обслуживает интернет-магазин «Маркет-Z», это очень важно. Подключите к работе Варфоломеева, думаю, у него тоже найдутся надежные люди, которые смогут оказать мне информативную помощь. Не откажусь также от помощи местной полиции, но таким образом, чтобы о моих планах никто, кроме задействованных в следствии лиц, ничего не знал.

Я рассказала Кузнецову, где нахожусь в данное время.

– Судя по всему, у Карасевой был любовник, причем тайный. Поговорите с женой, но только аккуратно, может, она что расскажет.

Кузнецов обещал содействие и уверил, что сделает все как надо.

– Елизавета Сергеевна, у нас на ужин сегодня пельмени. Комнаты мы вам уже приготовили. Вечером будет и банька. Соленая и копченая рыбка, пиво, вы не возражаете?

– Нет, не возражаю. Спасибо, Владимир Александрович.

Я ссыпала яблоки с кровати в ящик, устроилась на мягких подушках и закрыла глаза. Хорошо бы, подумалось мне тогда, чтобы никто не заинтересовался этой времянкой. И яблоками.

7. Сергей Гаранин

Не думаю, чтобы она была проститутка. Так, обыкновенная женщина. Одинокая, скучающая. Живет либо с мамой-пенсионеркой, либо сама мать-одиночка, одежду покупает себе в Крытом рынке, в рядах, духи и косметику – на первом этаже универмага, где торгуют фальшивкой. Волосы на ногах бреет нерегулярно, маникюр делает себе сама дешевыми кусачками, о существовании апельсиновых палочек для маникюра понятия не имеет. На завтрак ест докторскую колбасу или вареное яйцо, обедает на работе в перерыве бананом или яблоком, а ужинает тушеной капустой с сосисками. Волосы красит «Лондаколором» в пепельный цвет, считая это высшим шиком. Встречу с мужчиной и последующие с ним сексуальные действия воспринимает как очередную попытку устроить свою жизнь, найти себе мужа, а на самом деле ведет себя как последняя шлюха. На свидании не курит, пьет вино маленькими глотками, а когда возвращается домой под утро, то, сбросив с себя одежду и белье, пропахшее мужчиной, курит, запивая сигарету кофе, барабанит ногтем по столу, смотрит в окно и проклинает свою неудавшуюся жизнь и, конечно, нас, мужиков.

Эту звали Эля. Полноватая, с большой грудью. Зато добрая, уступчивая, услужливая, с ней было легко и приятно.

Она не знала, что я эту квартиру снял за несколько часов до того, как привести ее туда. Крутилась на кухне, все спрашивала, где нож, где сковородка, пока я не объяснил ей, что пищу готовлю себе всегда сам. Конечно, это не так, и постоянные мои, проверенные женщины имели доступ к моей кухне, но только не Эля. Я посадил ее на диван, дал ей в руки потрепанный хозяйский журнал «Лиза», а сам отправился на кухню жарить себе курицу. Я жарю курицу всегда только на сливочном масле. У меня свой рецепт, он прост, как и все гениальное. Надо подождать, чтобы куриные куски хорошо прожарились, и тогда уже переворачивать, чтобы получилась красноватая карамельная корочка. Свежий хлеб, вишневый сок – вот и весь ужин.

Я угостил Элю пивом, рассказал душещипательную историю о сбежавшей жене, о своем одиночестве, после чего позволил ей любить себя.

Утром, после пробуждения, у меня было единственное желание как можно скорее спровадить ее домой. Я почти выпихнул ее из кровати, сказал, что ко мне должна приехать мама, что она почти каждое утро приезжает ко мне, чтобы сварить овсяную кашу и какао, и Эля, дурочка, повелась, быстро оделась и, даже не смыв со своего помятого, в пятнах размазанной косметики лица следы ночных забав, покинула наконец меня. Я пообещал ей позвонить, но, как только за ней захлопнулась дверь, тотчас выбросил клочок с записанным на нем номером ее телефона в мусорное ведро.

Все, вот и еще одна ночь прошла. Эля и понятия не имела, что я пригласил ее исключительно для того, чтобы не оставаться одному. Страхи преследовали меня, и мне был нужен кто-то, кто заполнил бы собой все пространство вокруг меня, чтобы вытеснил из моей памяти эти кошмарные воспоминания, этих двух женщин, которых я оставил остывать на холодной траве под Идолгой.

Моя жизнь мне самому напоминает толстую книгу с цветными иллюстрациями. Когда я начинаю вспоминать, страницы книги тихо шелестят, заставляя оживать картины моего прошлого. Конечно, в первую очередь вспоминаются женщины. Я люблю женщин. И пусть после некоторых остается дурное послевкусие, все равно, женщины – довольно милые существа, которые украшают нашу мужскую жизнь. Женщины, как конфеты, бывают сладкими дешевыми карамельками или дорогими трюфелями, ароматными, как фруктовое желе, или горькими, как настоящий темный шоколад. А еще бывают воздушными, розовыми, как зефир или твердыми и скучными, как ириски. Но все равно, женщины – это сладость моей жизни.

Еще совсем недавно жизнь моя была удобна, размеренна и комфортна. У меня была хорошая, приятная и неплохо оплачиваемая работа в парфюмерном магазине «Тубероза». Я приходил туда ровно без десяти минут девять, подготавливал витрину, обновляя ее по своему вкусу, после чего варил кофе и поджидал первых посетителей. Я знал, что на многих женщин действую как наркотик. Я знаю о духах все и могу уговорить практически любую женщину купить коробку духов. Знаю, что сказать каждой в отдельности, что сделать – побрызгать на нее духами или рассказать романтичную историю создания тех или иных духов. Я умею находить такие слова, что женщина, услышав их, начинает чувствовать острую необходимость приобрести дорогую пудру или крем, лосьон или шампунь, мыло или тальк, не говоря уже о духах. Я становлюсь облаком аромата, когда мне надо околдовать женщину, я почти танцую вокруг нее, разве что не поднимаюсь к потолку, чтобы только утопить ее в сладком или горьком аромате ее будущих духов.

Почти в каждой женщине, которая заходит в мой магазин (на самом деле это, конечно, не мой магазин, я там лишь работаю продавцом, точнее, менеджером), я пытаюсь увидеть любовницу, и спустя буквально несколько минут мне уже становится ясно, интересна мне эта дама или девушка или нет. Есть совершенные создания, женщины необыкновенной красоты, которые, однако, не возбуждают меня, и я заранее знаю, как мне с ними будет трудно. А есть женщины, может, и не красавицы, но приятной наружности, в которых есть нечто такое, чему я не могу найти объяснения или названия… Они притягивают меня к себе, и я начинаю любить их всей душой и телом. И с ними мне легко, комфортно.

Такой была для меня Людмила. Людмила Нечаева. Она много раз покупала у меня духи, причем самые разные, которые и не особо-то подходили ей, ее стилю, цвету кожи, ее естеству, но стоили дорого, очень дорого. Только позже я понял, что она приходила в магазин ко мне, чтобы увидеть меня, услышать мои сказки про духи. Ничего не зная обо мне, но предполагая, что своими покупками она как-то улучшит мое финансовое положение, она брала самые невероятные духи, нисколько не ломаясь и не воображая, а скорее, восхищаясь. И это она первая заметила на витрине добытые мною духи «1842 Rosa Alba», чудесную изумрудного цвета коробочку, с изумрудным же нарядным флакончиком, украшенным подушечкой с булавками в винтажном стиле.

– Основные ноты, моя дорогая Людочка, – пел я ей в уши после того, как мы уже познакомились, – это роза, чай дарджелинг, розовый грейпфрут, роза Альба, лилия… глициния опять же, амбра и кашмирский мускус!

<< 1 2 3 4 5 6 7 >>
На страницу:
5 из 7