Рукопись, написанная кровью

– Если вы еще раз произнесете что-то про желтый ковер, я уйду, – вынуждена была предупредить ее Юля. – Вы или разыгрываете меня и вам необходимо мое присутствие в вашем доме для какой-то другой цели, либо же вы больны, как я вам уже, собственно, и намекала… И зачем вы положили мне в сумку деньги? Зачем? Скажете, это поступок здорового человека?

– Надеюсь, что когда-нибудь вы все узнаете сами… Но давайте лучше поднимемся ко мне и поговорим обо всем спокойно без свидетелей, – Аперманис кивнула головой на проходящих мимо и ежившихся от ветра прохожих. – Я же вам все-таки доверилась, принесла деньги, а вы так грубо выставили меня за дверь. Это невежливо…

В квартире было тепло и уже очень скоро запахло кофе, сваренным для нее Ритой. Разговаривая ни о чем со своим приятнейшим акцентом, который все больше и больше располагал к ней Юлю, Аперманис совершенно неожиданно вернулась к теме денег:

– Знаете, я вдруг не так давно поняла, что самое простое в плане защиты от негативных проявлений жизни это дать нужному человеку деньги. Деньги – это своеобразная философия. Только с ними человек может чувствовать себя свободным, и не надо делать вид, что вы думаете иначе. Менталитет русских людей изменился, и всем теперь подавай деньги. Вы можете не поверить, но даже в библиотеке, когда мне понадобилось взять несколько книг – а у меня заграничный паспорт и нет прописки, – пришлось дать взятку! Это ли не смешно? Но то – пустяковая взятка, я всучила ее прямо заведующей, и она теперь мне обязана…

– Теперь вы всучили их мне? Захотели, чтобы и я почувствовала себя обязанной вам?

– А разве пять тысяч долларов – заметьте, я положила вам только аванс, – ни к чему не обязывают?

– Обязывают, это верно. Но ведь вы рассказали мне совершенно неправдоподобную историю о каком-то монстре, насилующем вас по ночам и жестоко избивающем…

– А как бы вы себя повели, если бы с вами случилось подобное? Неужели вы не понимаете, что мне страшно? Мне страшно настолько, что я готова выложить и не такие деньги…

– Они, случаем, не фальшивые?

– Знаете, что я вам скажу?.. Я не ожидала, что вы настолько циничная и жестокая, мне рассказывали о вас совершенно противоположное, что на вас можно положиться, что вы способны внушить человеку уверенность в себе чуть ли не взглядом… Мне понятно ваше презрение, свойственное каждой женщине, оказавшейся в более выгодном положении, нежели, скажем, я в роли клиентки, мол, расплачивайся сама за свои грехи или что-нибудь в этом роде… Но поймите, в моей жизни происходят невероятные вещи, кто-то неизвестный издевается надо мной…

– Вы же сами сказали, что этого насильника ваш муж убил и закатал в ковер… – Юля из последних сил старалась держать себя в руках, поскольку дальше слушать этот бред было просто невыносимо. – Вы не обижайтесь, Рита, но, по-моему, вам следует обратиться к услугам психотерапевта, а не частного детектива, и я не удивлюсь, если окажется, что вас… никто не насиловал и не избивал и что вы вообще не замужем…

За время беседы Юля успела осмотреться и пришла к выводу, что следы пребывания в квартире мужчины отсутствуют. В основном же обстановка свидетельствовала о некой душевной неразберихе хозяйки, точнее, квартирантки Аперманис. Какая-то неприбранность, элементы беспорядка (разбросанные где и как попало вещи, грязные чашки и переполненные пепельницы на полках, столе и даже подоконниках, запыленный ковер под ногами, непромытые стекла окон и тяжелый, спертый, горьковатый запах старой мебели) действительно указывали на то, что человек, живущий среди этого хаоса, нуждается в душевной поддержке. Но где таинственный маньяк? Где желтый ковер, в который завернули его труп? Где муж, и был ли он вообще?

– Хорошо, – сдалась Юля, – давайте поговорим начистоту: что вы от меня хотите конкретно?

– Начистоту? Отлично. Я хочу, чтобы вы пожили со мной, чтобы каждый день я просыпалась в вашем присутствии и засыпала, видя вас перед собой, чтобы я постоянно чувствовала себя в безопасности…

– Вы хотите, чтобы я стала вашим телохранителем? Но я не владею карате и тому подобными вещами…

– Называйте это как хотите, но мне страшно, и я прошу вас пожить со мной. Параллельно с этой работой (а я считаю, что вы таким образом будете именно РАБОТАТЬ и отрабатывать свои деньги) вы сможете вести любые другие дела. Больше того, поскольку у меня сейчас не самое лучшее время в моей жизни и я временно отошла от дел, я бы могла… помогать вам.

– Помогать? Но в чем?

– Сопровождать вас куда угодно, помогать вам в расследовании других дел, ведь я боюсь только своей жизни и своего Неизвестного, понимаете? А что, если, занимаясь с вами вашими делами, я вылечусь от ипохондрии?

Это была первая здравая мысль, высказанная Аперманис, и Юле неожиданно пришло в голову, что, быть может, именно присутствие рядом посторонней женщины, терзаемой внутренними проблемами, вылечит ее, Юлю Земцову, от собственной душевной боли. Времени на раздумье не было – исчезновение Крымова и ребят обязывало ее мобилизовать все силы и финансовые ресурсы, чтобы разыскать их, и кто, как не Аперманис со своими бредовыми затеями, могла сейчас помочь ей начать расследование?

– Хорошо, я согласна пожить с вами и поохранять вас от ваших кошмаров и призраков, но сначала ответьте мне на такой вопрос: сколько времени все это будет продолжаться?

– Пока у меня не кончатся деньги! – с жаром воскликнула окрыленная надеждой Рита, и глаза ее заблестели. – Возможно, это случится через месяц… Я хочу сказать, что пять тысяч – за полмесяца работы, остальные пять тысяч – за следующие полмесяца, а там видно будет. Но у меня тоже есть условие.

– И какое же?

– Вы не станете приглашать ко мне психиатров и психотерапевтов. Может, моя крыша и поехала, может, мне и действительно нужен хороший врач, но это потом, а сейчас мне нужно избавиться от страха физической смерти, мне нужен такой вот необычный телохранитель, как вы, Юля.

– А если объявится ваш муж?

– Не думаю, что он такой дурак… Вполне возможно, что моим синякам и ссадинам есть вполне реальное объяснение…

Вот уж этой конкретной фразы Юля ну никак не ожидала: она уже устала удивляться. Неужели сейчас она услышит от Риты нечто такое, что поможет ей лучше понять ее или, что уж совсем нежелательно, отказаться от работы на нее?

– И что же это за реальное объяснение?

– Этим маньяком мог быть мой муж. Возможно, он задумал свести меня с ума, чтобы избавиться от меня и надолго упечь в психушку.

– Но это-то зачем? Вы что, богатая наследница или что-нибудь в этом роде?

– Вот это я и хотела бы узнать.

– Но вы же сами сказали, что в мои обязанности будет входить не поиск вашего мужа, а просто пребывание рядом с вами…

– Там видно будет, – загадочно произнесла Аперманис и оглянулась, словно боясь, что ее кто-то услышит. – Если потребуется его разыскать, то я заплачу вам вдвое больше…

Юля тряхнула головой, сбрасывая с себя оцепенение, вызванное шизоидными выпадами собеседницы, – нет, положительно, такая работа стоила дорого: находиться рядом с больным человеком опасно для собственного здоровья.

– Мы будем составлять с вами письменный контракт или соглашение? – спросила она. – Зафиксируем на бумаге все условия моего проживания на этой квартире, чтобы подстраховаться?

– Думаю, обойдемся без формальностей. Больше того – я надеюсь на вашу дружбу… – вдруг покраснела Рита, словно сказала что-то непозволительно откровенное, чего нормальные люди не произносят вслух.

– Замечательно. Тогда я сегодня же переезжаю к вам, согласны?

– Да не то слово! – И Аперманис разразилась слезами радости.

«Ничего себе возвращеньице», – подумала Юля, глядя на обезумевшую от счастья Риту, закружившуюся по комнате и разве что не танцующую в такт барабанящей по жестяным подоконникам весенней капели.

А часом позже они перевезли на квартиру Аперманис Юлины вещи и принялись за уборку.

* * *

Глубокой ночью, обессилевшая от усталости и нахлынувших на нее проблем, Юля стояла под горячим душем и спрашивала себя, откуда она взяла в себе столько сил, чтобы взвалить на свои плечи все горести и напасти совершенно чужого ей человека. Неужели деньги – столь мощный рычаг, с помощью которого можно отыскать в себе скрытые душевные и физические резервы? Вот Крымов всегда говорил, что деньги в жизни – это все, и все его почему-то потихоньку презирали за это. Чистоплюйство – пожалуй, так можно охарактеризовать это отношение к его вполне справедливым словам. Можно говорить о том, что деньги в жизни занимают не первое место, что честь, порядочность, совестливость имеют куда большую ценность, но куда ты денешься с этим бременем духовных сокровищ, если у тебя нет денег? И как ты докажешь всему миру свою состоятельность, если ты несвободен? Ведь только с помощью денег человек может обрести свободу перемещения в пространстве, только обладая определенными материальными ценностями, можно с уверенностью глядеть в будущее, и это не простые слова, это истина…

Юля не заметила, как вышла из ванны и, накинув халат, вошла в комнату, где на широкой двуспальной кровати, застеленной чистейшим бельем, уже поджидала ее, нахохлившись и поджав под себя ноги, одетая в нарядную и немного детскую, в красный горох, фланелевую пижаму Рита Аперманис. Спать с ней в одной постели было одним из условий, причем непременным.

– Ну что, спим? – спросила Рита, накрываясь махровой простыней, и благодарным взглядом скользнула по Юле. – Ты тоже накрывайся своей простыней и давай спать. Господи, неужели я сегодня высплюсь?

– А ты не можешь еще раз показать мне свои синяки?

Рита откинула простыню, приспустила пижамные штанишки и показала побледневшие кровоподтеки на бедре.

– Заживают, – сказала она, слабо улыбаясь.

– Спокойной ночи, – Юля протянула руку и коснулась плеча Риты. – Ничего не бойся… Это ничего, что я на «ты»?

– Да, конечно, ничего… – и Рита, зарывшись головой в простыню, прижалась к Юле. – Спасибо тебе… и спокойной ночи…

Поплакав всего несколько минут легкими детскими слезами, Рита вскоре затихла и уснула.

Глава 3